Джо Аберкромби - Последний довод королей Страница 39

Единственным утешением было то, что он мог дышать свежим воздухом. Остальные вдыхали пыль из-под копыт его коня.

В добавление ко всем неприятностям Байяз продолжал развивать темы, от которых Джезаль порядком устал во время путешествия на край мира и обратно.

— Королю жизненно важно заручиться хорошим отношением подданных. И это не так сложно сделать. Те, кто находится внизу, имеют небольшие амбиции и удовлетворяются небольшими милостями. Они не требуют полной справедливости. Им достаточно думать, что они…

Через какое-то время Джезаль обнаружил, что может не обращать внимание на надоедливое жужжание этого голоса, как человек не обращает внимания на привычный лай старой собаки. Он расслабился в седле и позволил своим мыслям течь свободно. Куда еще они могли устремиться, как не к Арди? Он попал в передрягу, это точно. Там, вдали, на равнине, все казалось очень простым: вернуться домой, жениться на ней, зажить счастливо. Теперь, когда он вернулся в Адую, в привычное окружение, к старым привычкам, все усложнялось с каждым днем. Забота о репутации и о служебных перспективах были теми издержками, от которых нельзя легко отвернуться. Джезаль стал полковником королевской гвардии, а это предполагало определенные нормы поведения.

— …Гарод Великий всегда уважал простого человека. И это не раз помогло ему одержать победу над его пэрами…

К тому же сама Арди была куда более сложным человеком, чем Джезалю рисовала безмолвная память. На девять десятых остроумная, одаренная, бесстрашная красавица, а на одну десятую злобная, полная разрушительной энергии пьяница. Каждый момент, проведенный с ней, был своего рода лотереей, но, возможно, именно это ощущение опасности воодушевляло и подогревало их, отчего по коже бежали мурашки, а во рту пересыхало. Вот и теперь он почувствовал дрожь, едва только подумал об этом. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного в отношениях с женщиной. Наверное, это была любовь. Скорее всего. Но достаточно ли одной любви? Как долго она продлится? Женитьба — это навсегда, а навсегда — это очень долго.

Неопределенное развитие их не очень-то тайного романа устроило бы его гораздо больше, но паршивец Глокта придушил саму эту возможность, наступив на нее своей уродливой ногой. Мешки, наковальни, каналы. Джезаль вспомнил, как белесый монстр накидывает мешок на голову узника над городской протокой, и поежился. Однако он вынужден был признать, что калека прав. Визиты Джезаля вредили репутации девушки. Нужно обращаться с другими так, как ты хочешь, чтобы они обращались с тобой. Так говорил Девятипалый. Хотя это до чертиков неудобно.

— Ты слушаешь меня, мой мальчик?

— А? Да, конечно. Гарод Великий и все такое. К простому человеку он испытывал большое уважение.

— Демонстрировал, — недовольно поправил его Байяз. — К тому же он умел извлекать уроки.

Они приближались к Адуе, проехав через фермерские земли. Ехали мимо лачуг, домишек, дешевых постоялых дворов и еще более дешевых кабаков, которые вырастают у ворот любого большого города или теснятся вдоль дороги сами по себе. Они образовывали что-то вроде городка со своими законами. За ним длинной тенью стены Казамира начиналась первая линия укреплений. Мрачные непреклонные гвардейцы стояли по обе стороны высокой арки. Ворота, отмеченные геральдическим золотым солнцем Союза, были распахнуты.

Путники погрузились в полную темноту и, проследовав под мрачными сводами, выехали на свет. Джезаль сощурился.

Невообразимое количество людей заполнили выложенное камнями пространство перед ними. Они собрались по обе стороны дороги, их сдерживала городская стража. При виде Джезаля они стали хором выкрикивать радостные приветствия. Джезаль даже подумал на мгновение, что они ошиблись, ожидая какую-то важную персону. Гарода Великого, например (больше никаких великих людей он не знал). Но вскоре среди общего шума он стал различать имя Луфар. Девушка, стоявшая впереди, бросила Джезалю цветок, тут же раздавленный копытами его лошади. Она что-то кричала, и он не мог разобрать слов, но уже не сомневался: люди ждали его.

— Что происходит? — шепотом спросил он первого из магов.

Байяз усмехнулся так, будто ничего неожиданного для него здесь не было.

— Думаю, что жители Адуи хотят отпраздновать твою победу над мятежниками.

— Неужели? — Джезаль поморщился и неопределенно махнул рукой, отчего приветственный гул усилился.

Толпа становилась гуще по мере того, как они ехали по городским улицам. Люди заполняли все свободное пространство. Они теснились на узких улочках, высовывались в окна домов, шумно выражали свою радость и приветствовали всадников. С какого-то балкона высоко над улицей бросали цветы. Один цветок зацепился за седло Джезаля, он взял его и стал удивленно вертеть в руке.

— Это все… для меня?

— Разве не ты спас город? Разве не ты остановил мятежников, не пролив ни капли крови с обеих сторон?

— Но они разбежались сами. Я ничего для этого не делал.

Байяз пожал плечами, взял у Джезаля цветок, понюхал его, потом легко отбросил прочь и кивнул головой на компанию восторженных лавочников, толпившихся на углу улицы.

— Похоже, они с этим не согласны. Так что закрой свой рот и улыбайся. Это хороший совет на все случаи жизни.

Он старался, но улыбка выходила натянутая. Логен Девятипалый его бы не одобрил, подумал Джезаль. Если бы требовалось нечто обратное — унизить себя, — с этим он сейчас справился бы легко. Джезаль нервно поглядывал вокруг, уверенный, что толпа скоро разглядит в нем жулика, а именно так он и чувствовал себя; тогда возгласы умиления и цветы сменятся злобными выкриками и содержимым ночных горшков.

Но этого не случилось. Восторги продолжались, пока Джезаль и длинная колонна солдат, следовавших за ним, медленно двигались по району Трех Ферм. С каждой пройденной улицей Джезаль успокаивался. Он уже думал, что он и в самом деле достиг чего-то значительного. Возможно, он и вправду был бесстрашным командиром, умелым переговорщиком. Если люди, живущие в городе, хотят сделать из него героя, убеждал себя Джезаль, невежливо отказывать им.

Через ворота стены Арнольта они вступили в центральный район города. Джезаль гордо сидел в седле, выпятив грудь. Байяз следовал за ним на почтительном расстоянии, предоставив ему возглавлять колонну. Приветственный шум нарастал, когда они скакали по широкому Срединному проспекту, пересекали площадь Четырех Углов и направлялись к Агрионту. Похожее чувство он испытывал после победы на турнире, только сейчас ему потребовалось гораздо меньше усилий, и так ли уж все это ужасно? Кому это повредит? Девятипалый и его скромность пусть идут ко всем чертям. Джезаль заслужил внимание. С его лица не сходила лучезарная улыбка. Он вскинул руку и в самодовольной уверенности стал приветствовать толпу.