Вадим Друзь - Сателлит Его Высочества Страница 40

И в этот момент четыре тысячи глоток радостно исторгли победное «Ура!!!», и — ещё, и — ещё…

Месяцем позже.

— Максим, вы бессовестно манкируете своими обязанностями! — донёсся на балкон звонкий голос баронессы Тауфф, — Вот этот лепесток выглядит значительно бледнее остальных!

Грей улыбнулся, а Тони шутливо толкнул его плечом:

— Барон, ну когда же вы, наконец, сделаете предложение? Ведь она же изведёт вас этими цветами!

— Понимаете, принц, я никак не могу уловить точное соотношение её положительных и отрицательных качеств. А без этого как же можно решаться на такой серьёзный шаг? И, кроме того, из жалованных мне земель гонцы приносят всё более тревожные известия. Может быть, для начала мне там навести порядок?..

Тони отставил на парапет недопитый бокал и поднял на барона вмиг загоревшиеся глаза:

— Макс! Я с тобой!..

ЧАСТЬ II. Лигор

Гл. 1

— …Но всё-таки, Макс, что ты задумал?

Друзья уже полчаса сидели на открытой террасе трактира в центральной части Альфаны, прикрывшись личиной двух заезжих купцов средней руки, что в этот воскресный день выглядело вполне заурядно — в столице проходила ярмарка, и пришлого люда на улицах заметно прибавилось.

— Мой принц, ты сейчас сам всё увидишь…

…Некоторое время тому назад Тони в отчаянии воззвал к своему другу (и телохранителю по совместительству) с чуть ли не мольбой: «Барон, ну что же делать, я уже не знаю, куда мне от этой Сэлли деться!..», после чего Максим, до этого лишь с усмешкой наблюдавший за развитием событий, решил вмешаться в ситуацию и дать возможность принцу наконец-то свободно вздохнуть.

А дело было в следующем.

Тони, весьма приятной наружности молодой человек, к тому же — принц и единственный наследник короля Фредерика VI, до сей поры оставался темой белых и пушистых грёз девичьей части альфанской знати. Но так же он был ещё и потенциально лакомым куском для особей гораздо более практичных и циничных, особей, желающих одним махом взлететь в заоблачные высоты власти, не отягощаясь при этом нравственными условностями.

К последней категории как раз и относилась Сэлли Брисс, дочь королевского казначея и по сути — министра финансов Талании, графа Теодора Брисса, человека в государстве уважаемого и влиятельного, знаменитого притом как гибкостью в сфере финансов, так и суровой принципиальностью в вопросах морали. И, как это часто случается, дочь его по этим двум характеристикам была полной ему противоположностью. По всей вероятности вдохновляемая матерью, желающей для своего дитяти лучшей участи, сия ветреная особа прилагала просто-таки нечеловеческие усилия, чтобы оказаться в роли если не законной супруги, то, по крайней мере, фаворитки наследного принца.

Вот только у принца к ней душа совершенно не лежала. Выросли они друг у друга на глазах, и Тони прекрасно сознавал, что за подарочек скрывается за этой смазливой мордашкой. Однако избавиться от навязчивых матримониальных экзерсисов претендентки ему не удавалось никак. А идти на открытый скандал не позволяло положение её отца в обществе и благорасположение к нему короля.

На какие только ухищрения не пускалась Сэлли, чтобы достичь желаемого… И всё это можно было бы стерпеть, если бы степень их коварства не возрастала от раза к разу. А последний эпизод в этом ряду всё-таки переполнил чашу терпения принца: в один из вечеров, собрав в своём салоне альфанскую знать, в том числе пригласив и принца, Сэлли зазвала последнего в свои комнаты, якобы для демонстрации какой-то заморской диковинки, а там угостила его бокалом вина (как позже определил Грей по ауре принца — с приворотной составляющей) и быстренько разоблачившись, юркнула в постель.

Откуда же ей было знать, что от приворотов и большинства популярных ядов Максом на своём подопечном давно уже была поставлена соответствующая защита? В общем, принц вопреки её чаяниям так и не соблазнился младым доступным телом, а так как в дверь уже тарабанила предупреждённая прислуга, то незадачливому «совратителю» пришлось в скором порядке ретироваться через окно, благо не очень-то высоко расположенное…

Вот после этого-то инцидента, всласть изругавшись и от души отпинав ни в чём не повинную мебель, принц и обратился к Максиму со своим отчаянным призывом.

А сейчас он в нетерпении ёрзал на трактирном табурете, мучаясь любопытством в неведении задуманного Греем. Их наблюдательный пост находился на той самой улице, по которой граф Брисс ежедневно проезжал из королевского дворца в свою городскую резиденцию. А почти напротив трактира располагался так называемый «пансионат мадам Бибо», прекрасно известный жителям столицы как самый высокопробный бордель страны, под какую бы там вывеску он не рядился. В таких вот декорациях Максу и предстояло разыграть некое действо с далеко идущими последствиями.

Барон, внешне совершенно бездумно прокручивая на столе стакан с белым буанским, терпеливо ждал, когда в конце улицы покажется всем знакомый открытый конный экипаж, на котором граф имел обыкновение разъезжать по городу в последнее время. И, наконец, дождался.

Завидев вынырнувшее из-за поворота раззолочённое ландо, Максим тут же развернулся на табурете в сторону двери пансионата, и начал формировать загодя продуманное заклинание.

Представление началось: через дорогу от них, из приткнувшейся к обочине кареты, судя по всему — наёмной и дожидающейся клиента, выпорхнула весьма приметная парочка: мужчина, выглядевший хотя и знатным, но совершенно незнакомым дворянином, и хорошо знакомая друзьям молодая девица — Сэлли Брисс. Заливисто рассмеявшись, она почти у самых дверей пансионата прильнула к своему кавалеру в долгом поцелуе, и не отрывалась от этого занятия, пока экипаж казначея не приблизился достаточно близко для узнавания. После чего, вновь звонко на всю улицу рассмеявшись, она, крепко ухватив за руку, увлекла своего партнёра внутрь славного заведения.

Теодор Брисс обладал очень хорошей реакцией и был чужд какой бы то ни было нерешительности. Резким окриком остановив экипаж, он без промедления ринулся вслед за «непутёвой доченькой».

Не став дожидаться видимых последствий этого вторжения, Грей жестом подозвал к себе отиравшегося неподалёку шустрого подростка, бросил ему мелкую монету и тут же подробно растолковал, какими словами надо от имени мадам Бибо уведомить стражников об учиняемом в пансионате погроме. Малец со всех ног ринулся выполнять поручение.

— Всё, мой принц, думаю — дело сделано.