Лиш МакБрайд - Некромант, держи меня ближе (ЛП) Страница 4

Брук посмотрела на мужчину, ее глаза холодны, язык тела говорит об обыденном безразличии. Она указала изящным пальцем на правую руку мужчины.

— Это картошка, — сказала она.

Мужчина не ответил.

— Вы знаете, род клубней? Растет в земле. Чуть не убил Ирландию. Припоминаете?

Я видел лицо Брук и ногти, накрашенные розовым лаком, когда она протянула руку к мужчине.

— Я знаю, что это, — сказал он.

— Тогда зачем спрашиваете? — Брук оперлась бедром на прилавок и скрестила руки на груди.

Мужчина не шелохнулся, но я видел, что он крепче сжал ручки своей сумки.

Я застыл под столом, хотя рука начала уставать от держания шпателя наверху. Я не понял, почему Брук не испугалась этого мужчины, но, видимо, в том, что она была единственной девочкой, росшей среди качков, играющих в лакросс, имелись свои преимущества. Когда она начала ходить на концерты вместе со мной, я настоял на том, чтобы она держалась меня, боясь, что она может толкнуть какого-нибудь здоровяка на площадке или её поглотит потная зрительская масса. Так было до тех пор, пока я не увидел её с разбитой губой, пьяной и «чересчур доброжелательной» на шоу для всех возрастов El Corazón.

Брук было не так-то легко напугать. Хотелось бы мне то же самое сказать про себя.

Мужчина глубоко вздохнул. Его хватка ослабла вокруг ручки сумки. Я видел только его затылок, но уверен, что гнев никак не проявился на его лице.

— Я хочу знать, почему она валялась рядом с разбитой фарой моего автомобиля, который стоял на стоянке.

Брук поставила локти на прилавок и сложила подбородок на руки.

— О, люблю загадки, — сказала она. Она смотрела на него широко распахнутыми невинными глазами, розовые губы сжаты в прямую линию. Ее белокурый хвост скользнул вперед, и она рассеянно накрутила его кончик на палец. Брук давно освоила безразличие. — Я сдаюсь. Почему вы использовали картофелину вместо фары?

— Я не использовал. Она была там, когда я вернулся.

Брук снова округлили глаза.

— О, прямо мистика, — она выпрямилась и отбросила свое безразличие. Её веки были чуть прикрыты, а губы изогнулись одним уголком вверх, в чисто дьявольском презрении. — Ну, тогда я позову Шэгги и Скуби-Ду, и мы во всем с ними разберемся, мистер.

Мужчина рассмеялся, и я не смог отделаться от мысли, что это был самый безрадостный звук, который я когда-либо слышал.

Сзади к Брук подошел Рамон, вытирая полотенцем руки.

— Какие-то проблемы? — он задал вопрос Брук, но не сводил глаз с мужчины.

Мужчина поднял картофель.

— Я нашел это около своей разбитой задней фары.

Рамон пожал плечами.

— Мне об этом ничего не известно.

— На вашем месте я была бы благодарна, — добавляет Брук. — Вашу машину могли конфисковать за то, что она стояла на нашей парковке. Вот почему каждые два фута у нас размещены знаки, говорящие «только для покупателей «У Пухлого»» и «паркуйтесь на свой страх и риск». Мы не гараж, а обеденное учреждение.

— Которое подает картофель, — говорит мужчина спокойно. Он положил остатки картошки на прилавок.

Она пожала одним плечом.

— Картофельное пюре и разбитая фара — вы еще легко отделались.

Мужчина подтолкнул картофель, нарушивший закон, ближе к Брук перед тем, как выпрямился и расправил плечи. Он склонил голову.

— Позовите мне менеджера, если не трудно.

— Он занят, — сказал Рамон. Мы все знали, что Ничтожний Кевин выйдет из своего офиса только ближе к закрытию, или если всё здание сгорит дотла.

Глаза Рамона уставились вниз, туда, где сидел я под столом. Его брови слегка дернулись, и я отчаянно помотал головой. Не знаю, кем был этот жалобщик, но он чертовски меня пугал. Примитивная часть моего мозга вопила: он хищник - и я этому верил. Ведь с хищниками так: если вы двигаетесь, то они вас видят и сжирают - а этот человек в дорогом, но неброском сером костюме мог проглотить меня целиком.

Рамон опять перевел взгляд на мужчину, но был не достаточно быстр.

Я наблюдал за тем, как мужчина взглянул себе через плечо, всего на краткий миг, заметив меня, прячущегося под столом, прежде чем вернуть обратно все свое внимание к прилавку.

Я медленно с облегчением выдохнул и попытался унять дрожь в руках. Он толком и не обратил на меня внимания.

А потом он резко обернулся.

Его шаги отзывались эхом в пустом ресторане, когда он направился в мою сторону. Я забился глубже под стол, но уже ощущал бесполезность своего действия. Мужчина наклонился, схватил меня за футболку «У Пухлого» и вытащил из-под стола. Я слышал, как Брук с Рамоном что-то выкрикнули, но не смог разобрать что именно. Все мое внимание было сосредоточено на карих глазах этого человека передо мной. Несмотря на свою худобу, он едва прикладывал усилия, чтобы держать меня. Быть в таком подвешенном состоянии было неудобно, поэтому пришлось ухватиться за его запястья, чтобы удержать равновесие. Я почувствовал холодный разряд электричества, как будто обжегся холодом и тут же отпустил его руки.

— Чем, — сказал он медленно, — ты думаешь, ты здесь занимаешься?

— Я работаю здесь, — мои губы внезапно растрескались и высохли. Он крепче сжал мою футболку и ближе притянул к себе. Не там бы мне хотелось быть. Я сглотнул.

— Не конкретно здесь, придурок. В Сиэтле.

— Я живу здесь.

Его лицо стало еще ближе, и я вновь ухватился за его запястья. Такие же ощущения: мои руки сковал холод - но я все равно держался. Приятного мало, но мне не хотелось, чтобы его лицо еще сильнее приблизилось к моему. Голос мужчины перешел на шепот.

— Ты здесь живешь и не подавал прошение в Совет?

— Чё?

— Когда ты сюда переехал, то должен был связаться с нами и спросить разрешения, — он опустил взгляд на мой бейджик, — Сэм.

Так, зашибись, он был чокнутый и страшный. Какое потрясающее сочетание. Я убрал одну руку с его запястья и подался назад, чтобы суметь вытащить свою футболку из его кулаков. Я встал ногами на пол, прекрасно осознавая, что это он позволил мне это сделать.

— Да я всегда здесь жил, — сказал я, четко проговаривая каждое слово, как делают люди, когда имеют дело с сумасшедшими. Я поправил свою футболку. — Я здесь родился и никогда не слышал ни о каком Совете.

— Исключено, — сказал он. — Я бы знал.

На его лице отразилась странная смесь беспокойства и презрения.

— Наверное, мама забыла вас уведомить, — мои руки тряслись. Я сунул их в карманы. По крайней мере, так это будет меньше заметно.

— Какие-то проблемы? — спросил Ничтожный Кевин, наконец, соизволивший показаться из своего кабинета.