Гуль. Харизма +20. Том 2 (СИ) - Крымов Илья Олегович Страница 42

— Поторапливайся, они там держат машину не для того, чтобы ты обогащался.

— Я поделюсь!

— Ложь.

— В тебе нет духа истинного авантюриста! — заявил он. — Грезящие ни единой монеты не пропускают, всегда выгребают всё подчистую, они любят копить, преумножать, тратят с умом, понимают, что каждая мелочь важна, а ты ходишь по богатству и…

— Древние называли таких как ты крохоборами, — сообщил я Гринботтому, поднимая его за шкирку. — Веди меня к канопе, а то я унижусь до банальных угроз.

— Где тебя воспитывали?! Насилие — не метод!

— Когда-то я применил эту максиму в споре с матерью. После того, как она закончила меня бить, лежал на плацу около двенадцати часов. Показывай путь, а то уже воспитательные таланты зудят. Туда?

Он с неохотой кивнул. Постепенно мы пробирались через внутренние помещения корабля, в щелях меж досок всё ярче проглядывался свет. Нос уловил запах смерти, слабоватый, но, всё же. Я выломал одну из дверей и обнаружил в небольшой каюте пару мумифицированных тел.

— Признаков насильственной смерти нет. Судя по всему, они умерли от голода.

— Пха! Видел и пострашнее! — Гоблин окинул каюту хозяйским взглядом на предмет чего-нибудь стащить. Шея одного из мертвецов хрустнула, череп чуть опустился и Гринботтом с визгом вылетел наружу. — Ненавижу, когда они двигаются! Ненавижу!

— Часто такое бывает?

— В каждой второй гробнице!

— Что ж, здесь бояться нечего. Идём.

Ещё дважды я находил в разных частях корабля останки, пока, наконец мы не оказались на нижней палубе. Верхняя в том месте была пробита, эту дыру я видел мельком, когда спускались, и она оказалась не пуста. Кто-то свил внутри корабля большое гнездо. В переплетении веток, выстланном притоптанной соломой, пухом и перьями, виднелись кости. А кроме того оружие, доспехи, какие-то драгоценности, а в центре лежало три крупных крапчатых светло-бирюзовых яйца. При виде всего этого Гринботтом побледнел.

— Кто мог свить гнездо в таком месте?

— Кто-то очень опасный! Надо торопиться, пока он не вернулся! — Кряхтя, гоблин забрался в самое гнездо, и начал шарить тут и там.

Я лезть не стал, но приметил несколько очень длинных маховых перьев, красивых, чёрно-синих с белым узором и опушкой. Всплывший дескриптор выдал только «???».

«Внимание! Ваш Талант Знания Природы слишком низок!»

Опять что-то новенькое, раньше я обходился только вопросительными знаками. Может, пригодятся, — спрятал в инвентарь.

— Где же, где же? Должна быть здесь, я её чую, клянусь сиськами Денестии! Вот она! — Гоблин вскинул руку и в скрюченных пальцах засверкала большая изящная брошь с драгоценным камнем. — Брошь Томной Любви! Ох, сколько же за неё дадут ценители!

— Я думал, ты ищешь канопу, Гринботтом.

— Что? — он посмотрел на меня как на субстанца. — Эту ерунду? Да вот она, валяется, сразу же видно.

Гоблин выпнул из гнезда большой кувшин, я еле смог поймать его, даже замер на секунду.

— Гринботтом. — В горле зародился низкий рык, но археолог даже не обратил внимание.

— Успокойся, пугало, пока над ними не произведут ритуалы, канопы неразрушимы! Хоть гвозди ими забивай! Ты же не думал, что фараон Хамуптари заключил бы источники своей силы в хрупкой таре, правда?

Он продолжил рыться в гнезде, жадно похрюкивая, скидывая в бездонные сумки то одно, то другое, а я осматривал канопу. Она была заметно крупнее тех, что Мэдлин купила для Лиззи, не глиняная, но каменная, с тонко вырезанными иероглифами. Крышка в виде головы павиана таращилась злобными глазками.

— Одна из четырёх есть, пошли.

— Что? Куда?! Тут ещё столько добычи, ты посмотри! — испугался гоблин. — Вот это! И это! Нужно обязательно взять это, а без этого жить невозможно! Помоги мне и получишь целых десять процентов!

Я схватил археолога за шкирку, и он завопил:

— Мои сокровища!

— Мэдлин и Лиззи очень стараются не упустить машину, каждая минута на счету.

