Роман Терехов - Авантюрист Страница 38

— Итак, будем исходить из того, что оружие, аш и гамионы возят вьючные куланы контрабандистов. Наши, следовательно, тоже пройдут. Весь путь до ущелья Рока через болото займет, по прикидкам, около двух суток. Значит, продовольствия надо брать на трое суток.

— А как до рощи идти? — спросил Никодим. — Еще на три дня надо брать.

— Твоя правда… — признал я. — Тем не менее повозки и все лишнее придется бросить. Берем только продукты, оружие и самое ценное. Куланов не перегружать, иначе не пройдем…

«Советники» недовольно загудели. Призвали Фому, ссылаясь на необходимость в транспортировке раненых. А где одна повозка, там и десять… Ага, щас! С вероятностью в сто процентов у Столпов нас ожидает засада. Тащить, надрываясь, добычу врагу — преступный идиотизм. Так и заявил.

Обратил внимание, что наше собрание привлекло внимание большинства рядовых, закончивших прием пищи и по недогляду командиров не имеющих срочных дел.

Нелепую игру в демократию пришлось резко прекратить. Решение я принял, и последовавший доклад лекаря повлиять на него уже не мог. Раненых не бросим, заверил собравшихся, кого-то понесут обозные ратаи на носилках, кого-то посадим на куланов. Буяну и Прохору поручил озадачить бездельников, греющих уши, а сам выслушал Фому.

Слегка волнуясь, доктор Немчинов изложил ситуацию с небоеспособными стрелками, которых числилось двенадцать человек. Уверенно пообещал вернуть в строй от трех до пяти солдат в течение двух суток. Прогноз по многочисленным легким ранениям у бойцов также оказался благоприятным. Особо поблагодарил меня за большой гамион, отданный на болоте, и пентахилер. Для ухода за ранеными он попросил выделить еще одного солдата — Василия по кличке Гусляр. Очевидно, речь шла о том солдате, что помогал Фоме до прихода колонны на постой.

— Чей боец? — обратился я к «отцам-командирам». Медбрат Харитон в помощниках — это хорошо, но раз сам княжеский лекарь предлагает натаскать в медицине еще одного человека — грех препятствовать.

Молчун отозвался, что собирался Василия «позвать в разведчики», формировать свое капральство он уже почти закончил.

— Это необходимо, господин Романов! — поднял указательный палец в патетическом жесте Немчинов, напрасно ожидая от меня жалостных песен про нехватку бойцов. — У Василия талант.

— Дык, получается у парня с ранами. Бабка у него, говорил, кровь словами затворяла. И по-людски это, — пригладил макушку своей кучерявой шевелюры Молчун. — Пускай помогает. Мыслю, будет через это польза отряду.

— Добро, — подтвердил я решение. — Но в бою его место в строю, а не в обозе. Достаточно Харитона. Вы, господин Немчинов, не стесняйтесь привлекать для грубой работы обозных.

— Милостью Асеня в помощи никто из возниц не отказывает, а многих и просить не надо. Благодарю, — кротко и благостно ответил Фома.

Затем лекарь затронул тему предстоящих похорон умерших от ран солдат, точнее кремации по принятому у русинов обычаю. И вновь от меня требовалось сказать свое слово.

— Пусть обозники готовят костер. Как положено, попрощаемся с братьями, — распорядился я и поинтересовался, как поступили с погибшими у Длани.

Молчун рассказал, что тела всех павших в бою и замученных до смерти стрелков сложили на две телеги прямо в освободившемся дворе разрушенной крепости. Снизу подложили вязанки хвороста, запасенные офицерскими слугами, деревянные части телег, пустых ящиков и древкового оружия. Набитые с разных сторон пучки соломы полили из трофейных ламп и масленок — погребальный костер занялся быстро.

Настало время подвести итоги совета и раздать всем собравшимся ценные указания.

— Раненые и княжна. Оружие, боеприпасы, продовольствие. Трофейные гамионы и казна. Имущество, остро необходимое отряду в обозримом будущем, — расставил я приоритеты. — Все, без чего можно обойтись в бою и тем более на отдыхе, является балластом и подлежит уничтожению. И еще, господа и товарищи, сами осознайте и стрелкам скажите, что это не бегство и не отступление. Нам предстоит сложный маневр и тяжелый бой.

Выговорившись, замолк и обвел взглядом лица, цепляясь за любое проявление сомнений. Никодим звучно высморкался, не иначе от волнения. Кряхтение подчиненных, начавшееся после решения бросить повозки, перешло в покашливание, печальные вздохи в надсадные охи.

Избавляться от лишнего добра, повышая боеспособность и обеспечение личного состава всем необходимым, поручил Буяну, Прохору и Никодиму, подкрепив их Фомой на случай обнаружения лекарств, а также в качестве незаинтересованной стороны.

Вновь взял слово лекарь и поведал, что ноги у половины солдат в отвратительном состоянии, отчего скорость предстоящего марша под вопросом.

