Эрик Эддисон - Червь Уроборос Страница 39

Так говорил Ялканай Фост; и я ел и пил с ним той ночью, и пировал с ним в его шатре. А на рассвете он свернул лагерь и отправился на запад вместе со своим войском.

Брандох Даэй замолк и посмотрел на восток, где сгущались сумерки. И вот на вересковых пустошах показалась армия, двигавшаяся к гряде холмов, где они находились. Конники и пешие шли тесным строем, а впереди на крупном буром коне ехал их предводитель. Был он длинноног и худощав, и весь закован в пыльную и ржавую броню, изрубленную и помятую в сотне схваток; на руках его были надеты изношенные кожаные рукавицы, а на плечи накинут выцветший походный плащ. Шлем его был приторочен к луке седла и голова его была непокрыта. Это была голова старой и тощей охотничьей собаки: откинутые назад белые волосы, обнажавшие морщинистый лоб с синими прожилками вен, крупный нос и худощавое лицо с кустистыми седыми усами и бровями, и голубые глаза, сверкавшие из темных глазниц. Конь его с прижатыми ушами и налитыми кровью недобрыми глазами выглядел ужасно, всадник же возвышался в седле, прямой и негнущийся, словно копье.

Приблизившись к холмам, он натянул поводья и поприветствовал Демонов. И сказал он:

— Вот уже девять лет каждый девятый день вижу я этот пустынный уголок земли, преследуя Ялканая Фоста, который до сих пор ускользает и бежит от меня; и странно это, ибо всегда был он великим воином и девять лет назад вступил со мной в бой. Но теперь страх охватывает меня, ибо старость простерла пелену иллюзии пред моими глазами, предвещая приближение смерти, которая помешает мне исполнить задуманное. Ибо здесь, предо мной, в неясном вечернем свете восстают образы и очертания тех, кто был гостями короля Гасларка в Зайё Закуло в былые дни, старых друзей Гасларка из гористого Демонланда: Брандоха Даэй, что сразил короля Витчланда, и Спитфайра из Аулсвика, и его брата Юсса, что правил всеми Демонами, когда мы отправлялись в Импланд. Призраков и пришельцев из забытого мира. Если же вы — из плоти и крови, то говорите и не таитесь.

Юсс отвечал ему:

— О отважнейший Зелдорний, непобедимый в сражении, не диво было бы повстречать средь этих молчаливых холмов духов умерших в столь поздний час. И если таковыми считаешь ты нас, то не надлежит ли нам, кто чудом уцелел после кораблекрушения в ненасытных морях, и подавно принимать тебя лишь за тень, а великое воинство твое — за призраки тех, кого с нами больше нет, за привидения, что вырываются из Эреба[65], когда свет дневной угасает?

— О прославленнейший и отважнейший Зелдорний, — промолвил Брандох Даэй, — был ты однажды моим гостем в Кротеринге. Чтобы разрешить и твои и наши сомнения, пригласи нас на ужин. Было бы и впрямь удивительно, если бы бестелесные духи могли хлестать вино и поглощать земные яства.

Тогда Зелдорний приказал поставить шатры и пригласил лордов Демонланда отужинать с ним в пятом часу до полуночи. Перед тем как собраться у шатра Зелдорния, они решили посовещаться между собой, и Спитфайр сказал:

— Невиданное это чудо и прискорбная выходка Судьбы, что заставляет этих трех великих полководцев растрачивать остаток своих дней в этой глуши. Вне сомнений, здесь замешано колдовство, принуждающее их все эти долгие годы неизменно маршировать по кругу, в котором каждый убегает от жаждущего встречи с ним, и преследует другого, что от него бежит.

— Не доводилось мне видеть такого взгляда, как у Зелдорния, — сказал Юсс, — и взгляд этот принадлежит человеку зачарованному.

— Такой же взгляд был и у Гелтерания с Ялканаем, — сказал Брандох Даэй. — Но это наш шанс. Неплохо было бы рассеять чары и попросить их помощи в нашей затее. Откроем старому льву глаза нынче ночью?

Так говорил Брандох Даэй, и братья сочли его замысел хорошим. Потому за ужином, когда они вдоволь попировали и пришли в хорошее расположение духа, лорд Юсс сел возле Зелдорния и завел с ним разговор:

— О знаменитый Зелдорний, как случилось, что все эти девять лет преследуешь ты Ялканая Фоста, сокрушителя воинств, и что за спор рассорил вас?

Зелдорний промолвил:

— О Юсс, разве можно постичь разумом пути звезд небесных и Судьбы, что подчиняет людей своей воле? Достаточно сказать, что вражда пролегла между мной и могучим Ялканаем, и договорились мы, что на бранном поле разрешим сей раздор. Но он не дождался меня, и все эти девять лет я втуне ищу встречи с ним.

— Был с вами и кое-кто третий, — сказал Юсс. — Какие известия есть у тебя от Гелтерания?

— Никаких известий, — ответил ему Зелдорний.

— Желаешь ли, — спросил Юсс, — чтобы я рассказал тебе о нем?

Зелдорний сказал:

— Ты и твои товарищи — единственные, кто говорил со мной с тех пор, как все это началось. Ибо те, кто жил здесь, бежали отсюда давным-давно, считая эти места проклятыми. Ничтожной и жалкой пищей для наших мечей были они. Говори же, если чисты помыслы твои, и открой мне все.

— Гелтераний, — промолвил лорд Юсс, — преследует тебя все эти девять лет, точно так же, как ты преследуешь Ялканая Фоста. Мой кузен видел его в этом самом месте шесть дней назад, и разговаривал с ним, и пожимал ему руку, и узнал о его намерениях. Несомненно, все вы трое находитесь под властью некоего колдовства, раз такие старые собратья по оружию столь странным образом и столь бесцельно жаждут лишить друг друга жизни. Прошу тебя, позволь нам быть посредниками между вами, чтобы вновь примирить вас и освободить из этой странной неволи.

Но при этих словах побагровел Зелдорний и после паузы сказал:

— Какое черное вероломство! Ни за что в это не поверю.

Но лорд Брандох Даэй отвечал ему:

— Из его собственных уст услышал я это, о Зелдорний, и в этом даю тебе свое слово. Девять лет назад Ялканай Фост уклонился от битвы с тобой (как он сам сказал мне, скрепив свои слова самыми страшными клятвами), так как разведка донесла ему, что Гелтераний в тот час собирался напасть на него с тыла.

— Верно, — сказал Спитфайр, — И до сих пор идет он по следу Гелтерания, как ты — по его.

После этих слов лицо Зелдорния пожелтело, как старый пергамент, а седые усы встопорщились, словно львиные. Некоторое время он сидел молча, а затем, вперив в Юсса холодные и немигающие голубые глаза, произнес:

— Свет истины возвращается ко мне, а с ним и воспоминание о том, что демонландцы всегда говорили правду, будь перед ними друг или недруг, и всегда считали недостойным обманывать и лгать.

Они мрачно поклонились, а он продолжал, и в глазах его пылало пламя гнева:

— Теперь-то я вижу, что этот Гелтераний замышляет против меня то самое предательство, в котором его ошибочно подозревал Ялканай Фост. Нет более подходящего места, чтобы сокрушить его, нежели эта Салапантская гряда. Если я останусь здесь и подожду его появления, рельеф будет мне на руку, а Ялканаю, который ударит ему в тыл, достанутся объедки от моего пиршества.