Ник О`Донохью - Под Знаком Исцеления Страница 37

— Нет покоя грешным душам, — пробормотал Кружка. Грифон улыбнулся, насколько это позволял его клюв:

— Как раз наоборот, теперь есть. Бидж сказала ровным голосом:

— Надеюсь, тебя не заденут мои слова, но кровь у тебя и на клюве тоже.

— Спасибо, что ты обратила на это мое внимание. — Грифон слизал кровь. — Не следует смущать нашего доброго профессора, не правда ли?

Однако Бидж заметила, что грифон слизал не всю кровь, и с интересом подумала о том, какую цель он при этом преследовал.

Коттедж очень походил на все прочие, разбросанные там и тут по холмам, построенные поколениями пастухов и скитальцев дома. Он был больше, чем коттедж Бидж, и крыша его была покрыта шифером. Снаружи казалось, что он необычно ярко освещен.

Кружка нахмурился:

— Какое безрассудство — он ведь оказывается прекрасной мишенью. Вы только посмотрите: через окна все так легко увидеть.

— Не думаю, — ответила Бидж задумчиво. — Мне кажется, он очень осторожен. Грифон заглянул в окно:

— Бидж совершенно права. Лампы расставлены так, что слепят любого, кто заглянет в окно. Разглядеть, что происходит внутри, трудно, а наблюдатели, должно быть, хорошо ему заметны, если стекла не отсвечивают. Как это похоже на физика, точнее, геофизика: превратить свет в оружие.

При их приближении дверь отворилась — то ли Протера услышал голоса, то ли у него была какая-то система сигнализации; в любом случае это производило впечатление. Гости на мгновение были ослеплены, и, пока все они беспомощно моргали, Протера вышел им навстречу:

— Я так рад, что вы смогли прийти. — В его голосе звучало искреннее удовольствие и возбуждение — как у мальчишки на вечеринке. Когда Бидж снова смогла видеть, она разинула рот от изумления.

Безупречно уложенные волосы Протеры были зачесаны назад, в ушах сверкали серьги — не маленькие сережки, какие стали носить многие мужчины в университете, а крупные кольца из жемчужин и золотых шариков. Протера был одет в элегантную шелковую сорочку и узорчатое шелковое кимоно. Его тщательно выбритые ноги были обуты в открытые темно-синие туфли без задника. Кружка даже крякнул от удивления.

Бидж вспомнила, что в университете Протера был известен как спонсор Лямбда-Хаус, коммуны геев, и что его прозвище было Сеньора Эстер.

Кружка все еще продолжал глазеть на профессора. Грифон, не колеблясь, любезно произнес:

— Ты великолепно выглядишь.

— Спасибо. — Протера жестом пригласил гостей внутрь. — Прошу вас. Чувствуйте себя как дома.

В почти пустой комнате хватало места даже для грифона. Бидж не удивилась тому, что коттедж профессора так скудно обставлен: никому не пришло бы в голову пригнать на Перекресток грузовик с мебелью. Тем не менее помещение оказалось на удивление богато декорировано: ярко-синий шерстяной ковер, полка с маленькими статуэтками — фигурками в изысканных и смешных позах, множество тщательно пером и карандашом выполненных городских пейзажей. Бидж узнала Венецию, Манхэттен, Париж; другие были ей незнакомы.

Завершал серию рисунков вид вновь отстроенной гостиницы Кружки, как она видна с одного из окрестных холмов; на переднем плане красовалось мельничное колесо с отходящими от него приводными ремнями. Один из них вращал колесо с вертелами, другой приводил в действие пилу для распилки бревен. Окно комнаты верхнего этажа было открыто, и в нем виднелся силуэт пожилого человека.

Кружка долго смотрел на рисунок.

— Превосходно. Хотел бы я иметь изображение старой гостиницы, чтобы показать вам. Мы не жалели трудов, когда строили ее. Но… — Он пожал плечами. — Я не считал тогда, что следует делать зарисовки того, что другим не полагалось видеть.

Протера спокойно снял набросок со стены и протянул его Кружке:

— Может быть, вы захотите иметь этот, хоть на нем и изображена новая гостиница?

Кружка выглядел чрезвычайно довольным.

— Это очень любезно с вашей стороны. Благодарю, молодой… — Он смущенно взглянул на одеяние Протеры и неловко пробормотал: — Благодарю.

— Рад, если вам нравится. Я замечательно провел время в вашей гостинице. Прошу, садитесь. — Он указал на три кресла в углу и повернулся к Бидж, взмахнув полами кимоно, безупречно элегантный, как всегда. — Вам приходилось видеть раньше эти поделки?

— Нет, и они великолепны. Откуда они у вас?

— От мясоедов — кажется, их так здесь называют. Женщина по имени Джахнрр помогала мне устроиться здесь. — Бидж обратила внимание на его произношение — имя он выговорил точно так же, как сами мясоеды. — Пожалуйста, снимите их с полки и рассмотрите как следует, пока я занимаюсь напитками. — Протера направился в заднюю комнату, служившую, по-видимому, кухней и кладовкой.

Бидж очень понравились статуэтки: толстый человечек, гоняющийся за бабочкой; женщина, распевающая, сложив руки на груди и закрыв глаза, а на ее клыке сидит и тоже распевает синеспинка; стоящие рядом, держась за руки. смущенные юноша и девушка. На фигурках была тончайшая резьба, так что даже можно было разглядеть вышивку на одежде; часто встречались глубокие параллельные линии — передающие рисунок на чулках или длинный мех животного. Кружка и грифон не столько рассматривали статуэтки, сколько наблюдали за реакцией Бидж.

— Они же выполняют резьбу собственными зубами, — с изумлением сказала девушка. — Выгрызают, верно?

— Мне нравится, как ты быстро во всем разбираешься, — сказал Кружка.

Протера вернулся, неся на подносе три чашки чая и миску, — Надеюсь, это подойдет, сэр, — обратился он к грифону, затем поставил собственную чашку рядом с одним из кресел, а миску на полу перед грифоном, не пролив при этом ни капли.

— Прекрасно, — ответил грифон, глотнув чаю. Когда он поднял голову. Протеры рядом не оказалось. — Боже мой, как же неслышно он может при желании передвигаться.

— Особенно в туфельках, — пробормотала Бидж. В туфельках без задника. Сама Бидж в такой обуви всегда передвигалась, как на ходулях поугоnote 10.

Протера вернулся, неся бутылку коньяка, рюмки, чашку и столовую ложку. Чашку и ложку он поместил перед грифоном.

— Мне очень жаль, что я не могу лучше сервировать стол. Это подойдет?

— Великолепно. — Грифон налил в чашку щедрую порцию коньяка, зачерпнул его ложкой и ловко влил себе в клюв. — Благодарю за заботу.

— Вы же гость, — ответил ему Протера. Кружка и Бидж тоже отхлебывали коньяк. Напиток показался Бидж чересчур крепким, но она сочла, что вместе с чаем он очень хорош. Протера принес с кухни блюдо плюшек.

— Могу я предложить вам что-нибудь более существенное?

Грифон повернулся так, чтобы свет упал на кровь у него на клюве.