Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма Страница 43

— Вам не надо тратиться, — сказал инспектор, — если понадобится, я куплю что-нибудь на служебные деньги.

— Ну, тогда хорошо, — с неловкостью и явным сожалением согласилась Орхидея.

Мы забрались в самую гущу леса. Шурша, трепетали золотые листья-монетки белоствольных березок, высоко, до самого голубого неба вздымались темно-зеленые сосны. Белоствольные улыбчивые березки казались мне невестами, а серьезные молчаливые сосны — женихами.

Вообще странно открывать свадебный салон в таком, мягко говоря, не слишком людном месте. Зато здесь было красиво и на душе становилось радостно: вон какие нежные две березки стоят впереди по сторонам тропинки и стайка воробьев на их ветвях так весело и громко чирикает!

— А далеко еще идти? — полюбопытствовала я.

— Не можешь долго смотреть на магический мир? — спросил вместо ответа рыжий. — Еще не привыкла?

— Не привыкла, — созналась я и включила око.

Две березки впереди оказались резными деревянными, увитыми цветущим вьюнком, столбами, на которых держалась большая, тоже резная, вывеска: «Добро пожаловать, влюбленные!» На вывеске сидели и ворковали белые голуби.

— Ух ты, — только и сказала я.

— Под вывеской лучше ускорить шаг, — сказал инспектор сухо.

— Почему это? — спросила я.

Он пожал плечами:

— Голуби есть голуби. Могут и закапать кое-чем.

Ох. Какой бесчувственный, неромантичный тип!

Хотя к чему мне его романтичность. Пусть ищет моего Мишу — вот его дело.

Но шаг под вывеской я все-таки ускорила.

Едва мы под ней прошли, кусты, нависавшие над дорожкой, приподнялись, раздвинули свои ветви, и нашему взору открылась большая поляна. Посреди нее стоял огромный двухэтажный терем, с узорчатыми ставнями, с балконами, с высоким крыльцом. Перед теремом, слева, был круглый прудик, и в нем плавали два величавых белоснежных лебедя. Я выключила око, но терем и прочее ни капельки не изменились.

— А если сюда вдруг какие-нибудь туристы забредут? — предположила я. — Они не удивятся?

— Не забредут, — сказал инспектор. — Это магическая территория. Так же как все поместья и другие строения наших. Просто не пройдут за очерченную магией внешнюю границу, — махнул он рукой на лес вокруг.

— Знаете что, — вдруг сказала Орхидея, — вам бы, инспектор, лучше не говорить, кто вы. У мадам Бабы-Яги были в прошлом году некоторые м-м… споры с одним из Департаментов… с налоговым. Лучше я скажу, что пришла кое-что купить, а вы мои друзья, да?

Инспектор не успел ответить, потому что на крыльцо выскочила женщина лет пятидесяти, высокого роста и с распущенными черными волосами. На ней были цветастые блузка и юбка и ажурная шаль на плечах.

— Инспектор! — воскликнула она. — С новой невестой пожаловали! Уже! Какой вы шустрый!

С новой? Этот сухарь, что же, недавно собирался жениться? А так и не скажешь! И, видимо, свадьба почему-то не состоялась. Вот он и мрачнел всю дорогу.

Сухарь заалел как мак, потом сказал:

— Я? М-м… да, вот с ней, — и показал на меня.

— Ты сдурел? — прошипела я.

— Ты же слышала, она не любит официальных лиц, — быстро проговорил инспектор, едва шевеля губами.

Раскинув руки, будто желая обнять нас всех, женщина сбежала с крыльца и воскликнула взбудораженно:

— Ну понятно, с ней! Не с Орхидеей же!

Орхидея обиженно насупилась. А женщина уже протягивала мне свою небольшую суховатую ладонь:

— Роза Баба-Яга. Добро пожаловать, дорогая!

— Вика, — пробормотала я.

Интересно, а что я ей скажу, когда сюда с Мишей приду? (А я уже решила, что приду, потому что мне здесь ужасно нравилось. Даже если прийти удастся только через пять или десять лет, которые займет развод с той Крысой-Белобрысой.)

— Да мы сегодня только присмотреться, — сказал инспектор, — прицениться, так сказать.

— Разумеется, разумеется! — восклицала Баба-Яга, всплескивая руками. — Свадьба — такое серьезное дело, это же раз в жизни, то есть… кому как повезет! Но ведь каждый раз — как в первый!

— Точно, — сказал инспектор.

— Прошу, прошу, прошу, — взмахнула руками Баба-Яга, и концы ее шали взметнулись как крылья, — в салон, в салон, в салон!

Она легко и быстро поднялась по ступеням крыльца. Мы последовали за ней.

Ах, не зря мне все здесь сразу понравилось! Когда я увидела салон внутри, я поняла, что хотела бы поселиться в этом месте!

Зайдя в широкую дверь, мы очутились в огромной светлой зале. Стены внутри терема были бревенчатыми, ничем не отделанными, на окнах трепыхались прозрачные занавески из белого шифона, а верх окон был украшен белоснежными цветами, отчего казалось, что окна наряжены во флер-д-оранжи.

У окон стояли обшитые лоскутным ситцем диваны с мягкими круглыми подлокотниками и высокой спинкой. У внутренней стены красовалась выложенная глянцевыми бело-синими изразцами печь.

А в центре комнаты было главное: тут возвышалась огромная, круглая, похожая на карусель вешалка со свадебными платьями. Она и правда оказалась в некотором роде каруселью: хозяйка нажала на кнопку у двери, над вешалкой загорелись лампочки, зазвучала красивая музыка, кажется, из «Лебединого озера», а еще нежные птичьи трели, и вешалка начала медленно крутиться. Шифоновые и атласные, вышитые серебряными нитями и — то ли бисером, то ли даже настоящим жемчугом — длинные пышные юбки слегка колыхались, проплывая мимо глаз.

— О! Я вижу, как у вас загорелся взор! — воскликнула Баба-Яга.

— Да! — с восхищением пискнула Орхидея.

— И у вас тоже, — снисходительно сказала хозяйка.

Орхидея мечтательно вздохнула и сказала мне тихо:

— Ах, здесь обстановка как в романтических фильмах!

— Даже лучше, — ответила я.

— Да, даже лучше, — согласилась Орхидея.

Карусель с платьями — это было еще не все. Между окон стояли высокие стеклянные шкафы — с перчатками, шляпками, украшениями, туфельками. Ах, к черту кроссовки, хочу вон те туфли из белой замши, расшитые золотыми нитями и голубыми и белыми камешками! А каблучок! Какой прелестный у них каблучок! Изогнутый, не слишком высокий, и тоже расшитый… о боже, какая красота!

Кажется, меня непонятно как, будто магнитом, притянуло к этой витрине.

— О, это те самые черевички! — раздался позади голос хозяйки. — То есть, конечно, их точная копия. В тамбовских лесах изготовлена, — сказала она так гордо, будто «во Франции» или «в Италии», — по моему личному заказу.

Те самые. Да-да, я помню что-то там про кузнеца, императрицу. Черевички. Смешное название.

— Ну, к ним очень подойдет… — говорила хозяйка. — У вас когда свадьба?