Байрон Прейс - Последний дракон Страница 38

Возчик, похоже, принял Эмселя за маленького мальчика. Возможно, из-за разницы в росте, а может быть, потому, что изумление на лице фандорца, когда он впервые увидел гигантские деревья Симбалии, было совсем уж детским.

Переход из закрытой кареты в туннель позволил Эмселю бросить быстрый взгляд вокруг. Был поздний вечер, и темная зелень, шатром укрывающая прекрасные улицы, заставила Эмселя восхищенно вздохнуть. Просто рай, наполненный ароматом цветов! Эмсель задрал голову и увидел, что в стволах самых больших деревьев симбалийцы построили дома! Высоко над деревьями парил воздушный корабль.

Эмсель протер глаза, чтобы убедиться в том, что он не спит. Некоторые из деревьев были настолько велики, что целые фандорские дома могли бы уместиться в них. В одном из деревьев было проделано окошко, забранное железным переплетом с цветными стеклами, и в нем горел свет, такой яркии, какого не бывало на самой оживленной улице в Фандоре. Разноцветные стекла отбрасывали вокруг голубые, желтые, розовые отсветы. Как он хотел бы увидеть, что там внутри!

Возница взял его за руку и быстро, слишком быстро для Эмселя повел его по темной боковой тропинке. Вдалеке Эмсель заметил широкие мраморные ступени, ведущие в сад с маленькими деревьями и цветами. Тропинка привела их к корням гигантского дерева, где Эмсель заметил небольшую круглую дверь. С одной стороны от двери стоял факел, который возница осторожно вынул из гнезда, затем открыл дверь, и они спустились по узким ступенькам в туннели, извивающиеся между влажных корней дерева. Никто еще ни слова не сказал Эмселю, и, несмотря на его повторяющиеся мольбы, он так и не видел еще никого облаченного властью. Вместо этого они привезли его в камеру. Фандорец был голоден, он устал и был вне себя от ярости. У него было срочнейшее, важное сообщение, а он стоял посреди холодной сырой комнаты с деревянной табуреткой посреди и охапкой соломы вместо постели. Затем он увидел, как в щели под дверью задвигались тени, услышал, как поворачивается ключ. В распахнувшуюся дверь сначала ворвался поток холодного воздуха, в лучах желтого света, осветившего камеру, затанцевали пылинки. Эмсель увидел четыре силуэта и услышал женский голос:

— Вот фандорский шпион, — сказала женщина. Эмсель сначала напряг глаза, пытаясь разглядеть среди вошедших фандорского шпиона, и не сразу понял, что говорят о нем самом.

Когда факел внесли в камеру, он зажмурился, а когда открыл глаза, перед ним стояла высокая женщина в красивом платье, казавшаяся еще выше из-за конусообразной прически, усыпанной драгоценными камнями. Ей приходилось пригибать голову, чтобы не зацепиться волосами за корни, свисающие с потолка камеры. Она улыбалась, но улыбка эта Эмселю не понравилась. Он перевел взгляд на ее руки и с удивлением отметил, что она не носила колец, но ее ногти, раскрашенные самыми разнообразными цветами, были длинными и хищно заостренными.

Двое других людей — толстяк с белой бородой и пухленькая женщина — тоже были богато одеты. Расшитый серебром кошелек на поясе толстяка в Фандоре стоил бы столько, что хватило бы на год безбедной жизни. Полная женщина, стоящая рядом, была, очевидно, его женой. Эмселю показалось, что в других обстоятельствах эти люди вполне могли бы ему понравиться. Однако сейчас они не походили на людей, с которыми стоит дружить.

Последний из вошедших, хорошо одетый молодой человек с самодовольным выражением лица, сразу вызвал у Эмселя недоверие. В Фандоре такого бы назвали пронырой. Эмсель напомнил себе, что не стоит судить людей по внешнему воду, а уж ему, годами жившему в одиночестве и не удосужившемуся познакомиться поближе с собственными соседями, тем более.

И все же он был очень сердит.

— Я не шпион! — запротестовал он. — Я посланник из Фандоры!

Высокая женщина пронзила его взглядом.

— Ты будешь говорить тогда, когда к тебе обратятся, фандорец!

— Меня зовут Эмсель, — ответил он.

— Не важно, как тебя зовут, — сказала Эвирайя, — ты шпион, а возможно, еще и убийца!

Последние ее слова напугали Эмселя. Он вдруг представил себе, что Йондалран добрался до Симбалии и распространил здесь слухи о нем. Эмсель присел на табурет. У него закружилась голова от усталости и волнений.

— Что значат эти обвинения, Эвирайя?

Человек с белой бородой был разгневан, а его жена, стоя в стороне от других у двери, наблюдала за Эвирайей.

— Этот человек и говорит, и одет как дикарь! Он не может быть фандорским солдатом! Эвирайя, если он имеет какое-то отношение к истории северянина, я предлагаю…

— Я пришел с миром! Я не солдат! — закричал Эмсель.

Эвирайя повернулась к нему и вытянула палец с длинным ногтем в направлении его горла.

— В народе говорят, — сказала она, — что кончики моих ногтей смазаны ядом. Если не хочешь проверить на себе, правда это или нет, советую молчать до тех пор, пока тебя не спросят.

Эмсель кивнул. Женщина убрала руку с чудовищным ногтем от его шеи.

— Очень хорошо, — сказала она, — теперь расскажи мне, фандорец, правда ли, что тебя нашли в наших северных водах?

— Да, — ответил Эмсель, — я направлялся…

— Простого «да» будет достаточно, фандорец.

— Но послушайте, я…

Эвирайя со значением подняла палец.

Злой и испуганный Эмсель замолчал. Не так были страшны ее угрозы, как то, что она наслаждалась ситуацией. Если она действительно наделена властью, он попал в переделку.

Мезор смотрел на представление, затеянное принцессой, с беспокойством. Если она не будет осторожнее, Алора что-нибудь заподозрит. Эвирайя должна убедить их, что действует исключительно в интересах страны. Он-то знал, как близко принцесса подошла к открытой измене в своем стремлении заполучить Рубин.

Эвирайя продолжала:

— Ты утверждаешь, фандорец, что вторгся к нам просить мира. Почему? Почему ты думаешь, что нам грозит война?

Седобородый спросил:

— Ты приехал сюда, опасаясь торговой войны?

— Нет, — сказал Эмсель, — я здесь потому, что Фандора собирается воевать с Симбалией.

Эмсель тотчас же пожалел о своей откровенности.

— Нет! — выкрикнул Толчин.

От глаз Эмселя не укрылось, какими торжествующими взглядами обменялись женщина по имени Эвирайя и молодой мужчина, что стоял рядом с ней. Он не понял, чему они так радуются, но это обеспокоило его еще больше, чем то, что он, кажется, окончательно перестал понимать происходящее.

— Еще есть время предотвратить войну! — попытался он исправить положение. — Вам только нужно понять, почему наши люди так себя ведут. У нас есть причины — погиб ребенок, и у нас думают, что в этом виновен один из ваших всадников ветра.