— У вас же есть мазь. — Целебные свойства пахучей субстанции, предложенной Харитоном, я уже ощутил на своих ожогах, ранах и потертостях. — Кому не достанется годной обуви — выдать ткань на портянки и обмотки. Все.

Немчинов понимающе кивнул. Насупленные члены военного совета вновь переглянулись. Все равно по-моему будет, братцы!

— У нас два с половиной — три часа светлого времени. Молчун, слушай приказ. Через полчаса выдвигаешься со своими к болоту и ищешь гать. Обнаружишь — выставь дозоры, разведай проход на пару километров и отправь к нам навстречу проводника. Но сначала получи у Прохора и Никодима все необходимое, как мы с тобой проговаривали. Исполняй.

С этими словами передал ему найденную подзорную трубу. Может, в густом лесу она бесполезна, но то болото я видел только на карте, вдруг да сгодится.

Молчун еще раз вгляделся в карту и отправился готовить к выходу своих разведчиков.

— Евгений, — обратился я к своему заместителю, — необходимо поделить боеспособных солдат между группой тяжелого вооружения и стрелками. У Прохора был набросок списка личного состава. Мне нужен уточненный список с разбивкой по подразделениям.

— С древичами как быть? — поинтересовался до той минуты молчавший Белов.

— Справедливый вопрос… Нужны пикинеры для прикрытия стрелков — их к Буяну. В расчет крепостного ружья — один тягловый, а также двое-трое для переноски гранат. И сколько нужно возьми для картечницы. Остальных в обоз, то есть в госпиталь, — раненых нести будут. У нас на все про все час времени. Затем выступаем.

— Есть! — отчеканил Евгений. Он, пожалуй, единственный, кто не переживал по поводу дальнейшей судьбы отбитого у врагов добра.

Я продолжил распоряжаться.

— Сержант Прохор, выдашь Молчуновым бойцам все то, что у нас есть из скорострельного. Пистолеты — обязательно. И все, что попросят. Никодим, собрать для разведчиков сухпай на три дня. Ранцы я в обозе сам видел — им первым выдать прямо сейчас. И сапоги, если найдутся, тоже, все-таки в болотину лезть. И прочее, сообразите сами.

— Есть. Помозгуем с Петром Тимофеевичем.

— С кем? — вырвалось у меня раньше, чем понял, о ком говорит обозный. Молчун — это ж кличка. Уже больше суток общаемся, а как по-человечески его зовут, только сейчас узнал.

Разогнав подчиненных воплощать мои решения в жизнь, продолжил обыск конторки. И не напрасно! Помимо всякой бумажной шелухи, которая являлась маскировкой, обнаружил действительно важные вещи. Журнал боевых действий — раз. И стальной тубус-футляр — два. Листы журнала блистали девственной чистотой, что просто великолепно, — вести его предстояло мне, командиру особого подразделения стрелков, причем в обязательном порядке. Если верить Ральфу, это второй после патента документ, который потребует для проверки вышестоящее начальство, когда доберемся до своих.

Тубус же и вовсе преподнес мне шикарный подарок — четыре чистых бланка офицерских патентов. С трудом превозмог себя, чтобы не выписать своим назначенцам документы тут же. Слишком много нежелательных вопросов это вызовет со стороны людей, которые доверили мне свои жизни.

Выбрал отдельный ранец, сложил в него планшет, тубус с патентами, журнал, чистую бумагу и принадлежности для письма. Эту ношу доверил Акинфу, наказав беречь как зеницу ока.

Работа вокруг кипела — солдаты и обозные носились, как за две зарплаты, разгружая повозки и изобретая на ходу вьюки для куланов. В компании телохранителя отправился навестить ратаев. По пути привлек к труду на благо обороны двух древичей-алебардистов, переживших побоище у Длани без нежелательных последствий. Разве что рукава и полы стегачей у Яра и Тура покрылись бурой коркой. Они как раз занимались чисткой и починкой своих кирас. Пришлось им и тягловым древичам отложить заслуженный отдых, раз командиру взбрендило увеличить количество бойцов первой линии.

Идея моя имела право на жизнь по ряду причин. Оказалось, еще недавно в русинских частях не менее двадцати процентов личного состава занимали латники, вооруженные древковым оружием. Поэтому спасенные из плена ратаи по большей части оказались пикинерами, списанными в обоз в качестве тягловой силы. Огнестрел в этом уголке вселенной постепенно вытеснял пикинеров, но пока еще они были необходимы. Несмотря на наличие несъемного штыка у «дербанок», потребность в защите стрелков в ближнем бою, особенно от кавалерии на тиранхорсах, оставалась. Эффективность работы Яра и Тура в атакующей цепи я оценил лично во время боя за Длань. Древичи двигались чуть впереди: их гигантский по сравнению с аборигенами Скверны рост, длина рук, защитное снаряжение и мастерство давали им огромное преимущество в рукопашной. Там, где работал «глефоносец», солдаты стреляли чаще и точнее, ибо не отвлекались на штыковой бой. «Мушкетеров» в моем отряде прибавилось. Оставалось разбавить их пикинерами, и можно будет пофехтовать с «гвардейцами кардинала» по всем правилам здешней военной науки.