Владимир Васильев - Звезды над Шандаларом Страница 47

— Что случилось, отец? — подал голос Сай. — Ты никогда не звал меня так настойчиво. Я собирался...

— Неважно куда ты собирался, — перебил колдун. — Где ты бродил последние две недели?

Сай пожал плечами:

— Вдоль реки, по границе Паномы. Там шныряют люди-из-лодок. Дважды мы их обращали в бегство. А что?

Отец нахмурил густые брови, похожие на комки мокрого снега. Сай почувствовал: случилось что-то недоброе. Неужели кто-то напал на стойбище? Или Панома нарушила долгий мир? Или снова кто-то из его молодцов разграбил караван?

— В Капище пробрались воры. Пять или шесть дней назад. Стражей усыпили — они провалялись без малого сутки. Троих просто зарезали — железными ножами.

— Железными? — изумился Сай. — А как же Камень?

— Они подкрались так, чтобы стражи находились между ними и Камнем, а потом разом метнули ножи.

«Стражей, понятно, проткнуло насквозь...» — подумал Сай. Он прекрасно знал силу черной глыбы.

— И что дальше?

— Камень исчез. За ним воры и приходили.

Сай остолбенел. Святыня всего их гордого рода, Черный Камень Отрана, веками служивший щитом от всех, кто носил железо...

— Они все рассчитали. Ты увел свой отряд на юго-запад, Горт отправился к паномскому наместнику, половина стражей разбрелась охотиться... В стойбище остались только женщины с детьми да подростки.

Колдун замолчал. Сай немного выждал, потом осторожно спросил:

— И что же теперь будет?

Отец взглянул ему в глаза.

— Камень нужно вернуть. И займешься этим ты.

Не раздумывая, Сай кивнул.

— Воры пришли с юга, и туда же ушли. Пусть твои воины разделятся на тройки и прочешут всю Паному, до самого моря, а если понадобится, то и дальше. А тебе я дам вот это...

Колдун протянул сыну амулет, который рассматривал несколько минут назад — размером с воробья фигурку, вырезанную из кости. Голова божка-идола стала темной от крови многочисленных жертв, принесенных за многие годы. Два огромных тусклых выпуклых глаза бессмысленно таращились в пространство. Кожаный шнурок вытерся и посерел.

— Возьми. Это поможет найти Камень.

— Как? — спросил Сай, разглядывая лежащий на ладони амулет. Не потому, что не верил. Просто он хотел научиться пользоваться магической вещью. В отличие от большинства воинов Пустошей Сай не испытывал робости перед магией. Все-таки его отец был колдуном, перед которым склонялся весь Север. А в жилах Сая течет такая же кровь, значит магия рано или поздно покорится и ему.

— Возьми за шнурок, — посоветовал колдун.

Фигурка идола повисла в полутьме Капища, потом медленно и уверенно обернулась к юго-востоку и застыла. Выкаченные глаза глядели в сторону далекого моря.

— Он чувствует Камень и всегда смотрит на него. Найди нашу святыню, и о тебе заговорят Пустоши. А немного позже вожди свободных племен преклонят перед тобой колени. Если Камень вернется в Капище, я скажу: теперь ты этого достоин, Сай!

Рука Колдуна легла на рог оплечия.

— Я верю в тебя, сын.

Сай молчал всего мгновение.

— Й-ээр! Я вернусь, отец, и вернусь с Камнем. Обещаю!

Молодой северянин спрятал амулет, подобрал тяжелую баргу и ушел в льющиеся с лиловых небес сумерки. Он знал что его ждет: поиск, битва, а затем — слава. Когда-нибудь он поведет за собой всех воинов Пустошей — всех, до единого.

Но это еще нужно заслужить.

Рука Сая крепко сжала рукоять барги.

3. ЮХХА

Кибитку бросало на неровностях южной степи, деревянные колеса, скрепленные полосами начищенной бронзы, скрипели на осях, словно болотные птицы. Через щели в пологе набивалась серая дорожная пыль. Юхха морщилась: очень хотелось выбраться из душной кибитки, вскочить на оседланного дромара и погнать его к далекому горизонту, туда, где вздыбился неровный хребет. Раздражала ритуальная одежда. И еще было немного неуютно без привычного кривого кинжала у пояса.

Посольство ползло по плоским, как стол, степям. Шесть кибиток и полсотни всадников. С торговцами Порт-Сумана у Великого Шиха Кочевий имелся железный договор: за две больших меры золота суманский корабль доставит посольство к берегам Турана. С недавних пор Великий Ших загорелся идеей сплотить разрозненные кочевья в единую страну, наметить границы, расширить торговлю и — слыханное ли дело! — построить в степях города. Будто вольные сыновья зеленых просторов усидят в каменных домах. Впрочем, Юхха знала, что Великий Ших отнюдь не наивный мечтатель: не так давно через дальние кочевья проезжала туранская конница и с предводителем туранцев Ших долго толковал, чуть не неделю. Конников вел Горам, полководец по зову крови, правая рука короля... Перенаселенный Туран мог отправить сотни безродных земледельцев в бескрайние степи кочевий, и те рады будут считать себя подданными Великого Шиха: в Туране получить землю им явно не светило.

На Юххе идеи отца отразились неожиданно и скоропалительно: ее прочили в жены младшему сыну туранского короля. То, что принцу едва исполнилось двенадцать лет никого не смутило; Ших быстро назначил нескольких верных людей в посольство, набил пятерку кибиток золотом, драгоценными камнями, коврами и прочими дарами, буквально силой снял Юхху из седла, велел облачиться в брачное и отправил караван в Порт-Суман. Нападения Великий Ших не опасался: в степях который год было спокойно. За горами лежали земли мирных торговцев Сумана, на востоке плескался океан, а на юге, за водами реки Отхи плотной стеной возвышались медные боры, где водилось только бессловесное лесное зверье. А от пиратов Шепчущей Горловины должны были защитить баллисты и тяжелые арбалеты суманского корабля.

Гортанный крик вывел Юхху из раздумий. Кто-то из всадников перекликался с соседом.

— Вон! Вон, на горизонте!

Второй голос с сомнением произнес:

— Да это просто ветер...

— Порази тебя гром, Махат! Где ты рос? Это пыль из-под колес!

Махат что-то неразборчиво пробурчал.

Юхха одним движением сбросила ритуальную накидку и осталась только в шортах, открытой куртке из шкуры дромара и мягких тапочках-суманах на высокой шнуровке. Нацепить пояс с кинжалом было делом одной секунды.

Отодвинула край полога; в нос ударил знакомый с детства запах дромарского пота пополам с пылью. Сидящий за вожжами Хил вопросительно обернулся, шмыгнув крючковатым носом.

— В чем дело, госпожа?

Юхха фыркнула: успел нахвататься городских словечек!

— Крикни, чтоб подали Иста.

Любимого скакуна Юхха, конечно же, взяла с собой. Минуту спустя она уже влилась в седло, оглаживая рукой горбоносую морду ликующего дромара. В хозяйку лохматый Ист был просто влюблен. Бескорыстно и глубоко.