Ник О`Донохью - Под Знаком Исцеления Страница 38

— Могу я предложить вам что-нибудь более существенное?

Грифон повернулся так, чтобы свет упал на кровь у него на клюве.

Протера протянул ему плюшку и добавил:

— Позвольте предложить вам салфетки. — Грифон молча стер кровь, а Протера отвернулся, совершенно не смущенный. — А теперь, — сказал Протера, непринужденно откидываясь в кресле, — я хочу предложить вам тему для обсуждения.

— Какую же? — спросил Кружка.

Протера сложил вместе кончики безупречно наманикюренных пальцев:

— У меня имеется теория о природе Перекрестка. Если кто-либо из вас располагает фактами, которые оказались бы противоречащими ей, я буду признателен, если вы их мне сообщите. — Он поднес к губам чашку с чаем, потом рюмку с коньяком. — Если же кому-нибудь придет в голову, как можно проверить теорию на практике, я буду просто счастлив. — В чем же заключается твоя теория? — резко спросил грифон. Бидж про себя улыбнулась, видя его недовольство: грифон всегда предпочитал быть лектором, а не слушателем.

— Э-э… Вы согласитесь, я думаю, что Перекресток не похож на другие миры? — Трое гостей кивнули. — Да это же очевидно, не правда ли? Перекресток ведет себя не так, как мир, в котором Бидж, мистер Кружка и я выросли.

Поскольку, согласно известным нам законам физики, в любом мире следствия одинаковых причин сходны, можно заключить, что существует сила, позволяющая Перекрестку сообщаться с другими мирами и дающая возможность существовать некоторым необычным видам. — Протера кивнул грифону.

Тот задумчиво грыз коготь.

— И как многое ты можешь нам сказать об этой силе?

— Что она собой представляет, я не знаю. — Протера улыбнулся и подмигнул, как будто это была остроумная шутка. — Но я могу показать вам, на что она похожа. — С ловкостью фокусника он извлек из-под своего кресла металлический брусок, кусок картона и бутылочку с каким-то темным порошком. Положив брусок на пол, он накрыл его картоном. — Теперь смотрите.

Протера открыл бутылочку и высыпал ее содержимое на картон. Бидж его действия были знакомы, и она всегда очень любила смотреть на этот опыт.

— Как же давно я это видел, — пробормотал Кружка. Грифон зачарованно наблюдал за происходящим.

— Потрясающе. Это действует электромагнитное поле, а порошок — железные опилки. Я прав?

— Сплав железа с никелем. От всей души надеюсь, что тот, кто измельчал его, носил маску-фильтр… Но, знаете ли, я никак не ожидал, что вы поймете, в чем туг дело.

— Я довольно начитан, — сухо ответил грифон. Склонив голову, он принялся внимательно рассматривать образовавшийся на картоне узор. — Однако я никогда не видел этого собственными глазами.

Протера слегка поклонился:

— Для меня честь оказаться первым, кто показал вам такой опыт. Вы, таким образом, наблюдаете действие поля, которое ориентирует расположение частиц. Если металлические опилки пробудут Под действием поля какое-то время, они намагнитятся сами. — Протера повернулся к Бидж: — Вы, наверное, знакомы со всем этим еще по школе.

— Да, я несколько раз видела такой опыт, — кивнула она. — Он всегда казался мне чем-то немножко волшебным.

Протера улыбнулся и поднял бровь:

— Мне тоже. Мне так кажется до сих пор.

— А зачем вы привезли все эти приспособления с собой?

Кружка покачал головой:

— Юная леди, сразу видно, что ты практик, а не исследователь.

— Практика вещь незаменимая, — немедленно откликнулся Протера. — Ничто так быстро не отсеивает гипотезы: ведь поле исследований должно быть широким и достаточно неопределенным.

— Вы говорите совсем как Фиона.

— Кто? Ах, конечно, — Фиона Беннон. — Протера выглядел несколько смущенным. — Надеюсь, вы не сочтете, что я клевещу на вашу подругу, если я замечу, что ее манера одеваться слегка, самую малость, эксцентрична. Кружка ухмыльнулся. Грифон спокойно произнес:

— Боюсь, что тонкости человеческой моды выше моего понимания.

Бидж кинула взгляд на кимоно Эстебана и тактично ответила:

— Фионе недостает вашего вкуса и умеренности. Протера поклонился и улыбнулся в ответ на комплимент:

— В ее возрасте мне их тоже недоставало. — Он изящным движением расправил свое одеяние.

Кружка вновь сосредоточился на железных опилках, проведя пальцем вдоль образовавшихся линий.

— Выглядит точно так же, как на картинке в учебнике.

— Так и должно быть. Электромагнитные силы проявляются всегда одинаково. Меняются только интенсивность поля и положение отдельных частиц. Это должно быть справедливо, как мне кажется, для всех миров. Грифон коснулся лапой группы металлических крупиц. Они прилипли к его когтю, потом осыпались с него, снова образовав тот же узор.

— Так бывает всегда?

— При наличии магнита — всегда.

— А если теперь поместить их в другое поле?

— По крайней мере сначала частицы будут ориентированы в новом поле так же, как они были в прежнем: их собственная полярность заставит их расположиться вдоль силовых линий соответствующим образом.

Протера поднял картон и встряхнул его. Четкий рисунок смазался, потом исчез совсем. Физик снова положил лист на магнит, развернув его перпендикулярно прежнему положению.

— Тот же рисунок, — объяснил он, — но иной ориентации. Если менять положение магнита достаточно часто, от исходного эффекта мало что останется.

— Ты утверждаешь, что Перекресток отличается от других мест, — сказал грифон скептически, — потому что у него иные электромагнитные свойства?

Протера помотал головой так энергично, что его серьги зазвенели. Вернув их в должное положение пальцем с безупречным маникюром, он ответил:

— Во-первых, я только предполагаю, а не утверждаю. Во-вторых, как мне кажется, свойства Перекрестка похожи на свойства поля, но я не могу сказать, какова природа этого поля.

— Ну так что? — Кружка явно не был удовлетворен объяснением. — Вы продемонстрировали нам узор силовых линий; вы, по-видимому, считаете, что для Перекрестка характерен какой-то особый, специфический узор. Какова цель всех этих рассуждении?

Протера одобрительно улыбнулся, как будто Кружка попал в самую точку;

— Рассуждения имели бы смысл, если бы железные опилки показывали влияние поля Перекрестка. Но ведь состояние здоровья животных здесь сильно отличается — не так ли, доктор Воган?

Бидж сочла, что столь формальное обращение, как «доктор Воган», никак не сочетается с желанием Протеры, чтобы она называла его Эстебаном.

— Чрезвычайно сильно. Протера отставил свою чашку;

— В этом-то и дело. В различных полях возникают различные условия жизни. Это чрезвычайно важно. — Он замолк, давая им возможность самим понять, что из этого следует.