Мадина Ризванова - Во Власти Тьмы Страница 39

Ненависть темного уже переливала за край самой огромной чаши. Мысль, что Тьма сможет найти к нему подход именно через его злобу к миру, была допустима. Она догадается. Воспользуется его слабостью.

- Пошли, Сэм, - коротко бросил ему Фаван, неосознанно вырывая его из паутины нездоровых размышлений.

Смахнув прядь длинных волос с плеча, цыганка демонстративно от них отвернулась и поспешила удалиться. Не без видимого труда приходящий в себя Сэм растерянно посмотрел ей в спину, но заставлять темного ждать себя, он не рискнул. Под настороженным и слегка удивленным взглядом Фавана он неспешно направился в его сторону, не замечая даже суетливых, прохожих несущихся кто куда, порой цепляя его плечом словно нарочно.

Для него ужасающей была одна лишь мысль о том, что кто-то из его друзей мог сломаться под влиянием Тьмы. Допустить это несчастье он просто не мог. Для него это было все равно что пасть перед ней самому.

И что она имела ввиду говоря о светлой? Кто она? Ригана? Быть такого не могло. Он ведь ненавидит ее всем сердцем.

Шагая вперед наравне со светлым, Фаван косился на него с чувственной опаской. Выдерживать столь напряженную тишину ему оказалось сложнее, чем когда-либо. Лицезреть Сэма в подобном состоянии, разбитом и подавленном, ему приходилось впервые и именно потому это пугало несколько сильней.

- Да ладно тебе, Сэм, - попытался он спасти положение. - Не бери в голову. Она ведь шарлатанка, как и многие из ей подобных. С Риганой все будет в порядке.

Его слова подобно молоту прибили Сэма к месту, принуждая встать как вкопанный посреди дороги, ошарашено глядя на темного. Быть может и неосознанно, но он частично подтвердил слова цыганки. Свою осечку Фаван осознал довольно быстро и, отступив на шаг, поспешил исправиться:

- Я это о том, что помимо нее иной светлой средь нас нет, - из ступора его вывести у Фавана все же получилось. - А если ты не о том, так знай. Судьба очень изменчива и если даже цыганка окажется права, мы будем к этому готовы. Тут достаточно моей силы воли. Все обойдется.

Сэм поднял на него туманный взгляд и несколько болезненно улыбнулся. При виде подобной улыбки даже Фаван скривился как от зубной боли. Но и этого ему, впрочем, хватило, чтобы понять - Сэм ему не поверил.

- Быть может ты прав...

- Налетай! Торопись!

Неосознанно спасая положение и разряжая обстановку, очень кстати, пролетел между рыночными лавками громкий голос пухлого торговца, что невольно перебил раскисшего Сэма.

- Самые лучшие и здоровые молодые зверушки со всех концов света! Самцы и самки! Любых расцветок и пород! Налетай!!!

Повернувшиеся в его сторону товарищи пригляделись к его лавке, а то и к нему самому. Губы темного по новой накрыла кривая ухмылка.

- Ему бы в ораторы, - с иронией произнес он. - Цены бы не было.

Все внимание Сэма было уже далеко от него. В этот час его интересовало нечто иное, нежели темный, который впервые говорил с ним спокойно, без злобы. Он совершенно неожиданно схватился за запястье Фавана, чем немало его удивил, и потянул за собой в сторону этой самой лавки.

И в самом деле животные там были на любой вкус и цвет. Но, конечно, очень жаль, что это не распространялось на вкусы темного. Всегда возмущенный взгляд Фавана был нахраписто проигнорирован. Возражения и вовсе не приняты. С восхищенно распахнутыми глазами Сэм разглядывал товар громогласного торговца. Темного успокаивал один факт: он перестал беспокоиться о его невеселом будущем.

Всплеск новой волны восхищения во славу зверей вызвала у Сэма клетка с существом, ему ранее не известным, но довольно чарующим. Образ его не оставил равнодушным даже самого темного принца. Размером он был не больше взрослого котенка. Он захватывал дух огромными синими глазами с черной радужкой. Мордочка его напоминала карнавальную маску пестрыми перьями бело-голубых окрасок. На его маленьком клювике, так удачно заменявшем ему характерную зверям пасть, виднелся крошечный рог, который оным, и назвать было сложно. Он больше напоминал капельку утреней россы. Лапки у него были маленькие, но не исключали наличие набора острых когтей. Коротенький хвост его был довольно пушист и в отличие от синеватой шерсти по всему телу был цвета луны.

- Ты только погляди, - Сэм, наконец, обрел дар речи. - Оно... само очарование... Торговец! - более твердо воскликнул он. - Сколько за него?

- Двенадцать серебряников, уважаемый, - радушно отозвался тот.

- Я возьму.

В пухлую, весьма упитанную ладонь торговца легла указанная им сумма. Монеты тут же исчезли в его жирном засаленном кармане. Сэм самостоятельно открыл дверцу клетки и довольно осторожно вызволил заинтересовавшего его зверька. Последний предпринял попытку вырваться, но вот хватку светлых он явно недооценил. Бежать от них явно будет не просто. Зверьку пришлось сдаться, выразив свое недовольство в низком фырканье.

Внимательный взгляд темного пробежался по его шерстке и остановился на проблеске тонкого ошейника. Заинтересовавшийся Фаван подошел ближе и неосознанно потянулся к нему, но это его стремление тут же пресек сам зверь, едва не сомкнувший клювик на его пальце.

- Мразь! - недовольно прошипел он, отдернув руку.

- Не выражайся так при ней, - возмутился вдруг Сэм.

- При ней? - переспросил темный, заломив бровь. – Так, значит она девка?

- Не девка, а самка. – нахмурившись, поправил его светлый принц и недолго помешкав, обошел его стороной, бросив. - Идем. Мы и без того задержались. Еще немного, ребят и за сутки не найдем.

С этим Фавану пришлось согласиться и так же непреклонно последовать за ним. Терять ребят из виду не было желания, так же как, и задерживаться на рынках. О неприятном было на время забыто.

* * *

Густые кроны деревьев шелестели под дуновением легкого ветра тихим потоком, струящимся по их далеким вершинам. Редкие лучи заходящего солнца проникали в чащу сквозь листву и солнечными зайчиками играли в высокой траве и терялись в разноцветий прекрасных лесных цветов.

Существо, вновь обретшее жизнь, легкой тенью шло по тропе, местами заросшей дикой травой. Его шаги выдавал лишь тихий шорох опалых листьев. Рядом с ним, почти неслышно ступал серый волк, искря алым огнем в глазах. До чуткого слуха долетел едва уловимый треск ломающегося под чьим-то весом хвороста. Он прислушался к вновь воцарившей тишине, встав средь дороги, но услышал лишь тихое биение чьего-то сердца. Холодный подобно северным льдам взгляд его устремился в сторону недалеких кустов.

Как ни странно, таившиеся в них разбойники не заставили себя ждать. С громкими воскликами и улюлюканьями они, не замечая волка, высыпались на тропу, окружая равнодушного незнакомца. В его новоприобретенном сердце не поселился страх, не было в нем и злости, лишь холодная пустота.