Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Алёна Страница 47

– Но зачем для этого похищать? И кто убил этих двоих? - неудовлетворённо возмущалась пресса.

– Свои же. Чтобы нас запутать. А зачем похищать? Что - то хотели выпытать. Можно сказать, что уж очень много в этой девушке было загадочного!

Найденный через некоторое время растерзанный до неузнаваемости труп девушки вроде бы подтвердил версию нового кэпа. Притащенные на опознание лица, сталкивавшиеся с этой девушкой, однозначно опознали её по каким- то родинкам, по крашенным волосам, по длине рук и ног. Всё. Следствие закончено, забудьте.

И только где-то высоко - высоко, у подножия Олимпа гнусный голос пробасил:

– А теперь - без шума найти и хоть из-под земли достать!

Часть 3

Глава 16

На второй день поездки в купе появился попутчик. Серьёзный солидный дядя в строгом костюме. Он внимательно всмотрелся в девушку, но ничего не сказал. Устроился, молча зашелестел газетой. Недовольно покосился на монитор, но когда Алена поспешно уменьшила звук, пробурчал: "Ничего - ничего". По тому, как заметалась вокруг их купе проводница, Алёна поняла - дядя, действительно, "серьёзный". Но раздражение, которое питают простые люди к элите, не успело накипеть у девушки, когда попутчик начал доставать из баула и пакетов печёную в мундирах картошку, перышки зелёного лука, и огурцы, и ароматный, явно домашний хлеб, и даже кислое молоко.

– Прошу к столу. Как говорится, чем богаты, девушка, - пригласил Алену попутчик, разрезая вдоль огурцы. И какой же аромат пошёл по купе!

– Нет, что Вы. Я… сыта, - отказалась, было, девушка.

– Я, знаете ли, тоже сыт. Но это, домашнее, теперь вроде как деликатеса. Из деревни еду, от родственников. Вы сами - то давно в деревне были?

– Я сама из деревни. Но не была давно.

– Так садитесь и вспоминайте вкус здоровой пищи!

– Спасибо! - не смогла больше удерживаться Алёна.

– Вот-вот, - одобрил попутчик хруст огурца на зубах девушки. - Я давно в столице, а ностальгия не отпускает. Как прижмёт - бросаю всё и еду в деревню. Раньше к родителям… Теперь вот - к дядьке. А у тебя, родители так в деревне и живут?

– Нет.

– Тоже перебрались?

– Перебрались. Туда, - девушка показала глазами вверх и вдруг разрыдалась.

– Ну что же это? Чего ты вдруг, а? Ну-ну, что же это? Что случилось?

– Случилось. Умерли.

– Ну, успокойтесь. У всех умирают. Мои вот тоже. Правда, старенькими были.

– Мои! Моя! Вы знаете… Они… Нет, мама от сердца, когда папу судили, а он сам… На похороны отпустили. А, ладно…

– Нет! Ничего не ладно. Давай-ка, выкладывай. Это что, ты сирота, что ли? И куда тогда путь держишь?

– Я… да зачем?

– Меня зовут, кстати, Владимир Константинович. Как тебя кличут?

– Алёна я.

– Сестрица Алёнушка. Ну, рассказывай, что случилось. Может, помогу.

– Да чем?… Хотя,… может, братиков поможете найти… ладно.

Алёна вспомнила тот день, когда мятый капитан впервые сказал о навалившимся на её семью ужасе. Про суд. Про смерть матери. Про самоубийство отца. Наконец, про пытавшихся её изнасиловать подонков.

– А дальше - провалы какие-то. То помню, то не помню. А если вспоминаю, то словно сон какой-то, - закончила она своё повествование.

– Да-а, хлебнула ты, девонька, - подытожил её рассказ попутчик. - Послушай, - вдруг спохватился он. - Таких дел не так уж и много. - И знаешь, припоминаю, что что-то там не то нечисто, не то незакончено. Было, точно было какое-то продолжение. Вот что. Ты приедешь - немедленно в областную прокуратуру. К следователю. Пусть расскажет. Если будет упираться - покажешь вот это - он протянул золочёную визитную карточку. - Я вообще-то курирую другое направление, но… Прислушается. Если что, звони по этому телефону. Напрямую. Теперь, ели разрешишь - вздремну. Завтра с утра, прямо с поезда - за дела.

Девушка, согласно кивая, оторвала глаза от визитки и случайно их взгляды встретились. Уже выйдя из купе, Алёна вдруг почувствовала - видела. Видела она такой же взгляд. Или похожий? Механически проведя все гигиенические процедуры, она устроилась на своём диванчике и провалилась в воспоминания.

– Мы должны провести в племя девушку.

– Без нас она никуда не пойдёт.

– Вождь сказал только о девушке.

– Передай своему вождю… - и дальше Уго вдруг перешёл на странный щелкающее - чирикающий язык.

Лицо спорщика просветлено, он достал сотовый и начал разговаривать с кем-то на таком же языке. Алёна оторвалась от рассматривания незнакомцев. Впрочем, и рассматривать было нечего. Она ожидала чего-то…ну, как бы в разрисованных лицах, с перьями в волосах, каких-то травяных юбочках. А тут… Оба проводника в глубь прерий были одеты в обычные джинсы до колен, в майки, только что вот были босиком. Роста для этого народа среднего, то есть с Алёну (а второй даже ниже). Такие же носатые, как Фернандо и кареглазые, черноволосые, как Уго. Только ещё худощавее, а поэтому гибче, гармоничнее, что - ли.

– На каком это? - спросила Алёна у Уго.

– На нашем, на родном, который до португалов и испанцев.

– Инки? Ацтеки?

– Ты немного знаешь нашу историю. Это похвально, - полушутя полусерьёзно ответил Уго, прислушиваясь к разговору проводника.

– Вождь сказал - одному можно.

– Одному? Но мы…

– Да, вождь сказал. И надо идти.

Оба юноши выстрелили взглядами друг в друга, затем повернулись к девушке.

– Выбирай, фея.

– Уго идёт со мной, - не колеблясь, ответила Алёна. У Фернандо словно обрубили ноги, - так быстро он упал на колени. Схватив руку девушки, он прижал её ладонь к сердцу.

– Оставь меня с собой. Дай умереть за тебя! Ты спасала мне жизнь. Сколько? Зачем тогда?

Девушка опустилась на колени рядом и заглянула в наполненные страданием и отчаянием глаза.

– Фернандо, милый, тебе надо остаться.

– Любишь его? - прямо спросил несчастный парень, метнув ненавидящий взгляд в сторону счастливого соперника.

– Нет! Не люблю! Но тебе надо остаться. У тебя Умайта, братишка, Хуанита - она машинально посмотрела на одежду, переданную ей этой девушкой.

– Невеста! - горько улыбнулся юноша. - Хуанита! Вот оно что! Да будь она проклята!

– Не смей! Не говори так! Она славная девушка и любит тебя! А я… Прости Ферри, прости милый, но я… не люблю тебя. И не обижайся, - увидела она судорогу на лице Фернандо. - Я здесь чужая. Я вот сейчас уйду туда, в джунгли - и всё. Пойми, пойми же ты, мы разные люди, из разных народов. Мы бы и не смогли вместе… Ну, пойми же ты. Так будет лучше нам обоим… Вставай и давай простимся по-хорошему.

– Твои слова - приговор для меня. Но повинуюсь. Прощай.