Пастыри чудовищ (СИ) - Кисель Елена Владимировна Страница 40

— Я видел хуже, — отозвался «клык», пожимая плечами. — Метки на тебе, Лайл.

Пришлось умолкнуть, вооружиться ножом и время от времени кощунственно вгрызаться им в стволы деревьев, отмечая — откуда путь держим. Нэйш шёл впереди, пристроив тело девочки на плечо. Как-то ухитрялся держать направление и не сгибать спину под ношей.

Молчание давило и выкручивало вдвое против прежнего.

— Что, и у вас всегда так? В вашем питомнике?

— «Так»?..

— Ну, всюду трупы. Знаешь, я не был среди тех, кто убийствами занимался… расследованиями, имею в виду. Там сидели ребята покруче. Конечно, на Рифах навидался многого, да и потом, но вот это вот…

— «Это вот», Лайл? — Нэйш слегка поправил ношу на плече. — Это… естественный процесс. Не только в питомнике. Повсюду. Если ты вдруг работаешь на устранении — ты же не думаешь, что будешь спасать людей? Шансов нет почти никогда. Особенно для тех, кто оказался в логове: в лучшем случае — быстрая смерть.

Я даже не стал описывать, насколько безрадостно это звучит. Подумал только, что с такой работенкой — поневоле поедешь кукушечкой.

— Знаешь, законники, которые были по убийцам — тоже не особенно имели дела с шансами. Утешались, что это возможность предотвратить. Посадил подонка на Рифы — и кто-то там неизвестный остался жив.

Нэйш хмыкнул — ему, видно, такие утешения заманчивыми не казались.

— Я же сказал — это естественный процесс. Видишь ли, цикл «жертва — хищник»… он бесконечен. Если бы сегодня мы оставили выводок в живых — кто-то мог выжить и начать давать потомство. Но они и так размножатся, рано или поздно. Начнут охотиться. И остановить их раз и навсегда едва ли возможно.

— Арделл, кажись, так не думает.

— О, Гризельда… пытается примирить тех и других, перекинуть мосты понимания, выстроить отношения между бестиями и людьми. Не понимая, что это и есть гармония. Вечная закономерность: они охотятся на нас — мы на них. Что-то вроде неостановимого колеса: кости у логовищ… шкуры на стенах.

— А ты, стало быть, ось в колесе? Спица? Палка, которой в это колесо тычет мироздание?

— Просто небольшое напоминание. О том, что всегда есть хищник серьёзнее. Знаешь, ведь все они… каждый из них… Рано или поздно они начинают верить в собственную безнаказанность. В то, что они здесь самый крупный хищник, а люди — легкая добыча. И когда они осознают свою ошибку и её цену… приятно видеть, как они понимают — насколько сильно ошибались. Что придётся платить.

Интересно бы знать — насколько успела осознать это драккайна. И успели ли осознать хоть что-то те, в логове. Которые вряд ли ещё знали — насчёт цены ошибки.

— Да… ты или тебя, верно? — невозмутимо продолжал устранитель. — Идеально действующий в природе закон, а? Взять хоть эту деревню. Думаю, они закатят славный праздник, когда освежуют наши с тобой маленькие трофеи. Найдут их по твоим зарубкам. Прибьют шкуры к стенам. И будут праздновать, ощущая себя вершиной пищевой цепи — ну, а что повезло не всем… я ведь уже говорил, что цикл естественен и бесконечен?

— Да уж, — отозвался я, с размаху делая засечку на очередной ели. — Эту мысль ты до меня донёс как следует.

Больше говорить не захотелось, и я поберёг силы для возвращения. Сосредоточился на нужном: не спотыкаться усталыми ногами. Глотнуть воды. Ставить засечки на стволах — тук-тук, тук-тук, тяп-ляп, а вот и деревня. Теперь можно чуть ускорить шаг — навстречу сперва толпе чумазых, гомонящих мальчишек. Потом волне заходящихся от возбужденного лая собак — а там уж и жители выбежали, накатились прибоем. Кивнуть навстречу — ага, мы всё сделали. И окунуться как в другой мир — яркий, кричащий… нормальный. Бездумно, как с палубы корабля в пучину, кинуться в знакомый водоворот звуков:

— Да Йера старого позовите уже!!

— Ой, ну не может такого быть…

— А здоровая она была? А как нашли-то?

— Собак уймите! Собак!!!

