Мэтт Бронливи - Орден дракона Страница 43

— Тот самый, что нашел отдел Икс?

— Тот самый,— кивнула Ксандра.— Вскоре после этого со мной связался человек по имени Корнелиус Худ. Каким-то образом ему стало известно, что дневник у меня, и он предлагал хорошие деньги, желая выкупить его. Я ответила, что дневник не продается. Он заявил, что есть и другие способы убедить меня расстаться с реликвией. Я бросила трубку. Проснулась утром следующего дня и увидела Худа — он стоял у изножья моей кровати. Стоял и целился из пистолета прямо мне в лоб. Он сказал, что я не являюсь законной владелицей дневника, что он принадлежит какой-то древней немецкой организации, весьма могущественной, которая практически вышла из игры после Второй мировой войны.

— Ордену дракона.

— Мне совсем не хотелось умирать, я и сказала ему, что вхожу в орден «Сирот» — в надежде, что он сохранит мне жизнь в обмен на информацию. Позже выяснилось, что это было мудрым решением, поскольку он не только оставил меня в живых, но и пригласил вступить в орден дракона.

— То есть шпионить на них?

— Да. Но втайне я занималась совсем обратным.

— Так ты двойной агент?

— Как в «Миссия невыполнима», только круче.

— Стало быть, тебе известен каждый следующий шаг ордена.

— Ну, не совсем. До конца они мне не доверяют. Однако пользуются моим положением в ордене «Сирот».

— Вот, значит, как ты узнала, что они охотятся за Эйприл.

— Да. У нас еще есть время помочь ей. Ведь именно у нее находится вещь, которую так отчаянно пытаются заполучить и «Сироты», и драконисты. Библия Гутенберга. И если она добровольно отдаст Библию, оперативный агент не станет ее преследовать.

— А ты получишь три последние иллюстрации, потому что орден покажет их тебе.

— Вот видишь? Все только выиграют. Но лишь в том случае, если она вернет Библию, — сказала Ксандра, достала телефон и протянула Августу.— Позвони ей. Уговори отдать Библию. Возможно, это будет непросто, поскольку она, скорее всего, считает Гутенберга единственным своим козырем, на который можно обменять все. Но

если она не возвратит книгу, они убьют ее, это точно. Сам увидишь, какие катастрофические последствия это будет иметь.

Август не слишком верил Ксандре, но определенный смысл в ее словах был. Во всяком случае, без Библии Гутенберга Эйприл будет угрожать меньшая опасность. Он набрал номер.

— Алло?

— Это я.

— Август!

— Послушай, времени на разговоры нет. Оставь книгу, прямо сейчас. И уходи как можно быстрее!

— О чем ты? Почему?

Август понял: она бежит или быстро идет по улице. Слегка запыхалась, на заднем плане слышен гул транспорта.

— Рад бы объяснить, да не могу,— ответил он.— Скажи, ты видишь человека, который тебя преследует?

— Погоди секунду.— Пауза. Шум городского движения. Какие-то невнятные голоса, видимо, прохожих.— Да. Парень с длинным шрамом на подбородке.

— Длинный шрам на подбородке? — спросил Август.

— Это Гомес,— сказала Ксандра.— Именно его послали за книгой.

— Послушай, Эйприл!

— Да?

— Человека, который преследует тебя, зовут Гомес. И я хочу, чтобы ты оставила книгу в любом подходящем месте. А потом беги что есть мочи. И не оглядывайся!

— Но Август, я не могу это сделать. Я должна добраться до Чарли.

— Нет времени. Бросай книгу и уходи.

— Но как тогда я верну Чарли? Ведь это единственный способ.

Август физически чувствовал, как нарастает напряжение.

— Так у тебя ничего не получится. Если не отдашь книгу, они убьют и тебя, и Чарли.

— Ты это точно знаешь?

— Эйприл. Поверь мне.

— Я уже давным-давно тебе не верю,— ответила она.— Просто не могу.

Стало тихо. Она повесила трубку. Август медленно отнял телефон от уха.

— Ну что? Она это сделает? — спросила Ксандра.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Эйприл шла стремительным шагом, изо всех сил сдерживая желание сломя голову бежать от мужчины со шрамом. Казалось, она ощущает на шее его жаркое дыхание. Нет, надо держать себя в руках. И еще ей необходимо принять решение. Причем быстро.

Отдавать книгу или нет?..

Если Библия останется при ней, можно будет попробовать сторговаться насчет Чарли. Но что, если Август прав? Что, если сына держат в заложниках только из– за Библии Гутенберга? Тогда, сохранив ее при себе, она лишь осложнит ситуацию.

Где он, человек со шрамом?

Эйприл подняла руку с часами и притворилась, будто хочет узнать, который час. В зеркальной панели возникло отражение — он близко. И сокращает расстояние.

Она крепко сжимала книгу в руках. Отдать ее — все равно что отдать Чарли, своего ребенка. Распрощаться с единственной силой, способной сохранить ему жизнь. Но, возможно, она ошибается, и Август куда ближе к истине. Ему следует верить. Но что, если и он ошибается?..

Ужасное решение…

Ведь неверный выбор означает одно: смерть Чарли.

И бабушки Роуз.

Уже не говоря о ней самой.

Эйприл снова поднесла часы к глазам, проверить, где ее преследователь. Подобрался еще ближе?.. Да. Он совсем рядом. Просто идет по следу? Или выжидает удобного момента затащить ее за угол и перерезать горло?

Эйприл увидела впереди переулок. Ей придется перейти там через дорогу. Другого пути просто нет.

Но перед ним! Вот оно, ее спасение! Скамья! Самое подходящее место, чтобы оставить книгу и убежать. Это знак свыше.

Эйприл поцеловала Библию и положила ее на скамью. А потом побежала. Она мчалась, как никогда в жизни, впрочем, бегать ей вообще приходилось редко. В спортивные залы она практически не ходила. Стройная фигура была подарком родителей, удачным набором ДНК, а не результатом изнуряющих тренировок. « Как вам удается поддерживать такую замечательную форму? » — спрашивали ее. И она отвечала, что занимается йогой, а порой вспоминала вычитанную в газете или научном журнале статью об особой диете. Лгать людям, конечно, нехорошо, но все же лучше, чем говорить правду. Что она не делает ровным счетом ничего. В то время как остальные просто из кожи вон лезли и все равно полнели, она съедала огромные порции мороженого, дремала на диване после обеда и каждое утро просыпалась стройной и свежей.

Но теперь Эйприл сожалела о своей лености. Она даже запаниковала немного. Дыхания не хватало. Кажется, именно этому в первую очередь учат в спортивных залах? Правильному дыханию при беге и прочих физических нагрузках. Учат держаться в форме. А она совсем забыла, как надо грамотно дышать. Она глубоко втянула воздух носом и ртом, но без толку. Эйприл припустила еще быстрее. В боку возникла резкая боль, точно ее

пырнули ножом. Теперь она поняла, каково это — быть настоящей бегуньей. Выносить нечеловеческую боль? Нет, на такое она неспособна.