Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона Страница 36

Последнее письмо он получил не более года назад. Во время похода в Друсну. Оно было обмотано вокруг стрелы, ударившейся рядом с ним в дерево, когда он ненадолго отделился от мандридов, чтобы справить нужду. Они сообщили ему, что его дочери будет присвоено звание рыцаря и что она была одной из лучших в своем наборе Валлонкура. А еще они сообщали, что ее направят в Друсну, чтобы она приняла участие в языческих войнах.

Тем пергаментом Сигурд подтер себе зад. Но ночью не мог уснуть. Сидел один у костра и смотрел на звезды. Его дочь стала воином! Этого никогда не случилось бы, вырасти она во Фьордландии. Но почему-то это известие наполнило его печалью и одновременно гордостью. Той ночью он напился, но он гордился ею. Знала ли она, что вообще-то должна зваться Маша Сигурдсдоттир?

Капитан опустился на колени и заглянул под кровать королевы. Просто на всякий случай! За Гисхильду он позволил бы разрубить себя на части. С ней ничего больше не должно случиться!

Засопев, он поднялся. Проклятая рана! Он беспокойно принялся ходить из угла в угол. Заглянул в тяжелые сундуки с нарядами. Ничего. Все в порядке.

В горле у него пересохло. Целитель сказал, что он должен много пить. Возможно, старый знахарь и прав. Сигурд хотел взять кружку, стоявшую рядом с глубокой миской. И вдруг рука его застыла на полпути. На дне миски лежало письмо.

— Проклятое рыцарское отродье! Пусть Лут оборвет все ваши нити! Разве нельзя оставить ее в покое?

Он в ярости схватил письмо и пошел к двери. Они добрались даже до спальни его королевы. Разве он не может защитить ее даже здесь? С этого дня перед дверью будет стоять стражник. И пусть только…

Дверь распахнулась. Перед ним стояла Гисхильда. Она приветливо улыбалась. Всего один миг. Затем его вид стер улыбку с ее лица.

— Что случилось? Ты плакал?

Он заморгал.

— Все не совсем так…

— Что… — Она заметила письмо в его руке. — Наверное, оно адресовано мне, — холодно произнесла королева.

— Гисхильда, пожалуйста… Им удается проникать в твою спальню. Такого не должно быть. Все они только и ждут твоей смерти. Ты не должна читать письма от них. Ложь может стать ужасным оружием в войне, хуже кинжалов и мечей.

— Пожалуйста, уходи!

Он схватил ее за руку.

— Поверь мне, Гисхильда. Тебе нужно лучше следить за собой. Тебе нужно больше стражников. И мы должны выяснить, кто принес это письмо. Там была молодая девушка с метлой. Она могла…

— Можешь идти, Сигурд. Удар кинжалом в грудь не смог убить меня, когда я была еще совсем ребенком. Отчего же королеве опасаться какого-то письма?

— Речь идет о том, что они так запросто входят в твои покои. Ты…

— Нет, Сигурд, сейчас речь идет исключительно о том, что я хочу спокойно прочесть письмо, которое предназначено только для моих глаз. — Она попыталась смягчить свои слова сердечной улыбкой.

— Я могу попросить, чтобы позвали Эрека, чтобы ты не была…

— Не надо, друг мой. Сейчас я хочу побыть одна! — Она отошла в сторону и дождалась, пока Сигурд покинет ее покои.

Поступок королевы

Гисхильда бросила взгляд в маленькое серебряное зеркальце. Вопреки привычке она наложила немного пудры. Она не умела это делать! Бледна как смерть, а выглядеть должна по-королевски. Нужно было позвать одну из придворных дам… Но она не захотела. Она не хотела никого видеть. Уж точно не горничных или придворных дам, которые начнут болтать, как только выйдут за двери.

Она знала, что снаружи стоит Эрек. Вот уже три дня. И хотя она не хотела видеть даже его, это поддерживало Гисхильду. Хорошо, что он у нее есть. Сейчас от этой мысли она не чувствовала себя подлой, нет… почти нет. Это не предательство по отношению к Люку, нужно рассматривать все с этой точки зрения.

Она сжала зубы. Нужно взять себя в руки. Она — королева, а не маленькая девочка! И тем не менее достаточно было одной мысли о Люке, и на глаза у нее наворачивались слезы.

Она привыкла к тому, что он далеко. Думать о нем было по-прежнему больно. Она всегда была уверена в своей любви. Она всегда была с ней. Это чувство могло жить в ней даже тогда, когда она не видела Люка. Даже вдалеке он был ей ближе, чем большинство мужчин и женщин при дворе, которые постоянно были рядом. О том, что он может умереть, она никогда даже не думала. Он был ее рыцарем, поклявшимся в вечной верности. Сейчас она понимала, как по-детски относилась к этому. Мир не считается с ее желаниями. Даже если она — королева.

Теперь пришло время действовать по-королевски. Так, как учила ее Эмерелль!

— Впустите ее, — громким голосом произнесла она.

Дверь в ее спальню уже не запиралась на засов. Это было уже не нужно. Все, стоявшие за дверью, поняли, что войти можно только тем, кого она хочет видеть.

Когда вошла Юливее, Гисхильда осознала, как давно по-настоящему не смотрела на подругу своего детства. Эльфийка была босиком. Левую лодыжку украшали серебряные цепочки. Белые шелковые брюки поддерживал красный плетеный пояс, подчеркивавший ее девичью талию. Там, где воины носят кинжалы, у нее были флейты. Но этот мирный вид был обманчив. Наряду с Эмерелль и толльской шаманкой Скангой она была одной из самых сильных чародеек Альвенмарка.

Поверх белой шелковой блузки Юливее надела красный жакет с золотой вышивкой. Длинные волосы были заплетены в две косы, которые волшебница уложила в своеобразную прическу, похожую на башню. Выглядела Юливее странно. Не так, как другие эльфийские дамы.

Улыбка, которой она одарила Гисхильду, была искренней. Когда-то, давным-давно они были подругами.

Королева посмотрела на письмо, лежавшее на комоде рядом с ней. Она одернула себя.

— Что случилось?

— Эмерелль приказала убить Люка. — Гисхильда смотрела на Юливее очень внимательно. Знала ли она об этом? Наигранно ли она ужаснулась? Гисхильда не была уверена ни в чем.

— Этого не может быть, — сказала эльфийка, и похоже было, что она убеждена в своих словах. — Я знаю, что у королевы на него свои планы. Зачем же ей его убивать?

— Он участвовал в атаке на Вахан Калид.

Юливее замерла.

— Я слышала о том, что некоторые рыцари и солдаты были казнены. Я была потрясена тем, что Эмерелль…

Гисхильда рассмеялась. То был резкий, безрадостный смех.

— Как это великодушно. Ты потрясена.

Эльфийка, похоже, удивилась.

— Гисхильда, ты…

— Нет, я довольно уже наслушалась вас, эльфов. — Она указала на последнее письмо Люка. — Три дня я размышляла о твоем народе, Юливее. Иметь вас в друзьях — означает для Фьордландии только войну, на протяжении нескольких столетий. Так было еще во времена моего далекого предка Альфадаса. Фьордландия истекала кровью, чтобы помочь королеве Эмерелль в безвыходной ситуации. И какова благодарность после всех этих столетий? Твоя королева знала о моей любви к Люку. Почему он должен был умереть? Я совершенно уверена в том, что он не совершил никакого преступления, за которое заслужил бы смерть. Эта казнь была местью. Произволом тиранши. Насколько сильно заденет меня смерть Люка, она, очевидно, не думала.