Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра Страница 38

— Их подвезет Сьюзан Солтбьер, — ответила Рейси.

Вот почему она хотела уехать со мной пораньше — чтоб я не улизнула, пока она за рулем.

Я обдумывала всё это, пока Андре ласкал рукой мою талию между кофточкой и камуфляжной юбкой-карго.

— Может, Андре подвезет меня домой? — медленно проговорила я, и Плохая Девочка Клио яростно закивала за моим плечом.

— Может, твоя бабушка насадит твою голову на столб у вас во дворе? — заявила Рейси, скрестив руки на груди.

Я прикусила губу. Конечно, она была права. Мне повезет, если тот столб хотя бы отмоют.

«Давай же, пока окончательно не превратилась в слабачку» — твердо сказала я себе, и Хорошая Девочка Клио вздохнула с облегчением.

Используя каждую частичку своей силы воли, я отстранилась от разгоряченного Андре, предвещавшего невероятное удовольствие, и поднялась на ноги.

— Серьезно? — воскликнул Андре, и мои колени чуть не подогнулись.

Я безмолвно кивнула. Уходя вопреки всем своим желаниям. Рейси достала из сумочки ключи от машины и побренчала ими.

Андре поднялся, а я залюбовалась его ростом: как минимум на шесть дюймов (~15 см) выше меня.

— Я провожу вас до автомобиля, — сказал он, проведя рукой по волосам, выглядя беспечным, но в то же время галантным.

— Ой, не стоит…, - начала Рейси.

Но Андре перебил ее:

— Нет уж. Вас чуть не ограбили недавно — я провожу вас до машины.

На мгновение они с Рейси сцепились взглядом, затем она кивнула и резко развернулась спиной.

Я улыбнулась Андре и обняла его за талию, когда мы двинулись через шумную площадку бара.

— Мой герой, — сказала я, и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его.

Он улыбнулся и поцеловал меня в ответ, а я смаковала каждую секунду, что мы имели, до тех пор пока не дошли до авто мамы Рейси.

— Позвони мне, — сказал он, когда я садилась в машину.

Я кивнула и поцеловала его руку, которой он оперся на дверь автомобиля.

Он улыбнулся, изобразив губами несколько воздушных поцелуев, затем развернулся и пошел в другую сторону, вниз по улице, один в ночи.

Я вздохнула:

— Ты права, Рейси. Ты мое спасение. Я благодарна тебе и снимаю шляпу перед твоим исключительно развитым чувством долга.

— Чертовски права! — сказала Рейси и завела мотор.

25. Дело не из приятных.

— Неужели ты правда думала, что это сойдет тебе с рук? — голос Дедала звучал резко.

— Ой, Дедал, — произнесла Петра, — Лучше разберись в себе.

Она проигнорировала его гневный взгляд и прошла к небольшой барной стойке. Достав бутылку родниковой воды, Петра посмотрела в высокое французского стиля окно на людей, проходящих внизу по улице.

Воздух сегодня был насыщенный, насыщенный и влажный. Она оставила Клио дома изучать урок по «Основам магии металлов».

Вчера Клио опоздала лишь на десять минут, но Петра не сомневалась насчет того, что был у нее какой-то секрет. Хоть Рейси и привезла ее домой — вероятно, они проболтались вместе весь вечер.

Петра старалась контролировать свою напряженность. Она избаловала Клио и теперь пожинает плоды.

Петра терпеть не могла секретов. Почти всю жизнь она была окружена ими. В то же время после всего понятия не имела, как жить без тайн.

— Петра!

Петра подняла глаза и увидела идущую навстречу Уиду с распростертыми объятиями. Петре показалось, что молодая женщина выглядит немного натянутой. Слегка напряженной. Да уж, это дело не из приятных.

Они обнялись, и Петра удивилась, как давно они не виделись. Хотя не так уж и давно. Петра отстранилась, чтобы взглянуть на Уиду, и погладила рукой нежную цвета кофе щеку.

— В последний раз, когда мы встречались, у тебя были французские косички с бусинами, — сказала Петра, улыбаясь.

Уида похлопала свои коротко подстриженные пышные волосы в стиле афро:

Так удобнее. Подожди, ты еще не видела Ричарда.

Взгляд Петры заострился:

— Как он?

Уида задумчиво кивнула:

— Хорошо, — ответила она, но Петра почувствовала ее неуверенность.

Зазвенел домофон, и Жюль кого-то впустил.

Через секунду в дверь вошли Софи и Манон.

Софи, как всегда, прекрасно выглядела: идеальная кожа и огромные карие глаза. А Манон до сих пор сохранила свою девичью привлекательность: светлые блондинистые кудри, темные глаза, стройная фигура на грани полового созревания.

— Мои дорогие, — Петра обняла их по очереди. — Всё еще в школе? — подразнила она Софи.

Софи покраснела и кивнула.

— На этот раз — история искусств, — сказала Манон, — Впрочем, она обещала, что мы поедем в Ривьеру за обновками.

— Ты выглядишь прекрасно, милая, — нежно сказала Петра Манон.

Вероятно, Манон и Ричарду приходится сложнее, чем кому-либо. Петра понимала, как сильно они хотели, чтобы всё было по-другому. Манон улыбнулась и пожала плечами.

Она прошла к небольшому дивану и села, устроив красивые ноги на журнальном столике перед собой. Петра заметила, как вздрогнул Дедал.

— Так-так, неужели это в самом деле то самое «воссоединение»? — сухой голос Ричарда прорезал воздух.

Петра обернулась, чтобы взглянуть на него.

Уида весело объявила:

— Теперь он гот.

Петра обхватила Ричарда, крепко обнимая его твердое тело, ощущая его напряженность.

Какое-то мгновение он держался зажатым, а затем, казалось, против воли расслабился, положив на нее свои руки в резком, сильном объятии.

Когда она заглянула в его карие глаза, то, как обычно, увидела боль.

— Ты скрыла это от нас, — произнес он на одном дыхании так, чтобы только она могла слышать.

Она печально кивнула:

— Я должна была, солнышко, я…

— Да-да, — Ричард высвободился и пошел налить себе немного виски со льдом.

Значит, он снова выпивает. Петра задумалась, как долго это уже продолжается, и осмотрела помещение.

— Где Клэр? Марсель? Кого еще не хватает? И наш любимый шалопай? — сухо спросила она.

Акселль ухмыльнулась, проведя пальцем по поверхности своего бокала с вином.

— Его нет, — сказала она, — Пробивается через местных жителей, без сомнения.

— Мы можем начать без него, — вмешался Дедал, — В любом случае он в курсе. А Клэр с Марселем уже в пути. Петра, мы знаем насчет близнецов. Знаем, что ты скрывала всё это от нас семнадцать лет. Что можешь сказать в свое оправдание?

Это говорило уязвленное самолюбие Дедала: он был крайне оскорблен, что она ничего ему не сказала. Петра была уверена, что если бы он единственный был поставлен в известность, то сохранил бы этот секрет от остальных ради благой цели.