Александр Прозоров - Врата смерти Страница 42

Больше всего дворец русского князя напоминал гигантский лабиринт. Внезапные повороты, спуски и подъемы, лестницы в самых неожиданных местах, разветвления проходов и их слияние. Правда, как догадался ведун, сделано это было не специально – просто здешняя резиденция строилась не по единому плану, а подрастала по мере нужды. Родился сын – снесли кровлю, надстроили пару этажей. Пожаловалась на тесноту любимая жена – к женской половине пристроили сруб и прорубили к нему стену. Родились еще дети – пристроили дом рядом, соединив галереей. Дети повзрослели, разъехались – помещения заняли для других нужд. Сел на русский стол новый князь – для новых нужд опять пристроил сверху или сбоку несколько помещений. Лет двести такого строительства – и даже постоянные обитатели дворца временами блуждать там станут, не находя нужного места.

– Княжьи покои, – с поклоном посторонился мужичок, и друзья оказались в просторной светлой горнице с большими окнами, заделанными мелкими кусочками слюды. Пластинки были вклеены в железный каркас, и получилось, что помещение забрано решетками, пусть и очень красивыми. Олегу это не понравилось. Утешало только то, что у гостей не отобрали оружия. Хотели бы засадить в поруб – наверняка бы позаботились еще при входе.

Между окнами возвышался трон, поднятый на пять ступеней. Но сейчас он пустовал. Зато несколько богато одетых бояр – в расшитых золотыми нитями ферязях и сапогах, с наборными из янтаря и самоцветов поясами, золотыми перстнями и тяжелыми гривнами на шеях – беседовали в дальнем от двери, затененном углу.

– Здрав будь, батюшка князь, – низко поклонился боярин. Олег с некоторой задержкой тоже склонил голову.

– Боярин Зуров, намедни из Киева, – услышал ведун пояснение кого-то из собеседников.

– А-а, боярин Зуров! Рад видеть, рад видеть, – громко поприветствовал гостей седовласый муж с аккуратно стриженной в короткую лопатку черной бородой. Одет он был в распахнутый халат, сплошь покрытый вышивкой. Под халатом была видна шелковая рубашка золотого цвета, пояс с мечом сверкал самоцветами. – Подходи же, сказывай. Как служил, чем отличился, куда минувшим летом в походы ходил? Как семья твоя, все ли в порядке?

– Благодарствую, князь, – склонил голову Годислав. – Жаловаться не на что. Матушка жива, бед в усадьбе не случалось. Товар хороший ныне для торга собрал. Изволь подворников к холопу моему послать, пусть подарки для тебя принесут.

– Опосля, боярин, – остановил его порыв князь, усаживаясь на троне. – Подарками на пиру обмениваются. Ныне же о себе расскажи. Где показал себя, в какие походы ходить довелось?

– На хазар, на печенегов с князем ходили, с булгарами бились, – принялся перечислять Годислав. – Выделял меня Владимир изрядно, хвалил за храбрость всячески, наградил серебром и добрым словом...

– Грамоты с тобой не посылал? – перебил его один из бояр, оставшихся стоять в уголке.

– Нет, княже, – признался Годислав. – Грамоты для тебя князь Киевский не отписывал и на словах ничего передавать не велел.

Бояре переглянулись, и все тот же спросил:

– Сказывали, чужаки неведомые на южное порубежье приходили и с князьями многими бились. Не ведаешь, кто такие, как дрались, чего добиться смогли?

– Про то не ведаю, – развел руками Годислав. – Что рать в поход выходила – сам видел. Но уряд мой к тому дню истек, и я домой сбирался.

Боярин с явным разочарованием причмокнул.

– Чужаки дошли до Днепра, – вступил в разговор Олег. – Князья Киевский, Галицкий и Черниговский встретили их у брода перед Зарубой, на самом порубежье киевском. Рати русские чужаков разгромили наголову, добычу взяли богатую и с нею домой вернулись. Добивать же чужаков княжеская конница погналась и половцы. Восемь дней гнали, до самой реки Калки. Там перед закатом половцы напасть на чужаков попытались, но те вдруг ударили по ним дружно и погнали прямо на русский лагерь. Половцы наших стоптали, а потом еще и чужаки подоспели. Сеча кровавая учинилась, неравная, бестолковая, дурная. Без плана, без строя, каждый за себя. В итоге нашим пришлось бежать. Двенадцать князей знатных и княжичей там полегло, и простых воинов многие сотни[8]. Князь Дубовицкий, князь Туровский, князь Черниговский и Козельский пали. И еще многие.

Середин уже понял, что Годислава пригласили не из почтения к его древнему роду, а ради получения драгоценной информации из первых рук. Кого еще спросить о делах на юге, как не у вернувшегося оттуда воина? Олегу не хотелось, чтобы встреча с его другом отложилась в памяти князя большим разочарованием.

Бояре охнули и зашептались. Князь же вскинул брови:

– Боярин Годислав! Что сие за муж столь ведающий?

– Прости, княже, то друг мой, ведун Олег. Чародей и знахарь великий, воин знатный. У князя Киевского на службе был, опосля у князя Муромского, в поход на торков с ним ходил, и зело далее.

– Разве муромский князь ходил в поход куда-то дальше, нежели до становищ торкских? – удивился правитель.

– Муромцы не ходили, – пояснил Середин. – Это только мы с другом пошли. С ладьей, судовой ратью и товаром.

– Знакомо, – усмехнулся русский князь. – Чай, друг твой новгородских кровей будет?

Олег только развел руками, демонстрируя, что собеседник попал в самую точку.

– Далеко ушли? Много племен встретили? Сильны ли, оружны, враждебны? – четко, как на допросе, начал выстреливать вопросы все тот же любопытный боярин, выступив немного вперед. В глаза ведуну бросились две большие родинки у него на щеке и золотой змеевик, свисающий с шеи на толстой цепи: женское лицо, окруженное семью злобно оскалившимися змеями.

– Племена там ныне немногочисленны, вооружены плохо и русскому порубежью не угрожают, ибо булгарам враждебны, а иначе, чем через Булгарию, им сюда пути нет. Пройти кругом, через Волгу они не способны. Больших лодок у них нет.

– Славно, – кивнул князь. – Сами как возвернулись? Через Булгарию али иным путем?

– Иным... – многозначительно улыбнулся Олег.

Правитель поджал губы, оценивающе вглядываясь в собеседника, хлопнул в ладони:

– Эй, кто там есть за дверью?! Меда полынного нам сюда, снетков и двух писцов умелых. Чует мое сердце, услышим мы ныне немало интересного.

Олега расспрашивали больше двух часов, обстоятельно и с интересом, умягчая хмелем, угощая рыбой, дружелюбно пытаясь подловить на неточностях. Правда, безуспешно: ведун рассказывал правду, а при этом редко путаешься в повествовании.

Закончились расспросы так же, как и начались: князь хлопнул в ладони и поднялся.

– Еще немного, други, и вместо обеда нам придется мечтать об ужине. Мыслю, надобно нам всем отвлечься от интересных путешествий гостя нашего и перейти в трапезную. Не токмо любопытство, но и чрево свое усладить.