Гуль. Харизма +20. Том 2 (СИ) - Крымов Илья Олегович Страница 43

Вообще-то, я не столько слышал, сколько чуял. Уже около десяти минут нашу стоянку окружали какие-то существа, запах был мне вроде бы знаком, но, в то же время, и чужд. Как только отдалился от света, сразу стал видеть лучше, глаза расслабились. Источники запаха были уже близко, засели в кустарниках, не шумели.

— Я знаю, что вы здесь. Убью, если заставите ждать.

Никакой реакции. Повторил уже рыком, как гуль.

Они зашевелились, стали подниматься. Горные гули — если верить дескрипторам, — сильно отличались от равнинных. Более массивные, мускулистые, со спинами, покрытыми серой и белой шерстью и широкими приплюснутыми головами. В темноте горели красные глаза, большие горбаты носы жадно принюхивались, а из пастей капала слюна. Семь, десять, шестнадцать… двадцать две особи от десятого до четырнадцатого уровня. Неплохая стайка, мне бы такую. А ещё один альгуль, особенно массивный и мохнатый, с предплечьями, обмотанными ржавой цепью и ожерельем из крупных копейных наконечников на шее.

Вожак постарался максимально выпрямиться, но всё равно был заметно меньше меня, подошёл, стал нюхать. Его мускулистые руки свисали вдоль туловища и чуть спереди, как у обезьяны. Двадцатый уровень.

— Ходячая еда, — харкнул он, глянув мне за спину.

— Вижу, синтаксис у равнинных и горных гулей довольно схожий, более сложное общение между алгоритмами не нужно, — вздохнул я. — Впрочем, гули Лэнга намного развитее в этом отношении. Прекрати таращиться, эта ходячая еда — мои запасы.

— Запасы? — прорычал альгуль.

— Еда на потом.

Эта концепция их потрясла, мобы стали переговариваться, трясти головами, а вожак раздражённо заворчал:

— Не бывает на потом. Еды мало всегда.

— Разумеется, с нашими-то аппетитами. Но здесь вы еды не найдёте.

— Жадничаешь, — прорычал альгуль, скрючивая толстые пальцы, — сам всё сожрёшь!

Воздух был стылый, зловонное дыхание гулей превращалось в парок, они боялись, как и положено нашей породе, но присутствие альгуля даже их превращало в силу. Двадцать две особи, да ещё и не мусор, каким был я сам в начале. И вожак большой, уверен, несмотря на разницу в уровнях, он сможет прокусить мою броню. Что делать? Гаргуль в голове кипел от ярости, он хотел разорвать и сожрать этих наглых тварей, а я размышлял, стоило ли поддаваться? В конце концов это были даже не живые существа, — алгоритмы, агрессивные, тупые, придуманные именно для того, чтобы настоящие люди развлекались, побеждая их. Почему бы не дать разминку лапам?

— Возможно, потому, что в любом из этих несчастных может сидеть такой же невезучий индивид, как я, чувствующий всю боль и беспомощность.

— Что?

— Сам с собой говорю. Вот. — Вывалил из инвентаря всё, что осталось от дикого йети. — Тут достаточно, чтобы немного приморить червячка, берите и уходите, завтра может повезти больше.

Гули подались вперёд, но альгуль зарычал.

— Мало. Возьмём ещё одну ходячую еду, выбирай сам, какую? Можем мокрую, но мелкую, можем большую, но сухую. Какую?

Я вонзил когти ему в левое плечо и рванул. Оглушительно затрещали мышцы и жилы, рука с хрустом вышла из сустава, а бывший хозяин завыл на все окрестные горы. Я ударил его наотмашь, разворотив шипами костяшек половину морды, а потом навалился, давя всем весом, пока не сложил альгуля пополам.

Всё-таки, это тело было невероятно сильно.

Вскрыть череп оказалось не так просто, — у альгулей толстые кости, когти соскальзывали со лба, раздирая шкуру. Мне надоело и в ход пошли зубы. Когда в голове не осталось ни мозга, ни квинтессанта, добыча перестала быть интересной.

— Ешьте и убирайтесь.

Я пошёл обратно к лагерю.

— Всё, сегодня они нас не потревожат.

— Вообще-то, — мумия почесала парик, — я слышала голоса в голове, как будто канопа пытается говорить со мной из того ящика. Просто хотела узнать, не слышишь ли их ты?

— А… нет, не слышу. Где гоблин?

