Александр Сухов - Танец с богами и драконами Страница 47

Чтобы не было соблазна, я сдал весь свой арсенал Матео. Эзергу Утиолу отдавать было нечего – перед тем как упаковать, гномы и маги его уже тщательно обыскали и изъяли все лишнее.

Сразу же после инструктажа секунданты расставили нас по местам, а сами покинули площадку. Толпа болельщиков вокруг в ожидании начала поединка затаила дыхание, лишь время от времени тишину нарушало чье-нибудь нетерпеливое покашливание или шмыганье носом.

Я опустил руку с ножом, постарался предельно расслабить мышцы и сконцентрировать внимание на противнике. Мой замысел был прост и, как мне казалось, вполне жизнеспособен: войдя в ускоренное состояние, бросить оружие в эльфа снизу без размаха и не промазать – тогда он труп. Великим специалистом по метанию острых предметов я себя не считал, но кое-какими навыками обладал: как личность разносторонняя и стремящаяся к совершенству, время от времени я брал уроки у признанных мэтров многих видов боевых искусств, в том числе и мастеров клинка.

– Начали! – Голос Его Величества, будто громом, ударил по ушам.

И мы сошлись в кровавой схватке.

Глава 10

Я был готов сразу же войти в состояние гипера, но, как оказалось, эльф все просчитал намного лучше, чем я. Вместо того чтобы заняться созданием защитного кокона для себя, он первым делом заблокировал мои и без того не ахти какие магические способности. На это у него ушло не более одной десятой секунды. Если бы я только знал. Этого времени мне вполне хватило бы, чтобы метнуть нож, не входя в режим ускорения, тогда все могло закончиться, едва начавшись. Теперь оставалось кусать локти – пока я лбом прошибал стену и терял драгоценные мгновения на бесплодные попытки войти в гипер, Эзерг Утиол успел отгородиться магическим щитом от любого физического воздействия с моей стороны.

Через радужно переливающуюся и искрящуюся электрическими разрядами оболочку защитного кокона я увидел, как меняется выражение лица моего более удачливого противника: от хмуро-озабоченного, без каких-либо промежуточных трансформаций, оно стало злорадно-удовлетворенным. Больше всего эльф сейчас напоминал голодного кота, загнавшего в угол жирную мышку. Котяре нестерпимо хочется жрать, аж кишки внутри шевелятся, а желудок истекает соком и требовательно урчит. Однако охотничий инстинкт не позволяет хищнику отправить добычу прямиком в пасть – с мышкой нужно еще чуть-чуть поиграть, помучить ее, и только после этого невзрачный серый комок превратится в подлинное украшение праздничного кошачьего стола.

Нетрудно было сообразить – кому в этом спектакле предназначалась роль несчастного грызуна. К великому сожалению, не я был автором постановки и повлиять на ход пьесы не имел никакой возможности.

До сих пор по отношению ко мне, точнее, к моей телесной оболочке, маг не проявил никакой агрессии. Я мог бегать, прыгать и скакать, однако настроение не предрасполагало к подобным шалостям. Кроме того, можно было попытаться кинуться с ножом на защитный кокон, но я не собирался этого делать, поскольку даже в столь незавидной ситуации жизнь для меня была лучшим подарком судьбы, отказываться от которого добровольно с моей стороны было бы непростительной глупостью. Единственное, о чем я мечтал в данный момент: оказаться в любом другом месте, лишь бы оно находилось как можно дальше отсюда, но по условиям поединка я не имел права хоть ненадолго покинуть круг, даже в том случае, если мне очень приспичит справить малую или большую нужду.

Трибуны продолжали безмолвствовать. Пожалуй, лишь маги понимали, в каком плачевном положении находится зазнайка, всего пять минут назад возомнивший о себе, как о спасителе Мира. Любой из них мог прийти мне на помощь и одним движением бровей развеять эльфийские чары. Однако проклятый кодекс чести и древнее уложение какого-то Ксенофонта Блаженного не позволяли им хоть капельку подсобить попавшему в беду товарищу. Только наивные гномы все еще продолжали ждать активных действий с моей стороны, совершенно не подозревая о том, что порадовать их чем-либо интересным ловкий Коршун уже никогда не сможет.

Осознав безвыходность ситуации, я (как мне казалось, гордо) выпрямился и посмотрел в глаза победителя и не без удовлетворения отметил, что Эзерг Утиол едва не светится от радости – оказывается, даже для высокородного эльфа победа над Коршуном чего-то да значит. Было лишь обидно, что эта победа досталась ему так легко.

Переиграл меня остроухий. Мне оставалось лишь одно: смириться и спокойно ждать, когда этому извергу надоест любоваться на беззащитную жертву, и он перейдет к финальной стадии пьесы под незатейливым названием «Кошки-мышки».

С минуту мы играли в гляделки. До разговора со мной высокомерный эльф так и не снизошел. Ну что же: не желаете разговаривать – плакать не стану, ограничимся обменом многозначительными взглядами, поскольку без лишних слов понятно, что думает каждый из нас о другом.

С трибун уже начали доноситься недовольные возгласы: «Чего, Коршун, время тянешь?», «Врежь ему по первое число!» и еще что-то в этом духе. Нетрудно догадаться, что горланили гномы – орденские были настроены менее оптимистично и предпочитали переживать за меня молча.

Видя, что моральный дух соперника одним давлением на психику сломить не удастся, Эзерг Утиол вытянул руки в моем направлении и начал шевелить пальцами, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное. Затем он свел руки со скрюченными пальцами перед собой, будто собирался схватить кого-то и сдавить в объятиях.

Поначалу мне было непонятно, чего пытается добиться эльф, но, ощутив его невидимые лапы на своей шее, я понял суть манипуляций коварного врага. Находясь в полной безопасности внутри защитного кокона, он не имел возможности причинить вред своему оппоненту каким-либо физическим воздействием. Однако при помощи чародейства вполне мог извести меня любым доступным ему способом: сжечь, вызвав «огненный шторм» или запустив в меня файербол; превратить в фарш заклинанием «Воздушной воронки»; упрятать метров на десять под землю «зыбучкой». Эзерг Утиол выбрал «Удавку». Ну что же, чего-чего, а быстрой смерти я от него и не ждал. Хорошо, что не наколдовал «Спору» и не сотворил из меня симпатичный терновый кустик. Впрочем, это ему вряд ли удалось бы осуществить – посеять зародыш нужно обязательно на открытый участок тела жертвы и зафиксировать хотя бы на пару минут, для того чтобы корни растения-убийцы успели внедриться достаточно глубоко в живую плоть.

Поначалу сильного давления на мою шею не оказывалось. Эльф попросту зафиксировал «Удавку», лишая меня способности вертеть головой. Но постепенно объятия становились все крепче и крепче, и через десяток секунд я лихорадочно ловил ртом воздух, не в состоянии пропихнуть его в легкие. Руки сами потянулись к горлу и стали беспощадно терзать ногтями кожу, не в силах сбросить руки душителя. Сонная артерия начала бешено пульсировать, в глазах потемнело, в голове застучало. Поскольку внутреннюю охранную сигнализацию я отключил еще до начала поединка, чтобы не отвлекала, оставалось предположить, что внутри моей черепной коробки некто предприимчивый разместил кузнечный цех, и не просто разместил, а сразу же запустил его на полную катушку.