Ник Перумов - Эльфийский клинок Страница 36

— Привидится же такое! — Фолко попытался обратить всё увиденное в шутку, однако Торин и Рогволд остались очень серьёзны.

— Погоди смеяться над своими снами, Фолко. — На затылок хоббита легла широкая бугристая ладонь сотника. — Бывает, что в них является наше будущее. Судьба любит играть с нами, показывая иногда отдельные картинки ещё не случившихся событий, и мудрый может выбрать правильную дорогу или же остеречься от опрометчивых поступков. Холм, говоришь. Лысый холм в Зелёных Лесах? А не тот ли это знаменитый холм, на котором стояла какая-то крепость Врага? Мне доводилось слышать подобные сказки.

Торин вопросительно глянул на хоббита.

— Если верить Красной Книге, в тех краях действительно должен где-то быть замок Дол-Гулдур, точнее, то, что от него осталось, — припомнил Фолко.

— А что это был за замок? — спросил Рогволд.

— Обитель Назгулов, самых страшных слуг Врага, орки оттуда напали на Лориэн. Знаешь, что это такое?

— Слышал, что так называлась страна эльфов неподалёку от Туманных Гор, а так ничего толком тоже не знаю, — отвечал ловчий.

— Орки трижды штурмовали Золотой Лес, но эльфы отбились. А потом сами пошли вперёд, переправились через Андуин и дали бой! Вражьи прислужники были разбиты, и сама Владычица Галадриэль обрушила в прах стены того замка. Так говорит Красная Книга.

— Заладили — Дол-Гулдур, замок, Враг! — буркнул гном. — Мало ли что привидится! Сны, конечно, бывает что и сбываются, и отмахиваться от них нельзя, но тут всё слишком неопределенно.

— Ну что ж, поживём — увидим, — вздохнул Рогволд. — Давайте-ка в дорогу, друзья. У меня этот бой под Пригорьем из головы не идёт. Как они осмелели? Собирают полтысячи копий посреди Королевства, ничего не боясь и даже особенно не прячась! — Он озабоченно покачал головой. — Худые времена настают, чует мое сердце.

— А что, нельзя было поднять на ноги всю округу? — вдруг спросил Торин. — В одном Пригорье тысячи две бойцов наберётся! А окрестные деревни! Да вы их просто задавили бы, ни один бы не ушёл.

— Что ты, что ты! — отмахнулся Рогволд. — Подумай сам, куда этим селянам в бой идти?! Это ж для них верная смерть, там же никто меча держать не умеет. На это дело дружина есть, она и должна воевать. Она — воевать, а пахари — пахать, кузнецы — ковать, и ткачи — ткать. Каждый должен своё дело как следует делать, а в чужие не вмешиваться. Так есть, так было и так будет. Нет, людей уже не переделаешь.

— Ну, тебе виднее, — не стал спорить гном. — Только у нас бы, ежели кто такой вот завелся и разбой стал бы чинить, все бы работу побросали да навалились всем миром, пока врага бы не прикончили.

— Наверное, поэтому вы, гномы, и не создали Соединённое Королевство, — усмехнулся Рогволд. — Не обижайся, конечно, но каждому всё-таки своё.

— Чего ж обижаться, — проворчал гном. — Королевства мы и впрямь со времён Дьюрина сколотить не можем.

— Ну так в дорогу? — поднялся Рогволд. — Ты готов, Фолко? Карлика своего покормили?

— Кормил я его, кормил, — отмахнулся гном, вставая. — Лопает, прорва, куда только лезет!

Они ехали почти весь день; наконец Тракт нырнул вниз, в очередную долину между цепями холмов, протянувшихся с юго-запада на северо-восток. Дорога пересекала котловину в широком её месте, справа и слева, в отдалении, гряды вновь сближались. Плоское дно долины покрывали поля и сады, чуть дальше влево виднелись ещё одна деревня и луга вокруг неё, а ещё за ней — новые поля, новые сады. Повсюду стояли многочисленные сараи и сарайчики, долину в разных направлениях пересекали десятки дорожек и тропинок. Предвкушая отдых и славный обед, друзья, пришпорили коней.

Однако деревня встретила их неожиданной пустотой. Ворота многих домов и постоялого двора были распахнуты настежь, но людей видно не было, лишь дворовые псы, верно исполняя свой долг, встретили приехавших дружным лаем.

— Куда они все провалились? — недоумённо пробормотал Рогволд, когда они подъехали к широким дверям трактира.

Внутри просторного зала было пусто, столы повалены, стулья опрокинуты, под ногами хрустели черепки разбитой посуды. На стойке сидел здоровенный котище, неторопливо пирующий подле расколотой крынки со сметаной.

— Похоже, все куда-то сбежали, — пожал плечами гном.

— Но куда? И почему? Нет, тут что-то неладное. Давайте ещё по улице пройдёмся, может, кто и остался.

Ведя коней в поводу, они запетляли по деревенским улочкам. Всюду их встречала одна и та же картина — всё настежь и всё пусто. Они не заметили, как оказались на околице. За огородами тянулась неширокая полоса садов, дальше снова должны были начаться поля. Друзья остановились в нерешительности, и тут порыв ветра донёс до них какие-то ожесточенные, гневные крики. Они раздавались как раз за садами.

— Туда! Скорее! — крикнул ловчий и вскочил в седло.

Гном и хоббит поспешили последовать его примеру.

Продравшись по узкой тропе сквозь яблоневые посадки, они очутились на длинном, узком поле. На нём-то и отыскались «пропавшие» жители деревни.

Там шла драка, отчаянная и беспорядочная. Невозможно было понять, кто на какой стороне, — всё смешалось в общей свалке. Вздымалась пыль, трещала одежда, в воздухе мелькали колья.

Масла в огонь подливали женщины: сперва истошным визгом, а потом две их довольно большие группы, осыпавшие до этого друг друга проклятиями и ругательствами, перешли от слов к делу и вцепились друг другу в волосы.

— Клянусь бородой Дьюрина… — оторопело пробормотал гном.

Он изумлённо смотрел на Рогволда, но и лицо старого сотника выражало лишь безмерное удивление. И тогда Торин больше мешкать не стал. В десяти шагах от них на землю рухнул молодой парень с раскроенной ударом лопаты головой; это и вывело друзей из полного оцепенения. Торин взревел, точно тридцать три медведя сразу, он выхватил свой топор и устремился в самую гущу, щедро раздавая тычки и пинки, от которых сцепившиеся драчуны разлетались в разные стороны. Рукоятью топора гном вышибал из рук дерущихся колья; самым неугомонным добавлял ещё и слегка по ребрам. Он шёл сквозь воющую, рычащую толпу, словно нож сквозь масло, оставляя за собой настоящую просеку; его огромные кулачищи так и мелькали. Появление гнома ознаменовалось было новым взрывом негодования, но за Торином в просвет между людьми бросился Рогволд с обнажённым мечом, а потом и Фолко. Внутри у хоббита всё заледенело от страха, сердце билось где-то в пятках, но лук был у него в руках, и когда какой-то могучий бородач с воплем занёс было над гномом увесистую дубину, Фолко аккуратно всадил стрелу точно в дерево у него между кистями. Бородач ошалело уставился на вонзившуюся стрелу, и в тот же миг Торин обезоружил его.