Александр Иванов - Игрушки Анкалимы Страница 45

Он одновременно хмыкнул и шмыгнул носом, словно саркастически ухмыльнулся.

— Ну, это для меня они молодые, а для тебя, может, и старые. Тебе ведь, лет семнадцать — восемнадцать, не больше? Итак, короче. Всем известно, что обруч — интерфейс прямой и обратной связи с дроном. Чувства дрона — твои чувства, а действия дрона — твои действия. Всё так. Но. Но! Не всё.

Он устало зевнул:

— Вот, зараза, всегда в сон тянет после успокоительных ихних. Ладно, сейчас доскажу и вздремну, чуток… А непросто то, что, оказывается, есть ряд побочных эффектов, от этой обратной связи, до конца неизвестных. Ну, вот, например: выяснилось, что бесовский интерфейс сей, стимулирующее влияние на мозговую деятельность оказывает. И весьма сильное. Затормаживает эффект старения мозга на биохимическом уровне. Вот мы с Кузнецом, давно уж… Да, да! Девять лет, как на привязи сидим, а трезвость мысли не утратили. Более того, весьма активно в новых разработках роботостроения участвуем. Только, ты учти, не для широких кругов эта информация. Грифа секретности на ней нет, но и болтать, особо, не следует. Я бы тебе и слова не сказал, да ведь ты у нас почти что коллега. С паролем пришел, хоть и с таким, недоделанным… Подвиг разведчика, блин горелый…

И он засмеялся, а потом сразу закашлял.

"Ну, вот, сейчас опять "тюбингами" обзываться начнёт", — решил Алекс.

Но Карчмарь не оправдал его догадок. Он явно успокоился — ноги не дёргались, руки перестали дрожать. Смахнув ещё раз невидимую слезинку с глаз, и в который раз глубоко и облегчённо вздохнув, он продолжил обычным своим голосом, только чуть более мягким:

— Ты уж извини меня, Алекс. Я, как и все старики, ворчлив неумеренно. Это всё оттого, что жизнь уходит, а жить‑то, всё ещё хочется. И работать хочется, и с тобой вот тут, на Острове, баланду травить хочется, на море поглядаючи… А ещё этот гад, чьи остатки под навесом валяются, завёл меня с утра, не в меру. Я ведь не садист какой, не стал бы его сильно… Ну, подумаешь, скинул бы с обрывчика, и всё. Ну, сломал бы он себе пару ходулек, так парковка рядом, сразу и починился бы. Может, я бы и починил, раньше они ко мне частенько обращались за подмогой. Так ведь он, сволочь такая, как я его послал, отсюда подальше, в истерике зашелся и начал мне права качать — дескать, все вы, русские, алкаши и оккупанты. Всех вас, нас, то есть, надо за железным занавесом запереть, и к нам, к ним, то есть, к цивилизованным людям не пускать. И ещё чего‑то приплёл, про своих могучих заокеанских друзей, которые найдут на нас укорот. Вот тут я и не стерпел — бошку‑то и свернул… Имел я его ввиду, вместе с друзьями его могучими поперёк океана… Погорячился, конечно. Зря. Не стоило так, на шавку всякую, нервы тратить…

А тут ещё ты подходишь, с паролем этим, дешевым. Вот я и окрысился. С этим паролем у нас, в основном, лохи приходят, коих развести надо, и восвояси отправить — кого пинком под зад, по тропе, а кого и швырком с обрыва, на камушки. Кибер у нас изобретателен, по этой части. Тоже наш, один из двенадцати. Да — а-а… Молоды были мы тогда, и амбициозны сверх меры. Вот ответь мне, кто такие — три кита — три "К" в нашей науке? — спросил он неожиданно.

— Э — э-э… — растерялся Алекс, — слышал когда‑то что‑то, но… не знаю.

