Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма Страница 42

— Разумеется, поможем! — сказала Орхидея.

Не объяснять же мне этому инспектору, что я осталась без искры. Хотя даже если бы с ней — мне не особенно хотелось ему помогать.

Он только усмехнулся в ответ на мою нелюбезность. Орхидея что-то нарисовала в воздухе руками, лодка дернулась и поплыла вперед.

Я повернула кольцо. Впереди лодки, вспахивая воду, неслись два гладких, серых, с высокими спинными плавниками, дельфина. От дельфинов к лодке тянулись серебристые веревки.

— А зовут ее как? Она ведьма? — Ведь если ведьма, то имя у нее — название цветка.

— Ведьма, да еще какая, — кивнула Орхидея. — Очень мощная. Тоже глава клана. То есть… Не такая глава клана, как ты, — она слегка сбилась, — она уже давно, поэтому на все руки мастер…

Да уж. Какая из меня глава клана. Я даже свою магию проспала.

— А зовут ее, — сообщил инспектор, придерживаясь руками за борта лодки, — очень красиво. Роза.

Роза Баба-Яга. Нормально. И откуда такие фамилии берутся? Последнюю фразу я невольно произнесла вслух.

— Известно, откуда, — сказал инспектор. — От дальних предков, как и у всех. От их прозвищ или еще от чего подобного.

— Значит, ее дальнего предка прозывали Бабой-Ягой? — пожалела я этого предка.

— Нет, — сказал инспектор. — Ее предок был Бабой-Ягой. То есть была… Не такой, как в сказках изображают, — предупредил он мой вопрос. — А милой дамой, кажется, даже придворной.

— Да? — удивилась я. Вот о придворных светских бабках-ежках я точно никогда не слышала.

— В те давние времена, — сказала Орхидея, — это кажется, при Екатерине Великой было… Бабами-Ягами называли самых м-м… суровых ведьм, которых все боялись.

Типа Далии, что ли?

Мы плыли посередине реки, по обоим берегам зеленел ивняк, только редкие крапинки светло-желтых листьев выдавали, что уже сентябрь. Перед лодкой взметались в воздух брызги воды, а иногда поднимались два смешных фонтанчика. Плыли мы быстро. Похоже, магические дельфины знали свое дело.

Послышалось далекое жужжание где-то в небе. Оно приближалось, становилось громче.

— Кукурузник, — сказала Орхидея, вглядываясь вдаль. — Гудит совсем как мой. — В руках ее появились очки, потом они превратились в круглое стеклышко на цепочке, потом — в лупу, потом вдруг — в тяжеленный микроскоп, который Орхидея уронила на дно лодки, подняла, и микроскоп превратился в капитанскую фуражку.

Орхидея все эти мгновения ругалась как извозчик Правда, почти беззвучно. Но все же я поняла, что уроки особой лексики у нее брать можно.

Самолет пролетел мимо в высоте и исчез за облаками.

— Елки, — сказала Орхидея. — Не получился.

Тут в ее руке появился бинокль.

— Теперь уж ни к чему, — сказала Орхидея и выкинула его в воду.

— У вас есть самолет? — удивилась я.

— Да, чтобы летать за покупками, — ответила Орхидея.

Недурственно. Я представила стоянку возле супермаркета, где сейчас работала, вернее, работу в котором только что бросила, и как на эту стоянку приземляется самолет. Круто.

А Орхидея продолжала:

— Мама обожает французские вина, а я бельгийский шоколад. Вот и приходится. Далековато немного. Зато вкусно.

— А вы не можете разве их магией сотворить? — поинтересовалась я спустя секунды две, когда мой мозг свыкся с мыслью, что вместо супермаркета можно каждый день летать за покупками в другие страны.

— Мы любим настоящее. И потом, в них есть чуточка магии, это точно. Особенной. Так что просто так их не сотворишь.

Я кивнула и вдруг вспомнила:

— А как же ступы? Мы их там оставим?

— Да пусть резвятся, — махнула рукой Орхидея. — Нагуляются, сами домой вернутся.

— Ну вот, кажется, и приехали, — сказал инспектор.

Орхидея шевельнула рукой, брызги и фонтаны исчезли, лодка замедлилась.

Инспектор надел свои гламурные очки и поглядел на правый берег:

— Ага, точно.

Я повернула кольцо: торчавшая на берегу кривая палка оказалась затейливо декорированным золотым указателем: «Свадебный салон Розы Бабы-Яги». Возле указателя цвели большие кусты розовых роз.

К воде спускались широкие беломраморные ступени.

Инспектор с помощью весел причалил к берегу и бросил конец веревки с петлей на один из железных столбиков, выстроившихся в ряд на берегу. Потом, перебирая веревку руками, притянул лодку к самым ступеням и выпрыгнул на мрамор. Обмотал веревку вокруг столба и помог выбраться на берег мне и Орхидее.

Орхидея подошла к столбику, освободила веревку и заново завязала, то есть буквально запугала ее вокруг столба, причем веревка засветилась синим.

— Двойным магическим узлом, — сказала Орхидея. — А то знаю я этих водяных. — Она с подозрением посмотрела в тихонько плещущуюся воду, где не было никаких водяных.

У меня начала кружиться голова, и я выключила око. Мраморные ступеньки исчезли, вместо них под ногами были будто бы природные уступы, покрытые мокрой глиной. Но через подошву кроссовок я чувствовала гладкую твердую поверхность. И кроссовки были чистыми, когда мы поднялись по косогору наверх, к сучковатой, длинной палке, под которую маскировалась табличка.

От указателя начиналась песочная дорожка, она скрывалась в зарослях ивняка. Орхидея пошла по ней вперед — бодро и даже, я бы сказала, весело. Похоже, она была в восторге от предстоящего визита к бабе-яге, то есть к Бабе-Яге, Розе.

Мы с инспектором шагали позади.

Пройдя сквозь выстриженный в ивняке тоннель, мы оказались на открытом пространстве. Дорожка бежала дальше и уходила в густой березово-сосновый лес.

Я снова повернула кольцо. Поляна вокруг запестрела крупными разноцветными ромашками. Я оглянулась: вместо густого ивняка по обеим сторонам дорожки высился живописный плетень, за которым качали головами огромные золотые подсолнухи.

— Как здесь красиво, — проговорила я.

— Что ты! — радостно воскликнула Орхидея. — Дальше вообще совершенные чудеса!

— Пыль в глаза, — пробурчал рыжий.

Я посмотрела на него. Чем ближе мы подходили к лесу — березы и сосны остались собой и в магической серебристой дымке, — тем инспектор становился мрачнее. Не любит Бабу-Ягу?

— Да, кстати, — обернулась Орхидея, — у вас деньги-то есть? В смысле — митриловые. А то она ведь и разговаривать не станет, если вы не за покупкой.

— Вы ведь сказали, вы хорошие подруги? — заметил инспектор.

— Ну как, подруги, — сказала Орхидея, — она продавец, я клиент. Как обычно: купишь — подруга, не купишь… Хотя я вообще-то всегда что-нибудь… Ну в смысле, если надо ради дела, я и сегодня тоже… — Она осеклась и быстро исправилась: — Я что-нибудь куплю.