Роман Терехов - Авантюрист Страница 39

Идея моя имела право на жизнь по ряду причин. Оказалось, еще недавно в русинских частях не менее двадцати процентов личного состава занимали латники, вооруженные древковым оружием. Поэтому спасенные из плена ратаи по большей части оказались пикинерами, списанными в обоз в качестве тягловой силы. Огнестрел в этом уголке вселенной постепенно вытеснял пикинеров, но пока еще они были необходимы. Несмотря на наличие несъемного штыка у «дербанок», потребность в защите стрелков в ближнем бою, особенно от кавалерии на тиранхорсах, оставалась. Эффективность работы Яра и Тура в атакующей цепи я оценил лично во время боя за Длань. Древичи двигались чуть впереди: их гигантский по сравнению с аборигенами Скверны рост, длина рук, защитное снаряжение и мастерство давали им огромное преимущество в рукопашной. Там, где работал «глефоносец», солдаты стреляли чаще и точнее, ибо не отвлекались на штыковой бой. «Мушкетеров» в моем отряде прибавилось. Оставалось разбавить их пикинерами, и можно будет пофехтовать с «гвардейцами кардинала» по всем правилам здешней военной науки.

К слову, Ральф успел проанализировать последние события и не так давно порадовал меня заключением, что огнестрельного оружия у сквернавцев во время засады на тракте и у Длани оказалось неправдоподобно много. Как правило, оснащенность баронских дружин и бандитов огнестрелом на порядок ниже. Основу стрелковой мощи противника составляли обрезки трофейных «дербанок», пистолеты, многоствольные и крупнокалиберные творения грымских оружейников. Редко встречались скорострельные винтовки и револьверы — как правило, лишь у состоятельных наемников из Юниленда и Дукарии. В армии Грыма все еще состояли целые роты арбалетчиков! Пусть у многих из них в качестве оружия ближнего боя имелся за поясом дульнозарядный пистолет, тем не менее это были именно профессиональные арбалетчики, вооруженные мощными, хоть и несколько архаичными агрегатами, облаченные в доспехи и с павезами за спиной.

Не стал язвить по поводу запоздалых догадок Ральфа, поскольку уже знал, что имперские офицеры-изменники привезли с собой значительный арсенал, часть из которого успели распродать бандитам. Со слов таинственного союзника выходило, что сквернавцы у Длани ждали еще один обоз с огнестрельным оружием. И я бы не поручился, что таких поставок не было в прошлом.

Тем не менее умозаключения Ральфа натолкнули меня на мысль, что враг, ожидающий нас в ущелье, возможно, уступает нам в огневой мощи, но превосходит числом. Поэтому попытается решить дело натиском и рукопашной. А поскольку скорострельных ружей у нас всего ничего, выход очевиден — поставить позади стрелков «клоны» Яра и Тура, чтобы в критический момент защитить стрелков.

Для изготовления пик отлично подошли тесаки, замеченные мной у некоторых солдат еще на болоте. Их длинные полые ручки замечательно садились на древки, как и было задумано оружейниками. В обозе нашлись запасные «осадные ножи», пара глеф и несколько протазанов. Украшенные кистями короткие копья с широким листовидным лезвием выполняли функцию знамени для взводов — ими вооружались сержанты и прапорщики, а также начальники караулов из числа нижних чинов «для солидности». Но в умелых руках это оружие давало пехотинцу шанс противостоять всаднику и пустить немало крови врагам в рукопашной.

Прохор и тут проявил себя, еще во время лесного путешествия подкинув идею оснастить пикинеров пистолетами. И теперь у многих за поясами наблюдались двуствольные «драгунки», а поверх кирас «бандольеро» с запасными пулями.

Пока я наблюдал, как под руководством Яра и Тура бойцы первой линии облачались в найденные в обозе стеганки и подгоняли нагрудники, пока Никодим с Прохором снаряжали разведку, а Фома с Буяном обходили обоз, заглядывая в каждую повозку, пришла беда, откуда не ждали. Точнее, свалилась как снег на мою голову в виде пяти особей женского полу. Трех из них я уже видел и легкомысленно окрестил «борделем на марше».

Две дамочки выделялись «старомодными» нарядами, мало подходящими для активной жизни во всех смыслах, ювелирными украшениями и вызывающе надменным видом. Они составляли ядро «бабьего бунта» и являлись его голосом.