— Да… Хорошо хоть, не врёшь, не изворачиваешься. А это надо знать. Королёв, Курчатов и Келдыш — гордость не только нашей, но и мировой науки. А ты не знаешь… А вот мы знали. И гордились, и стремились быть, хоть чуть — чуть похожими на них. В одном бюро работали, ровесники, молодые, вот и назвались как‑то, в шутку, двенадцатью "К". Мол, мы хоть и не гении, но нас, зато, двенадцать. Сейчас многие уже умерли, а те… далече… А тут, как Остров открылся, сразу на него и наладился. Как уже говорил, считаю это воплощением своей мечты. Ребят знакомых встретил, из разработчиков. Молодёжь, все в азарте, дело новое… Через них и узнал, что некоторые из двенадцати, тоже здесь обретаются. А потом, как старость своё ломать начала, на эксперимент пошел. Вместе с Кузнецом и лежим сейчас в интерфейсных коконах. Правда, в разных городах. Одно время вместе кучковались, своих вызвали, которых нашли. Потом ещё помощники приблудились. "Карчму" построили. Подземелье, через вход в капонире, исследовали. Нашли, кстати, погреба с минами и снарядами. Таскали их потихоньку на продажу, а это очень сложно — склад‑то на шестом уровне от поверхности. Всей бригадой и таска — а-а — а‑ли…

Он душераздирающе зевнул и посмотрел на Алекса осоловевшими глазами:

— Ты, это, иди, погуляй… Или дрона брось тут и иди домой. Я сейчас спать буду… Только учти — через полтора часа быть как штык, у Кузнеца на Полигоне. Кибер с тобой говорить хочет, вроде, доволен он твоей работой. Ну, давай — давай, иди, сейчас всю энергию вырублю. А за дрона не беспокойся, не тронут его здесь. Я всю округу пораспугал, когда этого прибалтанутого кончал — очень уж он, орал громко, словно на самом деле под нож попал…

Глаза Карчмаря неожиданно закрылись, дрон его принялся устраиваться в позу покоя, фары — светильники погасли, и у Алекса заморгал желтым цветом индикатор уровня сетевого сигнала. Он опрометью бросился в открытую выходную дверь. Вот, старый маразматик! Отрубил‑таки ретранслятор. Будь дверь закрыта, точно связь бы оборвалась.

Выбежав во двор, он сразу успокоился — индикатор уровня позеленел и перестал моргать. Теперь можно не спешить и усвоить полученную от Карчмаря информацию.

"Да, весьма забавно мы побеседовали. Точнее сказать — беседовали со мной. Провели, так сказать, среди молодежи воспитательную работу. И кто! Карчмарь — гроза граберов и всяких ротозеев. Страшный отрыватель конечностей и выдиратель ножных суставов. Джек — потрошитель Островного масштаба. И такая загадочно — интересная личность, оказывается. Кто бы мог подумать — восемьдесят два года! А Кузнецу, что, столько же? С ума сойти! Значит байки про мозги в банке, совсем не далеки от истины. Что там, Карчмарь, про стимуляцию мозговой деятельности обратной связью говорил? Что способности улучшаются, и мозг стареть перестаёт, что ли? Да, интересно, нигде я о таком не слышал. Может заодно ещё и жизнь продлевается? Ну, это, наверное, вряд ли — уже бы шуму было на всю Землю. Ну, или, на весь Инет, что, по существу, одно и то же".

И "Карчма". Алекс оглянулся на здание, и с новым интересом стал его рассматривать. Представилось, как десять лет назад старые дроны, старые во всех смыслах, строили её. Как на старых, неуклюжих, колёсно — гусенничных шасси таскали деревья и камни, железки разные, и прочий хлам. Как резали плазменными резаками и скрепляли всю конструкцию гвоздями и сваркой, цементом и тросами. И при этом, ещё добычей мин с большой глубины занимались. И при этом, научные разработки в области дроностроения вели… Чувствовалась здесь какая‑то основательность, целеустремлённость, капитальность мышления и труда. Мощь духа. "Да, были люди в наше время… богатыри, не вы".