— Да что нашли — убили как?

— Ну, логово… логово далеко?

— Да вы б хоть выпить предложили бы — чуть на ногах держится…

— Точно!! Выпить!

Мужики дружно звали посидеть в пивнушке — за их счет. «За мой счёт, вир вас побери!» — переорал хозяин той самой пивнушки. Кто-то побежал за старостой, кто-то уже кричал, что надо бы отряд снарядить — за шкурой драккайны, женский хриплый голос настаивал: «Вечером отпразднуем! Вечером! Что вы как очумевшие все…»

И — сценка в отдалении, коротенькая, будто вырванная из пёстрой круговерти. Статуя с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. У ног статуи — свёрток в маск-плаще.

Плачущая женщина, обнимающая колени статуи. Бесконечное, резанувшее сквозь радостный гомон, «Спасибо, спасибо, спасибо» — захлёбывающийся плач. Шевельнувшиеся в ответ — едва видно — губы.

— Не за что.

Может, мне вообще всё почудилось. Когда ко мне, как и утром, пробился старик Йер и распинал ликующий народ, женщина уже плакала над телом дочери, в окружении сердобольных соседок.

А «клык» направлялся ко мне деловой походочкой.

— Остальное по твоей специальности, не так ли? Определение стоимости оказанных услуг, — Он слегка кивнул туда, откуда слышался плач. — Взыскание денег и переговоры. Я здесь закончил.

Ага, ага, да как себе хочешь. В конце концов, если ему не терпится убраться из деревни после сегодняшнего — его право. После такого и я бы отсюда бегом бы бежал, — и да, у меня тут один за другим рождаются стойкие планы в духе «напиться вечером до беспамятства в компании Лортена, чтобы забыть об увиденном». Подозреваю, что у Нэйша такие же планы, только не на вечер, а на «немедленно».

— Насчёт оплаты-то… — дохнул чесноком в ухо старик Йер, — нам бы, значит, об оплате с вами договориться. Потому как вы цену-то не назвали, а нам бы сейчас вот…

Старикан-то расстроен, — подсказала жадная тварь изнутри. С одной стороны, он может вообще не заплатить или заплатить мелочь — мы же договор не подписывали и ни о чем не договаривались! А совесть не позволяет — вот он и прикидывает в уме, сколько собрать с деревни, сколько выделить из своего кармана, чтобы не обидеть…

— А? — переспросил я, бездумно пялясь Нэйшу вслед, — а, ничего не надо. Вон женщине дочь помогите предать воде — если вдруг у неё не за что. Шкуру драккайны я у вас заберу — а выводок оставлю, так уж и быть…

И прибавил, глядя в ошеломлённые глаза, скрытые за порослями бровей:

— Вы же нас, в конце-то концов, даже и не нанимали.

ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ

— …совершенно невыносимая скотина. Нет, сколько вот и с кем работал — такого раньше не встречал. Всякое подумать мог, но чтоб до такой степени…

Медовый бок Морвила под пальцами. Дубовый гребень не спеша зарывается в мягкую шерсть. Линька что-то пошла не ко времени, рассеянно думает Гриз.

А Кейн Далли выплёвывает и выплёвывает из себя привычные, набившие оскомину слова. Как все, кто ходил с Рихардом Нэйшем на вызовы. Они, правда, все выражались по-разному, но в целом…

— …тянет на новый уровень извращённого садизма в моём понимании! Спрашивается, как с ним можно после этого поладить?!

…их мнения сходились примерно в одном. Хаата вообще отказалась ходить на рейды с «эшшэлэ-тхоу», «человеком-смерть». Аманда, впрочем, ничего не имеет против, но она редко на выездной работе.

«Почему бы тебе не посылать с ним Уну, — иногда предлагает травница насмешливо, — Она бы сносила его пренебрежение со счастьем. Разве ему нужно что-нибудь, кроме возможности поиздеваться над другими?»

Кейн Далли шмыгает носом и набирает воздуха в грудь:

— Он же, чтоб его в вир, "жаворонок"!!!

Похоже, действительно остаёшься только ты, Гриз… стоп.

— Что-что?

— "Жаворонок". Долбанутая солнечным лучом по голове ранняя пташечка. Боженьки, как с ним вообще можно уживаться, если он будит людей в безбожную рань?!

Краем сознания Гриз отмечает, что она-то относила Нэйша к ночным хищникам — возможно, из-за имени, которым он называется…