— Но мои сокровища!

— Не жадничай, оставь тем, кто доберётся сюда после нас.

Это предложение поразило его, взгляд жёлтых глаз на пару секунд потерял осмысленность, но потом Гринботтом задёргался с удвоенной силой:

— Ты что, кретин?! Никто сюда… а если всё-таки доберутся… Надо тем более всё забрать!

Я как большая обезьяна вскарабкался на верхнюю палубу, получил сильный удар ветра, пригнулся, и осторожно стал двигаться к обломку мачты. Гоблин дёргался, пытался кричать, но ветер сносил его голос. В конце концов пришлось обвязать его концом верёвки, чтобы субстанц не сбежал, а затем я стал медленно подниматься к топтеру. Силы и выносливости гаргулю было не занимать, только ловкости не хватало. Приходилось монотонно тащить огромное тело метр за метром. Когда перевалился через край, послышалось напряжённое:

— Ты вовремя. Заклинание почти иссякло. Канопа?

— В инвентаре.

Я быстро втянул в кабину плачущего гоблина, преодолевая воздушные потоки, и бережно перенял управление у Лиззи.

— Уползаем.

Обратный путь был ничуть не более лёгким, но я увёл «Драконью мушку» от «Драконовой полыни» без повреждений. Наконец воздух вокруг нас перестал сходить с ума. Гоблин продолжал дуться в своём кресле, даже скрестил длинные руки на груди, а я преподнёс Лиззи канопу.

— Надеюсь, не слишком сильно её осквернил. Не говорите Имхотепу.

— О! У меня обновился квест! Одна канопа засчитана!

Мумия взяла кувшин, положила на колени и стала таращиться, только зелёные огни в прорезях маски пылали.

— Она говорит со мной шёпотом песка, пересыпающегося в бесконечном жёлтом море.

Мы с Мэдлин украдкой переглянулись.

— Елизавета, дорогая, может быть, ты положишь её в ковчег? Не зря же нам его дали.

— На песке ничто не растёт, но он полон жизни, змеи и скорпионы живут в песке, прячась от палящего солнца…

— Что внутри канопы? — спросил я.

— Судя по крышке, — лёгкие Хамуптари.

Ведьма встала, мягко вынула сосуд из забинтованных рук и отнесла к ковчегу.

— Так легче?

— А? — зелёные огоньки мигнули. — Странно. Мозга в голове нет, а голоса есть. Шур-шур-шур, щур-шур-шур. Шуршат…

Побледневший гоблин отстегнул ремень и перебрался на последний ряд, сел позади Лиззи.

— Куда теперь? — спросил я.

— Ангус?

— Не знаю! — строптиво взвизгнул тот. — Мне нужно разослать несколько зёрен ветра, навести справки! Ещё целых три канопы!

— Найдём тихое место, — решила Мэдлин, — дадим ему немного времени и сами отдохнём.

— Итак?

— Щедрые Холмы, — решила ведьма.

Глава 13. Ночь под кручей

После обретения канопы мы, всё же, не сразу смогли отправиться на север. Спустились к подножью хребта, заночевали в живописной долине, по которой с воем носились ветра. Мэдлин поставила шатёр.

— Советую всем привязаться к этому месту, — строгим тоном сказала она.

— Уже.

— Сделала!

— Хорошо. Пусть ночью с вами ничего не случится.

Ведьма превратилась в поток света и исчезла.

— Пуфь нофю ф фами нифево не фуфифа, — передразнил гоблин и пнул подвернувшийся камушек.

Он никак не мог перестать злиться, избегал смотреть на меня, но злобу затаил. Потом я впервые увидел, как НИП, не имевший игрового списка друзей, использовал так называемые зёрна ветра. Набормотав послание в сжатый кулак, где было зерно, Ангус Гринботтом раздавливал шарик меж пальцев и в воздух улетал едва видный сгусток свечения. Обломки шарика выбрасывались и через некоторое время исчезали.

Лиззи перебирала краски, сидя у костра, её это занятие успокаивало.

Слушая звуки ночи и бормотание гоблина, я перемалывал мясо йети, его кости, сухожилия и хрящи, подкожный жир; вытаскивал из инвентаря и отправлял в ненасытный желудок повреждённые и промороженные потроха, рассматривал квинтессант.

— Ты это слышишь? — спросила Лиззи, вдруг подняв голову.

Я прислушался, кивнул, закинул кусок мяса в пасть и направился в темноту.