Сергей Лукьяненко - Непоседа Страница 43

— Полпроцента, — сказал Майхель.

— Процент — и заметано! — бодро сказал Песя. — Будет такая Тиана, что у вас глаза на лоб полезут!

Майхель закашлялся и сказал:

— Ну-ну. Особо усердствовать все-таки не стоит…

Когда начало темнеть, актеры уже были загримированы и одеты для представления. Прибавление к труппе Трикса, Иена и Гавара радикально изменило все представление — каждый из актеров теперь играл сам себя, только Песя изображал Тиану, а Нися — Халанбери. Несмотря на похвальбу Песи, Трикс решил, что никакой Тианы из того не получилось, несмотря на накладные волосы, белое в синий горошек платье и подведенные помадой губы. Что-то мешало поверить, будто это девочка — то ли нескладная худая фигура (подкладывать что-либо под рубашку парень отказался наотрез), то ли выпирающий кадык, то ли торчащие из-под платья волосатые ноги.

Впрочем, зрителям, кроме тех, кто сидел в первых рядах, вряд ли были заметны такие тонкости. Большинству, если честно, вообще вряд ли что-то было видно или слышно, кроме общих очертаний сцены и бродящих по ней актеров.

— Ну… начнем, господа комедианты… — Майхель промокнул пот со лба и вышел из-за кулис, держа в руках горящий факел. Зрители приветствовали его одобрительным гулом — видимо, даже суровые обитатели песков жаждали приобщиться к искусству.

Майхель торжественно обошел сцену, зажигая лампы и факелы, которые должны были освещать происходящее. Потом вышел вперед и торжественно сказал:

— Почтеннейшая публика! Величайший из величайших волшебников всех времен и народов, прославленный Алхазаб! Его верные помощники и подручные! Его храбрые солдаты! Сейчас мы покажем вам представление, которое называется «Подвиги Любви, или Морские Приключения Юного Мага». Двести девяносто девять раз оно с неизменным успехом шло на сценах королевства, Самаршана, в Северных Горах и на Хрустальных Островах!

— Что? — просипел Гавар, стоявший рядом с Триксом. — Двести девяносто девять раз? На Хрустальных Островах?

— Не обращайте внимания, это так положено говорить, — успокоил его Бамбура. — Всего-то три раза сыграли в королевстве и разок в Самаршане.

— И вот теперь мы покажем вам это представление в последний раз! — произнес Майхель. — Закрытие сезона! Прощальная гастроль! История о коварстве и любви, предательстве и благородстве! Как была спасена прелестная юная княгиня и наказан злой ужасный витамант!

С этими словами Майхель раскланялся и двинулся за кулисы. Кочевники проводили его шумным звоном оружия — вместо того чтобы хлопать в ладоши, они предпочли колотить кинжалами о сабли. Звук был хоть и одобрительный, но страшноватый, Трикс невольно сглотнул вставший в горле комок.

— На сцену, — прошептал Бамбура, пихая в спину Песю. — Садись на стул и мечтай о Триксе!

Песя неохотно вышел из-за кулис, уселся на стул и поднял руки к небу. Зрители замолкли.

— О горе мне! — срывающимся фальцетом, воскликнул Песя. — Я — княгиня Тиана, несчастная сирота, которую хотят насильно выдать замуж за вождя витамантов Эвикейта! Я бежала из дворца и укрылась у доброго юноши Трикса, ученика волшебника. Но в безопасности ли я? Ведь меня преследует могучий рыцарь-маг Гавар Вилорой!

Майхель, от жары и волнения обильно потеющий и поминутно вытирающий платком лицо, прошептал, наклоняясь к Триксу и Гавару:

— Шатер Алхазаба открыт, но его не видно. Похоже, решил смотреть из шатра…

— Не важно, — отмахнулся Гавар. — Мы справимся.

Майхель толчком отправил на сцену Нисю.

— О, братец! — воскликнул Песя, продолжая заламывать руки. Похоже, все его представление о девчонках ограничивалось тем, что они должны патетически восклицать и размахивать руками. — Мой любимый сводный братец Халанбери, решивший разделить со мной тяготы бегства. Что ты хочешь мне сказать?

Нися, уставившись на окруживших сцену зрителей, явно заробел и молчал.

— Быть может, ты увидел кого-то, приближающегося к нашему домику? — пришел на помощь брату Песя.

Но Нися упорно молчал.

— Халтура… — вздохнул Гавар и тяжелым шагом вышел из-за кулис. При появлении витаманта по рядам воинов прокатился испуганный гул. Гавар выглядел настоящим живым покойником — бледный, с мертвыми глазами, заострившимися скулами. В общем, он выглядел тем, кем и являлся.

— Он не ответит тебе, княгиня! — гулко произнес Гавар. — Я наложил на него заклятие немоты!

— Я видел витаманта Гавара, приближающегося к нашему домику! — внезапно сказал Нися, игнорируя появление Гавара.

— А теперь, как видишь, я снял это заклятие! — не растерялся Гавар.

— Не стоит ли укрыться, пока Гавар не ворвался к нам? — продолжал Нися.

— Видишь — он даже не замечает меня, ведь я стал для него невидимым! — выкрутился Гавар.

— Какой актер… — прошептал Майхель. — Какой прирожденный актер! Ах, если бы он играл в моем театре — мы покорили бы весь мир!

— Ничего, что Нися так… невпопад говорит? — спросил Трикс.

— А, ерунда, — отмахнулся Майхель. — Все актеры иногда говорят невпопад. Это называется импровизация и очень нравится зрителям.

Нися наконец-то опомнился и начал играть свою роль. Он храбро кинулся на Гавара, был повержен и красиво упал на сцену. Трикс вспомнил, что на самом-то деле Халанбери спрятался от витаманта в буфете, но говорить ничего не стал — так и впрямь получалось интереснее.

Гавар тем временем глумился над княгиней. Он высмеял ее попытку к бегству, пригрозил посадить в трюм к злобным крысам и, наконец, схватив за руку, уволок за противоположные, левые кулисы.

Зрители дружным ором выразили свое одобрение, причем Триксу показалось, что понравилась им не игра актеров — а поведение Гавара.

— Ну… иди! — велел Триксу Майхель и вытолкнул на сцену. Следом выскочил Иен.

К этому времени уже совсем стемнело. На сцене было светло от фонарей, а вот вокруг все тонуло во тьме — только шатер Прозрачного Бога светился белым колдовским светом. Зрителей можно было угадать лишь по отблескам оружия, звяканью стали и запаху чеснока. Только те кочевники, кто оказался ближе всего к сцене, кое-как были видны. Смуглые бородатые лица с интересом повернулись к Триксу. Большинство солдат и командиров, наблюдающие за представлением, держали в руках миски с жареными кукурузными зернами и бурдюки с пивом.

— А ну-ка, парень, покажи этому ходячему мертвецу! — крикнул сидящий впереди солдат — еще довольно молодой, но бравый, с живыми веселыми глазами и улыбчивым лицом. — Он уволок твою подружку!

«Они же как дети! — поразился Трикс. — Или это и есть волшебная сила искусства?»