Александра Верёвкина - Темные души Страница 44

— Дамон, а расскажи мне о себе, — неожиданно сменила тему Елена, — О своей жизни. Почему ты так ненавидишь Стефана? Он говорил мне, что между вами была вражда еще до появления Катрины, но не объяснил почему.

Он очень внимательно на нее посмотрел и сказал:

— Если ты в самом деле хочешь это знать… Я расскажу. — Он замолчал, пытаясь справиться с голосом, чтобы не показать девушке, насколько болезненна для него эта тема. — В моей жизни не было ничего прекрасного: нелюбимый сын у отца, чернильная клякса на уважаемой всеми фамилии Сальваторе. Меня очень любила только мама, а когда… — Он тут же умолк и резко закончил, — Я не хочу об этом говорить!

Елену ничуть не смутили его крики. Она понимала, что эта тема не самая приятная для него, но ей необходима была правда.

— Мне ты можешь сказать, я пойму тебя! — она загородила ему дорогу прежде, чем он успел выбежать из палатки, — Дамон, я не из любопытства спрашиваю. Я хочу узнать тебя, понять, но ты не хочешь мне помочь. Доверься мне, прошу тебя.

Эти глаза, полные сострадания… Ну как он мог ей отказать? Для Елены вообще не существовало ничего невозможного!

— Хорошо, — мягко согласился он.

Девушка выдавила из себя некое подобие улыбки и взяла его за руку, усаживая рядом с собой.

— Она была замечательной женщиной, — тихо продолжил вампир, — Никто не был со мной нежнее, чем она. Никто не любил меня сильнее, чем она. Я до сих пор помню запах ее густых темных волос. Они пахли яблоками, ванилью и чем-то еще… Теперь я называю это запахом жизни. Твои волосы, кстати, пахнут точно также, — улыбнулся он Елене, — А когда мне было шесть лет, она умерла, а вместе с ней и мое сердце. Отец всегда восхищался лишь Стефаном — лучший ученик в школе, потом в университете, спортсмен, а я был жалкой тенью, на которую лишь изредка обращали внимание. А потом появилась она, Катрина. Такая живая, яркая, загадочная, безусловно прекрасная, страстная и я потерял голову. Тогда мне казалось, что любить сильнее просто невозможно, хоть я и ошибался. — Он с нежностью посмотрел ей в глаза.

Девушку не на шутку испугало его лицо: безжизненное, словно застывший кусок мрамора, взгляд потухший, будто из его жизни ушла вся радость. Даже привычная улыбка не смогла бы в полной мере вернуть его лицу былую привлекательность.

— Не надо, Дамон, не продолжай. Я не знала, что тебе будет так больно вспоминать, — она прижалась губами к его щеке, и чуть было не вскрикнула — он был совершенно холодный — но вовремя себя остановила, — Давай лучше вернемся к твоим делам.

Она пыталась загладить свою вину перед ним. "Глупая, какая же ты глупая! Ты ведь должна была предугадать, что ему будет больно! Ты же помнишь его слезы, идиотка!" — девушка корила себя на все лады, не зная, как исправить положение. Дамон так старался, хотел ей угодить, а она все испортила! Идеальное свидание с вампиром разрушило ее неуместное любопытство.

— Это не твоя вина, любовь моя! — заверил он ее, — Мне изначально надо было начать не с извинений. Я кое-что хочу подарить тебе, только прежде хочу заверить — я ни на чем не стану настаивать, все будет только как, как захочешь ты, Елена.

Он что-то еще бормотал, одновременно доставая из нагрудного кармана куртки прямоугольную коробочку голубого цвета, перехваченную белой атласной лентой*. Дамон протянул ей подарок прежде, чем она успела осознать, что берет в руки. "Господи, только не это!" — пришла в голову отчаянная мысль. Но делать было нечего, и она резким движением стянула ленту, надеясь увидеть под крышкой не то, о чем подумала. И, видимо, напрасно — внутри на такой же белой атласной ткани лежало кольцо.

____________________________

*Голубая коробочка, перевязанная белой атласной лентой — торговый бренд всемирно известного Ювелирного Дома Тиффани и Ко.

Глава 11

Елена с ужасом смотрела на кольцо. Оно было прекрасно — тонкий платиновый ободок с одним бриллиантом. Девушка не слишком хорошо разбиралась в украшениях, но все-таки смогла предположить, что в нем больше пяти каратов. Удивительной чистоты, камень переливался всеми цветами радуги даже при столь слабом освещении.

— Дамон… — словами нельзя было выразить ту бурю эмоций, которая охватила девушку.

Она чувствовала себя, подобно рыбе, выброшенной на берег. Грудь часто вздымалась и опускалась, но ей все равно нечем было дышать.

— Ты позволишь? — вампир вытянул из ее рук коробочку, аккуратно достал кольцо и потянулся к руке девушки, которую она тут же убрала. — Даже так? — едва слышно спросил он.

Дальнейшее заняло долю секунды. Двумя пальцами он сжал кольцо, отчего изящный ободок треснул посередине, размахнулся и закинул его в самый дальний угол палатки.

— Дамон, что ты делаешь? — ей с трудом удалось проследить за его действиями. — Прекрати сейчас же! — взбешенно крикнула она, глядя как он стремительно уходит.

Вампир даже не обернулся. Его всего переполнял гнев, каждую клеточку буквально колотило от ярости. Он видел, как она испугалась, видел эти фиалковые глаза, наполненные неподдельным ужасом. Она не хочет быть с ним, боится выбрать его. Странная боль в груди заставила его остановиться. Он огляделся по сторонам и понял, что уже добрался до машины. Ему не стоило уходить так далеко от Елены, не стоило бросать ее одну. Но он просто не мог заставить себя вернуться к ней. Это будет невыносимо: смотреть на нее, видеть ее жалость к себе, ловить взгляд этих небесных глаз, наполненный состраданием к нему. Ему не это было нужно. "Видимо ты из ряда существ, которых жалеют. Нравится?" — задал он сам себе вопрос. "Не нравится". Он всегда хотел чего-то большего, настоящего чувства. Он приложил столько усилий, чтобы измениться, старался быть максимально "идеальным" и что получил взамен? Жалкую горстку сострадания, которую эта девочка путает с любовью.

Прошло не меньше получаса с того времени, как он ушел от Елены, когда он, наконец, смог справиться со своими эмоциями и заставил себя вернуться к девушке.

Она сидела на полу и плакала — тихо, как будто боялась, что ее могут услышать.

— Ты простудишься, если будешь продолжать сидеть на полу, — холодно произнес Дамон.

Ему не хотелось подходить к ней близко, не хотелось прикасаться к ней. Это лишь причинит еще больше боли, и разрушит то самообладание, крупицы которого он собирал в своей душе в течение тридцати минут.

Елена никак не ответила на его слова. Он яростно зарычал и схватил ее за плечи, резким движением поднимая на ноги.

— Хватит, — вампир легонько встряхнул ее, пытаясь не обращать внимания на полные слез глаза. — Успокойся и ложись спать.