Мэтт Бронливи - Орден дракона Страница 40

Взгляд ее остановился на корзинке для шитья. Она стояла возле кресла в гостиной.

— Он посещает разные модные вечеринки и приемы.

— Он говорит, что ходит на эти приемы, чтобы знакомиться с людьми, которым можно продать книги, ведь на таких приемах встречаются очень богатые люди. Но они ему никакие не друзья.

— Что ж, пусть так. Он всегда проводил с ними больше времени, чем с семьей,— фыркнула бабушка Роуз и тут же спохватилась: лучше бы она промолчала. — Прости. Наверное, это не слишком честно по отношению к твоему отцу.

— Почему ты его так называешь? Он мой папа. И это некрасиво — так ненавидеть его. Он же тебя не ненавидит.

Бабушка Роуз через силу рассмеялась.

— Ненавижу — это слишком сильно сказано, Чарли. Я вовсе не ненавижу твоего отца.

— Папу.

— Папу,— выдавила она.— Я не ненавижу твоего папу. Просто я не согласна с некоторыми его решениями.

Она попробовала перекатиться к корзинке для шитья, но даже перевернуться на другой бок не получилось. Ногу пронзила острая боль.

— И потом, с чего ты взял, что он меня не ненавидит?

— Ну… — начал Чарли и нерешительно умолк, желая выиграть несколько секунд.— Иногда я жалуюсь ему на тебя, а он говорит в ответ, что ты хочешь мне только добра. И что маме без тебя никак не обойтись.

А вот это уже что-то новенькое.

— И на что же ты ему жаловался? — спросила бабушка Роуз.

Просто не могла не спросить.

— Да ни на что. Глупости все это,— признался Чарли. — Ну, что ты заставляла меня есть шпинат. После того, как мама сказала, что я его не ем.

— Шпинат очень полезен. Одним мороженым, знаешь ли, не пропитаешься.

Она обнаружила, что может двигать пальцами правой руки, и начала разминать их, а потом ощупывать ленту, которой ее связали, в надежде подцепить кончик.

Джо не мог связать ее слишком туго.

— А кто-нибудь пробовал?

— Пробовал что?

— Питаться одним мороженым. Просто я хочу сказать, люди вечно твердят, что нельзя питаться одним мороженым, только печеньем или шоколадными конфетами, но верно ли это? С чего они взяли?

— Думаю, и ослу понятно, что на одном мороженом не проживешь.

— А вот, к примеру, эскимосы питаются только рыбой! И наверное, там есть свой умник, который утверждает: «Нельзя жить на одной рыбе». Но это неправильно. Эскимосы ведь живут, и ничего.

— Вот что я тебе скажу, Чарли. Если ты попросишь готовить тебе только рыбу, я буду просто счастлива! — заявила бабушка Роуз.

Чарли засмеялся, и бабушка Роуз — тоже.

Внезапно из кухни донесся тошнотворный скрежет пилы, и смех Чарли перешел в плач.

— Послушай меня, Чарли,— сказала бабушка Роуз.— Постарайся сосредоточиться на том, что я тебе говорю. Ты больше ничего не слышишь, договорились?

— Договорились,— пробормотал мальчик.

— Можешь хоть немного пошевелиться?

— Нет.

— Перекатиться у тебя получится?

— Попробую.

Чарли задергался и завертелся на месте, затем начал раскачиваться из стороны в сторону и… перевернулся.

— Вот!

— Молодец! — похвалила его бабушка Роуз.

— Что теперь я должен сделать?

Ужасный визг пилы становился громче. Бабушка Роуз изо всех сил старалась не думать о боли, которую испытывает сейчас Джо. Возможно, он уже умер. Скатертью дорога, хотелось сказать ей, но она тут же выбросила эту мысль из головы. Несмотря на тот факт, что Джо прострелил ей ногу, человеком он был неплохим. Сбившимся с пути истинного, а вообще — добрым.

— Бабушка?

— Вот что, Чарли. Я хочу, чтобы ты подобрался к моему креслу. Возле него стоит корзинка, а в ней разные принадлежности для шитья. Среди них есть ножницы.

— Но мне даже руками шевельнуть не удается!

— Не все сразу, — философски заметила бабушка Роуз, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.— Первым делом надо подползти к корзине с ножницами.

— Ладно,— ответил Чарли.

Не тратя времени даром, он снова начал раскачиваться из стороны в сторону. Перекатился один раз, затем еще и еще, продолжая приближаться к креслу бабушки Роуз. Оказалось, что он может шевелить ногами, и вот Чарли, отталкиваясь от пола, подобрался к плетеной корзинке. Он схватил ее зубами и дернул. Корзинка перевернулась, из нее вывалилось на пол все содержимое — иголки, булавки, катушки, мотки пряжи и… ножницы!

— Быстрее,— велела бабушка Роуз.

Из-за шума на кухне падения корзинки никто не услышал бы, но ведь Стэнли может вернуться в любой момент.

— Я стараюсь,— пробормотал Чарли.

Наконец ему удалось зажать ножницы в зубах, и он

снова начал, раскачиваясь, перекатываться по направлению к бабушке Роуз. Добравшись, он разжал зубы и выронил ножницы возле нее.

— Что теперь?

Из серебристого кокона медленно показалась бабушкина рука.

— А теперь мы попробуем выбраться отсюда,— сказала она.

Стэнли был аккуратен. Всегда и во всем. Еще ребенком он раскладывал носки по цветам, и эта привычка сохранилась до нынешнего времени. Спортивные трофеи он выстраивал на полке в ряд, при этом руководствуясь двумя показателями: высотой кубка и датой его получения. Во время большой перемены в школе он заходил домой — проверить, всели на месте, не нарушили ли мать с младшим братом порядок в комнате.

Повзрослев, Стэнли пришел к пониманию, что он не просто аккуратен. Он помешан на абсолютном порядке. Поэтому неудивительно, что это качество сыграло первостепенную роль в его выборе работы. Он стал профессиональным чистильщиком.

Поначалу приходилось нелегко: резать людей на куски — грязное дело. Но в нем всегда жило желание совершенствовать мастерство, искать оптимальный вариант, к тому же он просто обожал биографии серийных убийц, поэтому его профессиональный уровень стремительно рос.

Прежде всего следовало подумать о полах. Казалось бы, кусок толстого брезента идеально подходил для этой Дели, но вскоре Стэнли с удивлением понял, что брезент не универсален — кровь все-таки просачивается. Тогда в ход пошли полотенца и тряпки — он обкладывал ими края брезента, кровь впитывалась и на пол уже не попадала.

Далее сама процедура. Жертва должна вести себя спокойно. Учащенное сердцебиение всегда приводит к обильному кровотечению, а это, в свою очередь, означает риск забрызгаться. Как успокоить жертву? Он решал эту проблему последние одиннадцать месяцев. Пробовал даже читать вслух стихи, но поэзия не помогала — теперь это казалось ему глупой затеей. Как правило, жертва заводилась еще больше, наотрез отказываясь воспринимать эту сюрреалистическую сцену. Сравнительно недавно он остановился на мягком транквилизаторе, который похитил у ветеринара — он встречался с ней, впрочем, совсем недолго. Однако в применении этого средства было нечто такое, что претило натуре Стэнли. Ведь убийство — вещь естественная, а лекарства — искусственные. Использовать их, все равно что обманывать природу. Транквилизатор, впрочем, помогал.