Прочие стояли позади и чуть в стороне, соблюдая сословные приличия. Крепенькие, в меру декольтированные, в грубых, но вполне приспособленных для походов, труда и обороны платьях с кожаными вставками. В руках, отмеченных следами тяжелой работы, они сжимали ножи. Не то служанки или прачки, не то солдатские жены, но явно не «вспомогательно-развлекательное» подразделение. Нагло и внезапно заслонили мне милую сердцу картину жизни военного лагеря и принялись голосить непонятное и требовать невозможного. А именно предоставить охрану, компенсировать потерянное имущество, выдать документы и вообще срочно обеспечить им сносные условия жизни. Будто у меня другие дела закончились!

С левого фланга на меня наседала пышнотелая леди, справа ее напор поддерживала худощавая напарница. А три простолюдинки оказывали лидершам моральную поддержку.

— Кто такие? — как можно более грозно рыкнул я. — А ну, прах и пепел, по очереди докладывать!

Оказалось, мои бравые ребятушки в спешке прихватили не только офицерскую бричку, винный погреб господина интенданта, кучу посуды, мебели и товаров народного потребления, но и двух офицерских жен и трех… хм, пусть пока числятся служанками. В донжоне со своими благоверными полегли не все — эти просто не успели добежать до укрытия и прятались под телегами. Пока их товарки своим мужьям заряжали ружья и пистолеты, убившие Трындеца и Нила, эти отсиживались непонятно где. А потом присоединились к колонне, по привычке помыкая возницами и солдатами. Что-то я их не видел рядом с санитарной телегой, и для помощи Фоме пришлось отряжать еще одного бойца! Может, поэтому и не взяли солдатскую обувь и обмундирование, что кому-то пришлось фургон с этими запрягать и везти? Зато теперь, как стая сорок, на меня налетели требовать то да се, пятое-десятое… Спрашивается, за какие заслуги?

Не было печали! Во-первых, это головная боль сейчас. Я поморщился, словно сорочий гвалт разбередил все мои ранения одновременно. А во-вторых, «геморрой» потом — продолжил размышления сроднившийся с моей личностью Ральф. Свидетельницы кровавых злодеяний господина Романова у Каменной Длани. «Убийство граждан Империи и офицеров Армии Освобождения — раз, незаконное владение магическими способностями и артефактом — два, присвоение материальных ценностей в особо крупных размерах вроде казны и артиллерийских гамионов — три», — зачитал как приговор список моих прегрешений мертвый маг. Отчего за Слезой Асеня половина Скверны будет гоняться, это понятно, но незаконное владение как понимать? — вскипел мой разум возмущенный. Геноцид мирных, но вооруженных до зубов пастухов как пить дать пришьют, но браслет-то почему вне закона?! Маг внезапно пропал, подтверждая тем самым мою догадку, что ляпнул что-то совсем не то. И здесь засада…

Дело ясное, что держать языки за зубами красавицы не умеют, а даже наоборот. Стоит им только добраться до цивилизации, за смерть своих покровителей отомстят мне сполна. И бросить их я не могу. Не потому, что совесть не позволит, а потому что их благородия так поступать не должны. Мои подчиненные меня не поймут. Будь бабенки посообразительнее, они бы попросили защиты у барона Белова, и хрен бы я куда делся, пришлось бы отрывать солдат от работы для удовлетворения их капризов, но наглость и нервы их подвели. Набросились на «главаря бандитов» они напрасно. На меня где сядешь, там и ляжешь.

— Спокойно, ляди! Я командую особым отрядом в подчинении генштаба Армии Освобождения, — я нарочно исказил имперское обращение к супругам господ офицеров. Еще и уравнял общим обращением и благородных дам, и простолюдинок. Мне мелкая радость, а они пусть думают, что перед ними пальцы гнет некуртуазный неотесок со всеми вытекающими. — Можете обращаться ко мне «господин лейтенант» или «господин Романов».

Дамы, однако, не растерялись и громкость своих нападок не отрегулировали. Мое представление вкупе с их унижением оказались напрасными сотрясениями воздуха.

— Внимание! — пришлось повысить голос, чтобы перекричать галдеж и для солидности частично перейти на имперский. — Тишина! Заверяю, все ваши требования будут рассмотрены после того, как мы окажемся на своей территории. Сейчас мы во враждебном окружении, и я не могу заниматься устройством вашего быта! Однако, если вам не по вкусу еда из общего котла, я прикажу обозному главе Никодиму выдать вам провиант. И чуть не забыл самое главное! Через час мы выступаем. Ваша повозка остается здесь! Вы можете оказаться в руках тех, кому служили ваши мужья, а можете вместе с моим отрядом вернуться в Колонии. Куланы будут отданы под вьюки с военным имуществом. Я так решил — и точка! Помыкать моими солдатами я запрещаю! Ах, вы так?! Пошли прочь, курвы рублевские! Акинф, гони этих мегер прочь! Пошли прочь, я сказал!