Олаф Бьорн Локнит - Алмазный лабиринт Страница 37

Тень подняла переднюю ногу и топнула в доказательство своих слов. Почему этот бестолковый, как объевшийся тухлятиной Страж, человек не может понять, что она существует?

– Ладно, пусть будет говорящая тень, – неожиданно согласился Вайд. В конце концов, это же стигийское подземелье, почему бы тут и не водиться разговаривающему привидению зеленого цвета? Не нападает, не кусается, и то хорошо. Хоть поболтать с кем-нибудь перед тем, как помереть. Даже если видение ему мерещится – тоже невелика беда. – Что… Что ты здесь делаешь?

«Живу я тут, конечно, – удивленно ответила Тень. – А ты? Почему ты один? Ты заблудился?»

«Заботливая, однако, хотя и призрак… – хмыкнул про себя Крысенок. – Ну, и что ей ответить? Что сбежал, как последний… последний не знаю кто, а теперь ума не приложу, что делать?»

«От Стражей? – Тень удивлялась все больше, этот человек умел разговаривать так же, как она, не произнося слова вслух. – Люди всегда убегают от Стражей, что в этом такого?»

– Понимаешь, Тао… – начал Вайд и его сразу же перебили: «Что?»

– Надо же тебя как-то звать, – попытался объяснить Крысенок. – Тао означает «тень» по-стигийски, если я правильно запомнил. А ты вроде как тень, да?

«А как мне называть тебя?»

– Вайд, Крысенок.

«Крысенок – детеныш крысы, – уточнила Тень. – Тебя крыса родила? Разве люди появляются от крыс, а не от людей?»

– Нет, – сердито ответил Вайд. – Это прозвище. Ну так вот, понимаешь, такая история вышла…

И тут он, ничуть не задумываясь над тем, что неизвестная подземная тварь может оказаться опасной, вывалил Тени всю историю от начала и до конца. Прямо с событий того дня, когда капитан Конан Киммерийский подобрал уличного мальчишку, промышлявшего пением песенок да игрой не виоле по портовым кабакам. Ну, и само собой, о всех последовавших приключениях. Привидение слушало внимательно, правда, постоянно переспрашивало самые простые вещи, благо о жизни людей не было осведомлено совершенно. Тао интересовало все, а особо странная и загадочная история с картой и драгоценными камнями, которыми неизвестный наниматель «Вестрела» оплатил услуги королевских корсаров.

Здесь в подземелье время текло не медленно и не быстро, потому-то Вайд не замечал, как долго длился его рассказ. Однако, в глубинах сознания продолжала ворочаться жгучая мысль о том, что капитана и его спутников давно съели, а он, Крысенок, прохлаждается тут, почти в безопасности, разводя ненужный треп со стигийским призраком. Он даже пару раз хотел подняться и сходить в зал, где оставил Конана, Метоса и Фелле, да посмотреть – вдруг кто жив.

Но не решился.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Подземные кабаноподобные твари, похоже, никогда в жизни не получали настоящего отпора. Первый из жителей Лабиринта, рискнувший нахально сунуться к людям, спустя мгновение закружился по залу со стрелой, засевшей в глазу по самое оперение, визжа, как поросенок под ножом. Растерянные такими непривычными поступками собрата, две другие твари попятились, недоуменно перехрюкиваясь и пофыркивая. Кабанчик поменьше попытался поддержать репутацию жуткого существа, но, получив от Конана мечом по передним лапам, и рогами в бок от окривевшего сородича (продолжавшего бессмысленно метаться во все стороны), свалился где-то в углу и затих. Третья зверюга, здраво рассудив, что лучше быть живым трусом, чем героическим трупом, потихоньку смылась с поля боя, юркнув в один из коридоров.

– Какие-то они пуганые, – заметил киммериец, слушая, как стихает в отдалении звук клацающих по каменному полу когтей быстро удаляющегося существа. – Или он побежал всем рассказывать, как их, бедных, обидели. Глядишь, примчится целая свора выяснять, кто тут шастает. Пошли отсюда.

Зверь со стрелой в глазу, пытаясь найти выход из зала, сослепу врезался в стену. Не удержавшись на ногах, плюхнулся обширным задом на пол и замотал уродливой лохматой башкой, уже не визжа, а издавая какие-то непонятные звуки. Затем с трудом поднялся на четвереньки и поковылял к ближайшему темному провалу, жалобно подвывая на ходу.

– Пристрелить? – деловито спросила Фелле, поднимая арбалет и прицеливаясь.

– Да ну его, сам помрет, – отозвался Конан. – В какую сторону Крысенок указывал, запомнили?

– Кстати, где он? – Молчун оглядел опустевший зал и негромко позвал:

– Вайд!

Разумеется, никакого ответа не последовало.

– Капитан, он куда-то делся… – растерянно сказал Метос, хотя это было и так ясно.

– Ничего с ним не случится, – поморщившись, отмахнулся киммериец. – Перетрусил, небось, а теперь спрятался и стучит зубами. Оклемается и вылезет. Заблудиться он не может, где мы – знает, так что сам объявится. Пусть посидит, ему полезно будет.

– А звери? – напомнила Фелле. – Нас они испугались, но нас все-таки трое, а он один.

– С такой мелюзгой даже здешние уроды связываться не станут, – бессердечно заявил Конан. – Сюда, что ли? Факелы у кого?

Крысенок оказался прав, утверждая, что до нужного места осталось недалеко. За входом, над которым висел щит с птицей-змеей или змеей с крыльями, один к одному напоминавшей вырезанную на крышке памятной желтой шкатулки, тянулся никуда не сворачивавший коридор. Через равные промежутки – около десятка шагов – влево и вправо от него ответвлялись тоннели, уходившие то вверх, то вниз. Отряд, следуя указаниям, свернул во второй проход налево, прошел еще с сотню шагов, потом коридор вильнул вправо и закончился тупиком. Вернее, не тупиком, а створками дверей, облицованных диким камнем и почти сливающихся со стенами. Двери стояли полуоткрытыми, и, похоже, находились в этом положении уже не одну сотню лет.

«Если это не сокровищница, то я просто ничего не соображаю… – Конан осторожно приблизился к освещенным светом факела дверям. Молчун и Фелле держались позади, готовые как напасть на любого, кто покажется, так и быстро отступить назад по приказу капитана. – Открытая дверь вовсе не означает безопасность, там может сидеть зверюшка похлеще тех кабанчиков. Я бы на месте владельца этого подвала обязательно туда засунул кого-нибудь пострашнее. Такого, чтобы жил подольше…»

Створки дверей оказались очень толстыми и тяжелыми, но ничего, хоть отдаленно напоминающего замок или скобы для засова, на них не имелось. Внутри никто не шевелился, даже когда в щель между створками бросили горящий факел. Обмотанная тряпьем палка, рассыпая искры, покатилась по полу, остановилась, осветив небольшое помещение с низким потолком и темными массивными предметами, стоящими вдоль стен. Отблески огня отразились, точно в каплях воды, во множестве крохотных блестящих предметов, рассыпанных по сокровищнице.