Дмитрий Распопов - Начало пути Страница 46

Больше всего меня возмутило то, что на мой вопрос, что вообще понадобилось людям графа на моих землях, он только выругался и, угрожая мне скорой расправой, вылетел из замка. После его отъезда я усвоил урок, и теперь замковая решётка всегда была опущена.

Моя предусмотрительность оказалась не напрасной, уже на следующее утро возле неё толпились разгневанные вассалы другого графа. Уехали они с теми же моими заверениями, что швали на моих землях развелось немеряно, и если уважаемые господа узнают, кто это так мне пакостит, то пусть скажут, я немедленно повешу этого мерзавца.

Поразмыслив, я вызвал к себе всех дружинников и на плане местности отметил, где, как, в каком количестве и какие были установлены ловушки, потому что если нападки прекратятся, то к весне нам самим придётся их снимать.

Прошёл ровно месяц, пока до всех местных аристократов и их вассалов дошла одна простая мысль: кто сунется на мои земли, тот минимум потеряет хорошую лошадь. Многие дворяне пытались ездить в одиночку или по двое, чтобы гадить мелкими партиями, но прилетавшие неизвестно откуда болты убивали их лошадей. На возмущённые требования возместить стоимость потерь я сокрушённо заявлял, что, дескать, браконьеров у меня в землях развелось просто видимо-невидимо, сам сижу в замке и никуда не езжу из боязни за свою жизнь.

В общем, за этот зимний месяц я стал самой популярной и посещаемой многочисленными разгневанными господами личностью. Самое интересное, что и крестьяне, почувствовав свою силу, уже три раза сами отгоняли солдат, пытавшихся приблизиться к деревне. Десятки натянутых луков и арбалетов, пусть даже в не очень умелых руках, могли поколебать уверенность любого налётчика.

Староста наведывался ко мне всё чаще и с каждым разом его гордость за своего господина становилась всё больше. Он делился такими новостями, о которых раньше никогда бы не стал мне говорить. Оказывается крестьяне из соседних селений с завистью смотрят на моих крестьян, ведь их хозяева не дают им земель в аренду и барщину не отменяют, а уж чтобы оружие раздали и сказали, что наградят самых метких – такого вообще никогда не было.

Деньги, вырученные от продажи зерна, собранного с арендованных у меня полей, позволили моим крестьянам не бедствовать этой зимой, а вполне спокойно переносить пусть и не сильные, но морозы. По меркам моего мира их морозами называть не стоило, но для местных температура в минус 10 была серьёзным испытанием.

Староста также поведал, что несмотря на холода, постройка мельниц продолжается и буквально через пару-тройку месяцев, когда станет теплее, мы можем попробовать запустить их. Мельницы поглощали мои деньги со скоростью электрического насоса, но останавливаться было поздно, слишком много я в них вложил. Я до сих пор радовался тому, что прокрутил тогда торговцев, полученные от той моей аферы деньги позволили мне безбедно жить всю зиму, к тому же и поступления от Шумира постоянно росли, а ещё были оброки, которые платили крестьяне.

Радовало меня одно: до всех, кроме графа Шарона, уже дошло, что лучше не появляться на моих землях, а этот тупой граф по-прежнему носился по моим землям, терял лошадей и людей, но всё равно с тупым упорством дуболома искал того, кто раскидывает ловушки по дорогам.

«Вот ведь маньяк», – думал я, в очередной раз выпровоживая его от своих ворот, когда он уже третий раз за два дня приехал ко мне с требованием заплатить за сломавшую на моих землях ногу лошадь.

Устав интересоваться, что он делал на моих землях, я просто говорил, чтобы граф поймал того, кто разбрасывает ловушки, и стряс с него деньги за всех когда-либо павших и покалеченных лошадей. Граф опять скакал и искал призраков, которых уже давно не было, вся моя дружина прекратила партизанскую деятельность, так как, кроме графа, никто больше не хотел терять дорогостоящих лошадей.

Когда у меня вроде бы наступило небольшое затишье и я спокойно предавался тренировкам на свежем морозном воздухе, Жан однажды утром оповестил меня, что возле опущенной замковой решётки ждёт солдат в странных доспехах.

Мы с Роном переглянулись и отправились посмотреть на этого странного солдата.

Солдат был действительно странный: и его лошадь, и он сам были в броне непривычного для меня фасона и цвета. Только быстрые и опытные глаза Рона точно установили его национальную принадлежность и вид занятия.

– Таронский наёмник, – процедил он два слова и сплюнул на землю, выражая свои чувства.

– Пошли, спросим, чего ему надо, – удивлённо сказал я, дожидаясь когда дружинники поднимут решётку.

Наёмник спокойно заехал в замок и оглядываясь по сторонам, подъехал к нам.

– Эй, падаль, позвать мне барона Крона, – раздался его голос.

Один мой кивок Рону и лежащий на земле наёмник разговаривал уже совершенно другим тоном.

– Кто такой? Кто послал? Зачем нужен барон? – сократил я свою речь для простоты.

Наёмник нервно дёрнулся, когда наконечник копья нубийца легко коснулся его шеи.

– Тес, наёмник «Волков Тарроса», – быстро заговорил он, – приехал за ежегодной платой за охрану к барону Крону. – И добавил от себя, пытаясь выказать храбрость. – Барон как узнает, что вы со мной сделали, запорет вас до смерти. Они с моим командиром старые друзья.

Я хмыкнул, вот и странная строка в гроссбухе барона под названием «охрана» нашла своё объяснение, теперь надо выяснить, что же она включала в себя под этим понятием.

– Ну, допустим, барон умер и я его наследник, – спокойно ответил я наёмнику.

Воин недоумённо посмотрел на меня, а затем на Рона, ища подтверждение моих слов. У нубийца всегда был один, стандартный ответ на все вопросы, его он и дал наёмнику, стукнув его пяткой копья по ноге, в той части, где не было доспеха.

Наёмник взвыл и покрыл нас матом, на мат у нубийца был всё тот же универсальный ответ, на все случаи жизни, и воин покатился по земле, когда Рон, с виду вроде легонько, заехал ему между ног.

– Ты, наверное, мазохист? – спросил я у катающегося по земле наёмника. – Тогда тебе не к нам надо, а в соседний замок, к графу Шарону.

Наёмник, будучи уже учёным, рта не открыл, только с ненавистью посмотрел на нас обоих.

– Как смотрит, – восхитился Рон, – у меня прям мороз по коже.

– При такой холодине не только у тебя, – съежился я от ветра, всё же тренировались мы не в тёплых куртках. – В общем, быстро давай рассказывай, какая такая плата, и за что тебе барон должен платить, – поторопил я наёмника, – не видишь, мы тут мёрзнем на ветру.

Наёмник поднялся и голосом, полным злости, ответил.

– Барон Крон платил командиру Тарросу пятьдесят кесариев в год за охрану земель.