— Прячется в топтере. Ты харкал, рычал, а когда в темноте поднялся вой, его и сдуло. Как тебе этот тюбик? Горчичный цвет, — просто прелесть!

Усмехнувшись про себя, я сел и уставился на походную горелку.

Ведьма вернулась по утру, забрала свою шляпу и осмотрела пейзаж при свете солнца.

— Ангус, если ты успел принести хоть немного пользы, то сейчас мы можем не лететь в Щедрые Холмы, а направиться прямиком к следующей канопе. Итак?

— Может тебе её прямо из сумки сейчас вытащить? — оскалился гоблин.

— А ты можешь?!

— Елизавета, он просто дерзит. Ангус любит быстрый и нечестный заработок, ради которого не нужно долго трудиться, он оппортунист и авантюрист самого низкого пошиба. А тут приходится рисковать, да ещё и отрабатывать долг. Ему просто лень, теперь станет понемногу саботировать миссию, надеясь, что мы устанем и вышвырнем его куда-нибудь.

— На какую-нибудь уютную родную помойку? — Лиззи поняла суть происходящего и её тон изменился. Мумия наклонилась к гоблину, и, как бы между прочим, поправила золотую маску. — Послушай, Гнус, я очень устала от этой иссушенной оболочки, я ничего не чувствую, не могу есть и пить, не могу спать по-настоящему. Я нежить.

— Заметил… — выдавил он.

— Ты представляешь, каково это, застрять в теле мертвеца?

— Н-н-нет…

— А хочешь представить? Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз могла себя нормально потрогать?

Так вот, что её мотивировало?

— Я… я не очень…

— А хочешь, я потрогаю тебя?

— Нет!!!

— Тогда прекращай уже дёргать смерть за яйца! Мне нужно живое тело! Мне нужна рабочая пищеварительная система, гладкая кожа и мои кривые линии, ты понял?!

Археолог был испуган до полусмерти, его колотила крупная дрожь.

— Хорошее внушение, — одобрила Мэдлин, — но надолго этого не хватит. Ангус из тех, кого нужно сразу же вешать за малейшую провинность, иначе он так ничего и не поймёт. Такое в него заложено ядро характера.

— Кнут уже задействован, теперь нужно закрепить пряником, — сказал я. — Можешь намекнуть, что, по окончании сотрудничества он не только расплатится с долгами, но и получит кое-что сверху.

Ведьма задумчиво провела пальцами по краю поля шляпы, её лицо источало холод.

— Надеюсь, ты не намекаешь…

— Что? — Я не сразу понял. — А. Нет. Единственное чудовище, которое может оттенять твою красоту — это я. Ну, пока ты сама не решишь иначе. Намекни на материальную награду. А поскольку своё слово надо держать, мы даже обманывать его не станем. Один Драгоценный — тоже материальная награда.

— Имеет смысл, — кивнула она и добавила громче: — Елизавета, продолжишь кошмарить его в пути, пора отправляться.

Мы полетели на север.

До Щедрых Холмов добрались только к вечеру, весь день провели в небе. Были ранние сумерки, когда под днищем «Драконьей мушки» барханы сменились холмами.

Пасторальная идиллия. Изумрудно-зелёные травы, огромные цветочные луга, стада, передвигающиеся по земле как живые облака; высокие фахверковые мельницы и деревеньки, на две трети утопленные в ландшафте. Я никогда не видел ничего подобного в реальности, всё это навевало чувство уюта и покоя.

В этот раз Мэдлин решила переночевать с нами, так что вопросом ночлега озаботилась сама. Она достала из инвентаря потрёпанную книжку в дешёвом переплёте и около десяти минут изучала её страницы.

— В «Большом путеводителе Лиги Праздношатающихся Созерцателей по приютным местам» указано, что близ южных границ субрегиона есть деревенька Дормстон. Можно переночевать в тамошней таверне, но рецензенты очень хвалят частный пансион на холме Штрумпова горка. В большом смиале живёт одинокий пожилой полурослик, который иногда безвозмездно принимает гостей. Все удобства, обильное питание, видеовещание, и… УЮТ. Надеюсь, я смогла передать это? УЮТ. Рецензенты делают на это особое ударение. Из негативных сторон: гостить можно не более трёх суток с перерывом не менее трёх месяцев между визитами; хозяин может отказать в гостеприимстве без явных причин; спальные места рассчитаны на малорослых индивидов. Особо уточняется крайняя нежелательность вступать с НИПом в конфликты любого рода. Что думаете?