Дэйв Волвертон - Властители рун Страница 42

Радж Ахтен вез в башню своих Посвященных. Повозку тащили четыре здоровенных тяжеловоза. Боевые скакуны стражи, пританцовывая, раздались в стороны. На дворе, полном всадников и глазеющих Посвященных сделалось слишком тесно.

— Хорошая сабля, паренек, — буркнул гвардеец Габорну, когда его конь подался в сторону от фургона. — Смотри не порежься.

Воин старался не придавить ненароком кого-нибудь из зевак, и ему было не до слабоумного юнца.

Шаркая ногами, Габорн потянулся за ним, зная что лучший способ отделаться от кого бы то ни было, это надоедливо к нему цепляться.

— Не, не порежусь. Клинок не острый. Хочешь посмотреть.

Подвода остановилась, и в самой гуще сидевших на ней Посвященных принц неожиданно увидел Шемуаз, Деву Чести принцессы Иом. Держа на коленях голову одного из несчастных она всхлипывала и без конца повторяла: — Отец… отец…

Это не просто Посвященные — понял Габорн, — а лишенные даров рыцари Сильварреста. Радж Ахтен привез с собой своих пленников.

Принц пригляделся к Шемуаз и се отцу, мужчине лет. тридцати пяти с выцветшими, ломкими волосами. Сейчас он не мог помочь ни им, ни их королевству, но про себя поклялся, что сделает для этого все возможное.

Неожиданно из темноты выступил грузный мужчина в грязной робе.

— Алесон! Опять бездельничаешь, паршивец вонючий! Кому было ведено вынести горшки из спальни Посвященных? А ну за работу! Нечего тут приставать к добрым людям со всякой дурью!

К немалому удивлению Габорна этот малый всучил ему два ведра, полных фекалий и мочи. Смердело от них омерзительно: для всякого, имевшего дары обоняния такая вонь была просто непереносима. Габорна чуть не вырвало. Он бросил сердитый взгляд на странного незнакомца — коренастого пожилого мужчину с кустистыми бровями и короткой седеющей бородой. Одетый в перепачканный балахон, в темноте он вполне мог сойти за одного из Посвященных, но Габорн узнал его. Перед ним стоял не кто иной, как травник Сильварреста, могучий волшебник, Хранитель Земли Биннесман.

Принц мигом сообразил, что происходит. Травник знал, что разведчики Радж Ахтена могли взять след Габорна, и решил обернуть их обостренное чутье против них самих. Никто их них ни за что не подойдет близко к ведрам, полным дерьма.

Габорн набрал воздуха, и поднял ведра.

— Не споткнись о тени, болван, — прошипел Биннесман . — Мне что, делать больше нечего, кроме как следить за тобой каждую минуту. Травник говорил тихим, сварливым шепотом, словно не желал, чтобы его брань слышали посторонние. В действительности он прекрасно знал, что любой воин из гвардии Радж Ахтена обладает столькими дарами слуха, что на таком расстоянии от него не укроется даже стук сердца Габорна.

Травник отвел принца на задворки кухни, где их встретила собравшаяся бежать молодая служанка.

— Как хорошо, что вы его нашли, — прошептала она.

Биннесман кивнул, поднес палец к губам, призывая всех к молчанию и, через маленькую железную дверь в западной стене, повел своих спутников в сад, где выращивались приправы для кухни.

Южную стену сада оплетали какие-то темно зеленые вьющиеся растения. В сгустившейся тьме Габорн все же распознал узкие, остроконечные листочки кендыря. Травник нарвал пригоршню листьев и принялся разминать их в ладонях. Обычному человеку запах кендыря мог показаться не более, чем неприятным, собаки же его не переносили. А магическое искусство Биннесмана позволяло ему усиливать природные свойства растений.

Спустя несколько мгновений Габорн учуял нечто неописуемое — жуткую, выварачивающую внутренности маслянистую вонь, словно бы порожденную ночным кошмаром и воплотившую в себе само зло. В сознании его возник образ гигантского паука, преградившего тропу своей губительной паутиной. Смерть! Смерть! — сквозило в мозгу. Принц представил себе, как все это должно подействовать на собак.

Биннесман разбросал растертые листья по земле и натер зеленой кашицей подошвы Габорна.

Закончив, он повел юношу через кухонный сад. Миновав его, спутники перескочили через низенькую ограду и вышли к Королевской Стене — второму кольцу городских оборонительных сооружений.

Дальнейший путь пролегал по узкой дороге, зажатой между стеной и задворками купеческих лавок. Через некоторое время травник остановился возле низеньких — пройти в них можно было только пригнувшись, — обитых железными полосами ворот. Их охраняли двое караульных. По знаку Биннесмана один из стражников достал ключ и открыл ворота.

Габорн поставил на землю ведра с фекалиями, желая избавиться от пакостной ноши, но травник сердито шикнул.

— Держи их.

Караульные пропустили всех троих за ворота. Там находился сад, своим пышным великолепием превосходивший любой, в каком доводилось бывать Габорну. Под открытым небом юноша видел лучше, чем в тени узких улиц, и не мог не поразиться красоте этого дивного места.

Впрочем, слово «сад» казалось не совсем подходящим. Деревья и кусты не были пострижены и высажены правильными рядами. Напротив, они росли буйно, своевольно и в таком изобилии, что казалось, будто сама здешняя почва жива, и не может не порождать жизнь.

Необычные кусты, усыпанные белыми, похожими на звезды цветами, смыкались над тропинками, образуя живые арки. Ползучие растения вились по окружавшим сад каменным стенам, словно стремились ускользнуть прочь.

Сад простирался по меньшей мере на полмили в каждую сторону. Прямо перед спутниками раскинулся цветущий луг. За ним высился пологий холм, поросший соснами вперемешку с диковинными деревьями с юга и востока.

Многое казалось странным: рядом с теплым прудом красовались апельсиновые и лимонные деревья, которые просто не могли выжить в этом краю, с его суровыми зимами. Рядом с ними росли огромные папоротники и чудные деревья с листвой, похожей на волосы и покрытыми красной корой причудливо изогнутыми ветвями, как будто ворошившими небо.

Через сад с журчанием протекал ручей. У маленького пруда собралось на водопой семейство оленей. Землю устилал упругий ковер сочной травы, украшенный множеством цветов.

И на западе и на востоке темнели экзотические рощи. Даже в столь поздний вечерний час воздух полнился приглушенным жужжанием пчел.

Габорн глубоко вздохнул и ему показалось, будто он вобрал в себя ароматы всех лесов, садов и пряных трав мира. Животворное благоухание наполнило все его существо: такой запах хотелось бы ощущать вечно.

Бодрящий поток промыл его душу, унеся прочь боль и усталость последних дней. Аромат сада насыщал и пьянил. Принцу подумалось, что до этого мига он никогда не был по-настоящему живым. Ему не хотелось уходить, спешка представлялось нелепой. Но у него не было ощущения, будто время здесь остановилось. Скорее он чувствовал… надежность. Как если бы эта земля могла защитить его от врагов так же, как защищали растения Биннесмана от стужи и непогоды.