Алексей Игнатушин - Псы, стерегущие мир Страница 39

– Это из-за него! – повторил Буслай.

Лют покачал головой.

– На кой ляд ты его спасал? – продолжал надрываться гридень. – Правильно его хотели кольями забить, от него одни беды!

– Перестань, – поморщился Лют.

Нежелан шагнул вперед, в глазах стыла горечь.

– Оставь, Лют, Буслай верно говорит, из-за меня, – сказал бедовик глухо. – Давно пора уйти на тот свет.

Нежелан поднял глаза, подозрительно влажные, сказал твердо:

– Руби, Буслай, а ты, Лют, не мешай.

Лют замер, только кончик меча подрагивал. Буслай смерил бедовика тяжелым взглядом, часто задышал, нагнетая ярость, топор взмыл над опущенной головой.

Нежелан зажмурился, сердце суматошно билось, как птица в клетке, шум крови в ушах заглушил звуки. В плечо уткнулся кулак, бедовик вздрогнул, судорога скрутила живот. Сейчас сознание пересечет полоса боли.

Нежелан с опаской разлепил глаза, наткнулся на невеселую усмешку Люта. Спина Буслая находилась в нескольких шагах. Гридень, отчаянно ругаясь, шагал к распростертому Савке.

Лют скривил губы, Нежелан пошатнулся от дружеского хлопка по плечу, витязь сказал ободряюще:

– Не переживай. Ты тут ни при чем.

Бедовик мотнул головой, ему ли не знать, что с детства притягивал несчастья. Краем глаза заметил движение, слова застряли в горле. Лют глянул в сторону. Склонившийся над Савкой Буслай обернулся на удивленный возглас.

Белый всадник пошевелился, из правого кулака вырвался сноп пшеничного света. Синие, как небо, глаза распахнулись. Белый воин поднялся, Лют застыл в паре шагов с поднятым мечом. Нежелан медленно пятился.

Воин сверкнул очами, махнул шуйцей, на траву с треском упал оперенный обломок стрелы. Буслай остановился от неожиданности: граненый наконечник вылезал из спины, теснимый зарастающей плотью. Черепа оживленно защелкали челюстями, будто мальчишки при виде драки.

Воин уставился на застывшего витязя. Лют похолодел, клинок встал в защитную позицию. Буслай зашел со спины, с дрожью увидел, как сплетаются пробитые кольца, а с одежды беляка исчезают остатки голубой крови.

Молочный конь ожил, с диким ржанием привстал на колени. Гором злобно всхрапнул, кинулся к сопернику. Белый лоб отозвался могучим гулом, Лют невольно поежился, молочный жеребец без звука рухнул на бок.

Белый воин замер от неожиданности, Гором злорадно оскалился, очи полыхнули багровым огнем. Лют воспользовался замешательством, меч рассек утренний воздух, с грозной песней устремился к горлу. Руку тряхнуло, черен едва не сломал пальцы, полоса света отбила удар, зависла над головой витязя.

– Йэх!

Топор с треском отделил белую руку от плеча, воин вскрикнул, изо рта вырвался язык пламени. Буслай встретился с бешеными глазами супротивника, топор с лязгом скрестился с желтым мечом. Гридень глянул на Люта с занесенным мечом, хищно оскалился.

Лют на миг застыл, неловко бить в спину, пересилил себя, лезвие пошло вниз. Перед глазами мелькнуло, скулу сотряс удар, белая спина раздвоилась. Небо оказалось перед глазами, земля влажной ладонью подперла затылок.

Буслай только и смог рот открыть, отрубленная рука подлетела к гридню, мощный удар отправил в забытье. Топор, кувыркаясь, упал в стороне.

Воин повернулся к ошарашенному Люту, рука приросла бесследно. Нежелан ахнул, когда полоса света раздвоилась, в руках белого воина появилось по мечу. Гором настороженно фыркнул, копыто в нерешительности пробило землю. Белый воин едко ухмыльнулся.

Над Лютом нависло белое лицо, витязь невольно отшатнулся, показалось, что посыплется мука. Желтая полоса застыла у горла. Белый воин усмехнулся зло, Люта разобрала ярость, черен меча заскрипел в ладони – он умрет достойно!

Белый воин отвел локоть, диковинное лезвие должно легко пробить горло, как луч света утренний туман. Гором отчаянно вскрикнул. Влажно треснуло, в лицо Люта брызнуло липким, в рот попала едкая капля, вслепую отмахнулся мечом.

Нежелан онемел от удивления: вместо могучего воина над упавшим витязем стояли ноги с разорванной поясницей. Тулово отлетело на десяток шагов, заросли травы примяла отскочившая голова. Мечи погасли, на земле дымили выжженные полосы. Небо враз потемнело, будто наступил вечер. В траву тяжело упал испачканный молот размером с наковальню. Гором заржал радостно, едва не затоптал Стрыя.

Воевода ласково похлопал коня по шее, взъерошил угольную гриву – диво, как пальцы не пачкаются, – в руке пухлый мешок, куда можно при желании запихать Буслая с Нежеланом. На Люта уставились темные глаза с хорошо упрятанным беспокойством.

– Живой, – заметил Стрый без особой радости. У витязя сразу пропало чувство благодарности. – Глянь – что с тем олухом?

Лют поднялся, неловко задел стоящие ноги. Конечности упали, лохмотья плоти голубого цвета сочились белой сукровицей.

– А этот… – промямлил Лют. – Он разок ожил, вдруг опять?

Стрый небрежно отмахнулся, конь фыркнул, пошел вслед за воеводой. Могучан сказал на ходу:

– Оживет не скоро, на следующий день, главное, чтобы вчерашние знакомцы не появились.

– А кто они?

Воевода подошел к молоту, мешок упал наземь, оружие легко оторвалось от земли, с болванки тягуче стекали потоки крови и мясная каша.

– Слуги Ягйнишны. У нее много слуг, – добавил воевода.

– А?..

– Сбежала, не вернется, – ответил воевода, подходя к молочному коню.

Лют вздрогнул от страшного треска, белоснежная голова лопнула, как перезрелая тыква, утонула в земле. Тело лошади дрогнуло зыбью, выцвело до прозрачности, на месте коня осталась лишь примятая трава. Нежелан подошел, глянул с любопытством, глаза расширились. Лют поискал взглядом белого воина, но тот исчез, в небе громыхнуло сердито.

Воевода подошел к оставленному мешку, молот рухнул наземь, Люта ожег взгляд.

– Что стоишь? Поднимай Буську, похороните отроков, у нас путь дальний.

Витязь тряхнул льняными вихрами. Стрый раскрыл горловину мешка. Гором заглянул через плечо, фыркнул одобрительно. Лют остановился. Воевода, не отрываясь от поживы, буркнул:

– Чего еще?

Лют беспомощно развел руками, рот мучительно скривился.

– Стрый, почему?

Воевода поднял голову, бесстрастно выдержал взгляд витязя.

– Она живет по другим законам, – сказал Стрый непривычно мягко. – Люди леса ей поклонялись, а на обычаи землепашцев ей начхать. Так что не попрекай хлебом-солью – без толку.

Лют понуро выслушал нехитрый ответ. Воевода вновь уткнулся в мешок, а когда глянул на витязя, тот приводил Буслая в чувство.

Нежелан осторожно приблизился. Стрый оскалился, приглашающе мотнул головой. Из мешка на траву хлынули различные предметы: травы, костяные обереги, камни, одежда, морщинистый шар.