Наталия Осояну - Первая печать Страница 41

«Ты… вернешься? Скажи… мне надо знать…»

Фиоре понятия не имела, как следует отвечать могущественному фаэ, вдруг снизошедшему до беседы с простой смертной. Мысли путались, правильные слова никак не желали идти на ум, поэтому она, немного помолчав, сказала:

– Приду!

…шум ветра.

…соль на коже.

…немигающий взгляд золотых глаз.

– С кем это ты сейчас разговаривала? – спросил Теймар.

5. Спящая

«…Я впервые встретил тебя через три дня после того, как пришло море. – Лицо Кьярана было непривычно суровым, и от этого маленькая Фиоре притихла, испуганно глядя на своего опекуна. – Мы искали в полуразрушенных кварталах выживших людей, но нашли только тебя. Помнишь, что ты делала?»

«Нет».

«Сидела на краю обрыва, свесив ножки в пропасть, и пела. Тот язык, на котором ты пела… за всю свою долгую жизнь я не слышал ничего похожего. Наверное, это и впрямь был язык морских фаэ. Ты была такой веселой, словно и не замечала, что вокруг царят смерть и разрушение».

«Я ничего не помню…»

«Знаю, – пробормотал Кьяран, хмуря брови. – Но люди помнят все. Ты должна пообещать мне, что никогда больше не пойдешь к морю, потому что кое-кто вбил себе в голову, что ты… ох… что ты не человек. Если пойдет слух, будто именно ты призвала сюда море, нам не жить. Ты понимаешь?»

Она была слишком мала, чтобы понять.

Но, конечно же, согласилась…

– Такая вот история, – пробормотала Фиоре, опустив голову. – Кьярану не удалось выяснить, кто были мои настоящие родители и что с ними произошло. Мои воспоминания не помогли – в Эйламе оказалось слишком много темноволосых женщин с ласковыми голосами и высоких мужчин, которые умеют подбрасывать маленьких девочек до самого неба. Вот удивительно, да?

– И ты не сумела ничего вспомнить об их профессии?

– А чего ты ждал от ребенка пяти лет от роду? – Она нахмурилась. – Да еще и после того, как фаэ перевернули вверх дном весь Эйлам… хотя, если честно, именно битву моря и суши я совсем позабыла. Кьяран и Ансиль мне рассказали все, что видели сами, но я никак не могу отделаться от ощущения, что они упустили самое важное.

Теймар вздохнул, подпер подбородок золотой рукой.

– Ты не фаэ.

Фиоре, краснея, взглянула на него.

– Что ты сказал?..

– Не фаэ, – повторил грешник, чуть заметно усмехнувшись. – Кьяран зря переживал. Ты совершенно обычный человек из плоти и крови. Я видел людей, которые сделали свои тела пристанищем для стихийных духов, – до сих пор мороз по коже, едва вспомню эту встречу. Совсем недавно мне довелось лицезреть фаэ зимней стужи, которая отчего-то решила принять облик земной девочки-подростка. Ты не такая… ты просто человек, который слышит море. Такое бывает, хотя и довольно редко.

«…Она странная, странная, странная! Кьяран, ну зачем тебе понадобилась эта приблуда? Если уж так захотелось, чтобы в доме появился ребенок, отчего ты не выбрал обычное дитя, которого море лишило родителей? Объясни мне, Кьяран!! Я твоя дочь, я имею право знать…»

– Твоя уверенность меня радует, – сказала Фиоре, криво улыбаясь.

– Не иронизируй, я говорю вполне серьезно. Теперь о том, почему море пришло сюда… Впрочем, разве ты ничего не поняла из рассказа той студенистой дурочки? Вижу, не поняла. Все очень просто: оно заявилось в ваши края исключительно ради сражения со Спящим Медведем.

Она невольно огляделась, но Спящий был надежно скрыт отвесной скалой, и о его присутствии можно было лишь догадываться по еле ощутимому напряжению в воздухе.

А ведь Кьяран столько раз рассказывал о битве между сушей и морем…

– Они должны были сразиться еще восемь веков назад, – продолжил Теймар. – Но в тот раз Марвин-печатник вмешался и остановил Спящего, не дав ему продвинуться дальше на юг. Водяные фаэ ждали очень долго, а потом их терпение лопнуло. Раз гора не пришла к морю, то море пошло к горе… и ты к этому не имеешь никакого отношения.

– Но зачем им сражаться?

– Это уже не наше дело. – Он встал, огляделся. – Идем?

Они зашагали вдоль берега. Теймар шел впереди, останавливаясь лишь тогда, когда нужно было помочь Фиоре перебраться с одного валуна на другой. Девушка понятия не имела, куда ее ведет грешник, но противиться ему не было сил.

Морские волны, шурша, накатывали на берег и вновь уходили прочь.

Идти было тяжело – ноги то скользили по мокрым камням, то утопали в песке.

Шаг вперед… еще шаг…

Словно во сне.

…река.

…«Тебе лучше спросить какую-нибудь из дочерей рек».

…реки, текущие под землей!

– Фиоре!

…«Ты ведь знаешь, что за этим стоит, не так ли?»

…«Он тоже знает, просто не говорит!»

– Фиоре!!!

Грешник тряс ее за плечи, лицо у него было обеспокоенное. Растерянно оглядевшись по сторонам, девушка увидела вокруг очень странные черные скалы, похожие на шипы, вздымающиеся выше человеческого роста. Лес этих каменных шипов заслонял и море, и склон, вдоль которого они шли совсем недавно; казалось, что за скалами кто-то прячется. Быть может, та тень из ее видения? Тень, похожая… на медведя.

Фиоре не помнила, как попала сюда.

– Ты шла за мной, будто кукла какая-то, – сказал Теймар, нахмурившись. – Я позвал – ты не ответила, за руку взял – она холодная. Что с тобой? Тебе плохо?

– Не знаю, – тихо проговорила она и вновь боязливо огляделась. Кто-то большой и опасный притаился за черными камнями, и грешник почему-то не чувствовал его присутствия. – Куда ты меня привел? Не вижу здесь никакой реки.

– А если посмотреть внимательнее?

– Не вижу, – упрямо повторила Фиоре. – Давай уйдем, мне страшно.

Грешник вздохнул и покачал головой. Фиоре лишь теперь осознала, что он сжимает ее кисть правой рукой – искусственные пальцы были теплыми на ощупь, живыми. Она вдруг почувствовала себя в нави: привычное медленное течение дневной жизни безвозвратно исчезло, сменившись бурливой горной рекой событий, происходивших против ее воли.

– Посмотри себе под ноги, – сказал Теймар.

Она повиновалась и увидела лишь серый песок – влажный, словно по нему только что прошлась волна. Поодаль семенил маленький краб, торопясь уползти в нору, еще чуть дальше из-за валуна выглядывал его собрат побольше, сам похожий на замшелый камень.

Но потом что-то острое прошлось по тыльной стороне ее ладони…

…и в тот же миг мир стал золотым.

Мертвые черные скалы заполыхали так, что глазам сделалось больно на них смотреть. Фиоре невольно зажмурилась, но тут вдруг пришла странная мысль: нельзя, ни в коем случае нельзя упускать ни единого мгновения этого удивительного зрелища! Ничего подобного ей не суждено увидеть и за всю оставшуюся жизнь, поэтому нужно смотреть, хоть дивная красота и причиняет боль!..