Кирилл Клеванский - Путешествие на восток Страница 40

Почему же надо расслабляться? Ну, цветущие холма не так уж и близко. На повозке, или конным, за декады три можно набраться, а пешем ходом за сезона два, если не больше. А теперь представьте себе что все это время вы вздрагиваете от каждого шороха, в камнях ищете затаившегося врага, в оврагах разве что демонов не чуете, нет, так и с ума сойти можно. Так что пусть ваша паранойя успокоится. Но! Здесь сразу вспоминаем про второе правило — бойтесь ночи. О да. Стоит вам расслабиться в час, когда звезды танцуют, кружась в бесконечном танце, как вы рискуете уже никогда не встретить прекрасный рассвет. Все зверье, вышедшее из диких земель, во время мглы, рыщет, в поисках добычи, и не так уж многих отгоняет оранжевый отблеск походного костра. Так что лучше вам всегда держать оружие рядом, если не хотите стать чьим-нибудь ужином. И третье правило, которое вам поможет выжить в долине — никогда не посещайте долину!

Подремать мне не дали, и вскоре мы уже болтали с Мией. И, если честно, даже под пытками дознавателей, я не смогу сказать о чем. С одной стороны, казалось что обо всем, с другой — ни о чем, а может мы и вовсе обмолвились лишь парой слов, а все остальное время просто молчали. Так что неудивительно, что я не заметил как стало темнеет и холодать. Ночь заявила свои законные права, и день отправился куда-то дальше, куда-то на запад, где его уже заждались. Нам же оставалось лишь приготовиться. Я в заранее достал из дневника закладку и посетовал на то что бумаги становится все меньше. Мне уже приходилось делать не длинные листочки, а лишь маленькие квадратики, иначе мне пришлось бы вырывать странницы из дневника, а мне этого ой как не хотелось.

— Подвинься, — прокряхтел я, забираясь на козлы.

Смуглянка отдала мне вожжи и, подобрав юбку, отодвинулась в сторону. По вечерам править приходилось мне. Ну а как иначе. Кто еще из присутствующих сможет выбрать место для ночлега. Напрягая глаза, я пристально окинул взглядом окружающее нас травяное море. На черном небесном бархате уже зажигались звезды, и нужно было скорее найти укрытие. Все же как бы безжизненно не выглядела долина, а здесь довольно часто можно встретить древние развалины храмов, замков и городов. В народе даже ходили легенды, что когда-то существовал орден Искателей, читай мародёров, которые бродили по этим захолустьям и искали артефакты древних магов. Правда орден долго не протянул, так как маги современности умели делать эти самые артефакты быстрее, лучше и удобнее. Но безумных коллекционеров хватает всегда, да и охочих до авантюрных рассказов мальчишек тоже. В подтверждении моих слов, где-то в полукилометре к востоку (повезло) чернело слишком неестественное возвышение. Прищурившись, я угадал в нем остов башни. Видимо когда-то здесь протекала река, и то был толи маяк, толи дозорный пункт. А значит, к северу или к югу можно найти целый город, вернее его останки. Но нам они ни к демону не сдались.

— Хья, — я щелкнул вожжами, подгоняя кобылку.

Та недовольно фыркнула, но колеса закрутились резвее, а башня стала приближаться все быстрее. Вскоре мы приблизились к некогда великому сооружению, в основании был круг метров десять диаметром, сейчас же здесь сохранилось лишь немного фундамента и кусок северной стены с парой ступеней. Идеально чтобы защититься от ветра и непрошенных взглядов. Спустившись, я подал руку леди, а потом занялся приготовлениями. Хвороста было мало, лишь то что удалось собрать по пути сюда, так что и расходовать его над было с умом. Сперва я взял небольшую связку хлипких веточек, и сложил их рядом с предполагаемым местом кострища, затем на ленный свет появилось приличных размеров полено. Усевшись на холодную землю, поближе к стене, я сперва положил полено, сверху набросал коры, и немного сухого мха, аккуратно положил веточки и щелкнул огнивом. Тем самым, счастливым огнивом, которое вот уже несколько лет хранит меня от холода и мглы.

Весело затрещал огонек, но я не перестал за ним внимательно следить. Нужно был дождаться пока не займется основа — полешко, и лишь когда оранжевые лепестки коснулись его, я понял что дело сделано. Теперь нужно будет всего два раза подбросить веточек побольше, и мы обеспечены небольшим костерком на всю ночь. К этому времени Мия уже принесла два пледа и мешок и две лепешки с мясом. Его я тут же нанизал на два прутика, которые мы успешно держали над племенем. Закутавшись, мы уселись так близко друг к другу, что не было возможности даже вздохнуть, не задев другого. Ночи в Долине холодные, а злые ветра застудят вашу душу всего за мгновения, здесь нет лесов и рек, которые их бы остановили. В такие моменты я завидую нашей кобылке. Распряженная и стреноженная, он тихонько паслась и готовилась ко сну. Кстати, наш брат — наемник, вовсе не "стреноживал", а скорее "сдвуноживал" лошадей. То бишь связывал не передние с задними, а только задние. Чем это обуславливалось, я не знаю, Пило говорил что традиция.

Проглотив жесткое мясо и немного подсохшую лепешку, я кинул в костер закладку и посильнее запахнувшись в плед и плащ, стал наблюдать за тем как пляшут серебряные нити в ярком пламени. Смуглянка к этому времени уже мирно посапывала, примостившись у меня на плече. Надеюсь что мы уже скоро покинем долину, и я смогу передать почетную должность подушки вельможу, скажем — бурдюку. Поправив костерок, я настроился на волчий сон и прикрыл глаза.

Проснулся я резко, но вовсе не из-за печати и тем не менее что-то было не так. Осмотревшись я приметил как все так же мерно посапывает Гуфар, а в костре догорает очередная ветка. А его отсветы танцевали на стене позади нас, отбрасывая самые причудливые и порой даже невероятные тени. Тихо, несколько скромно, шелестел ветер в траве, а луна изредка выглядывала из-за туч. Возможно будет дождь. Но тем не менее за внешним спокойствием, я ощущал тревогу. Долгие годы, проведенные на Ангадоре, приучили меня доверять своему чутью, в прямом и переносном смысле. Поэтому, прикрыв глаза, я стал ждать и вскоре встречный ветер вновь донес до меня "это". Не знаю как это объяснить вам. Этот легкий, еле уловимый запах стали, из-за которого во рту появляется привкус железа, а рука тянется к гарде. Этот терпковато-резковатый запах уставших лошадей, скачущих уже не один час, и, наконец, несуществующий людской шепот. Несуществующий, потому что на таком расстоянии его невозможно услышать, но подсознание обличает чужое присутствие именно в его форму. Поэтому человек всегда знает, когда за ним пристально следят и всегда определит, кто смотрит ему в спину. И раз уж это может сделать обычный разумный, что уж говорить о ученике Добряка.

— Эй, — потряс я за плечо спутницу и прошептал. — Проснись.