Остров V (СИ) - Марченко Ростислав Александрович Страница 49

— Странное признание! — удивился я. — Я думал все всё отрицать будут. Что у меня было то? Одни догадки?

— Если вы не поняли, фер Вран, я повторю. Ее Высочество к вам весьма благожелательна, но хамство ее рассердило. Девушка решила вас наказать. Но не убить.

— Искалечить?

— Вы носите под одеждой кольчугу и даже без нее не противник для бестолковых новиков. Пару ран в ноги, испорченное лицо, а дальше распорядитель поединка остановил бы бой.

— С чего бы это?

— С того, что с ним так было оговорено. За спинами придурков, конечно.

— У него были основания меня прикончить и самому.

— Ценой его участия были ваш меч и ваш кинжал. Оговаривалось, что, если вас убьют, он их не получит. Вы должны были проиграть, а не умереть.

— Мудрено! — пожал плечами я. Последняя фраза была крайне сомнительной, пиздел канцлер как проститутка Троцкий.

— Так кто интриговал! — скривился фер Эгольд, будто лимон сожрал. Вот сейчас он наверняка был искренен.

— Я не собирался мстить Ее Высочеству. Если бы она, конечно, меня, отпустила со службы. Нет, я бы понял, как желание докончить начатое, и спасал бы свою жизнь. Как получится. Все всё поняли правильно, так что не имею ни к кому претензий. Возвращаюсь в Бойгендэйл и все, о чем буду мечтать никогда больше Ее Высочество не видеть. Радоваться рассказам о ее успехах, разве что.

Удивленный такой наглой откровенностью не меньше меня самого канцлер оценил меня долгим взглядом и допил остатки вина в бокале в один присест.

— Откровенно. Даже слишком. Но я не отправлю вас в темницу за эту откровенность.

— Общественность не поймет. — спокойно согласился я. — А против Ее Высочества я действительно ничего не имею. Я верю, что она не хотела меня убить. Уж кому, как ни ей знать, что это непросто.

— Рад это слышать. Вам до недавнего времени Ее Высочество симпатизировало.

— Я перебрал с резкостью. — ни в чем не раскаиваясь признал я. Что только не сделаешь ради работодателя. — Но Ее Высочество мне прямо в горло вцепилось и не собиралось отпускать. Возможно, следовало с большим умом подбирать слова.

— Я донесу до Ее Высочества ваши извинения. Во всех нюансах, даю слово.

Что, блять???

— Я думаю, что она будет очень рада.

Это я тут извинялся? И перед кем, блять?

— Я свободе-е-е-н словно птица в небесах! — завыл я, входя к Иванычу в комнату.

— Неужели нашего героя из дворца живым выпнули? — сидя на кровати с голым пузом, хмуро осведомился он.

— Что-то типа того. По дурочке списали, как говорится. Долг перед Родиной и Императором закрыт, и мы с тобой можем заниматься своими делами.

— Отжатием полуострова? Без принцессы? — скептически почесал волосатое брюхо шпик.

— Она тебе в деле, зачем нужна? Проблем мало? Архон ей нужен для себя.

— Да, нам через губера придется туда рыло топить.

— Ну и я о том же. Несса, как меня уверили, убивать не хотела, хотела наказать. — Подергал я бровями. — Гневается сучка, что я с посмотреть на артефактный метатель побрил.

— Уверен?

— Я поверил.

— Значит, ночное ворье тоже она подослала.

— Ну, не сама она. — уточнил я. — Но эти крысы из ее планов. Слишком технично меня поймали.

— Это да. Когда выезжаем пидараса ломать? — перешел к более насущным вопросам Василий Иванович.

— Сегодня же. — ответил я. — Малыша парни сейчас сдают в госпиталь при храме Никайи в Заречье. Он тут самый цивильный, хотя дерут суки просто безбожно. Подъедут, и на ночь глядя выедем. Не хочу в городе оставаться.

— Тебе и нельзя — кивнул Иваныч.

— Нам нельзя. — поправил я. — Ты тоже на прицеле. Наверное, даже больше, чем я. Не факт что ты должен был пережить визит. Девочка себя очень умной считает. Как и ее тетя.

— Суки! — вздохнул шпик.

Этрий был окруженным лесом городишкой в сотню-полторы каменных домов, у подножия и частично на склоне невысокого, поросшего буковым лесом горного хребта, вкупе с окружающими его деревнями, стоявшим на развалинах Этрия-Древнего. От последнего за века уцелело немногое, но остатки кирпичных стен и каменных блоков из земли торчали часто и выглядели впечатляющие. Не все народ сумел или захотел растащить.

Бергхемский тракт проходил где-то в десятке километров от Этрия, «шоссе» Хогрэйн-Анройн на пару-тройку километров дальше. Упомянутые дороги соединял мощеный проселок с великолепными каменными мостами, благодаря которому город, пожалуй, и жил.

Старый город видимо погубила толи ушедшая в другое русло, толи специально отведенная от него река, долина которой четко выделялась на местности до сих пор. Может быть, потом и конкуренты добили, не знаю, много столетий прошло с тех пор. Но комплекс зданий храма Хелы, точнее комплексы храмов Хелы и Тира на сопках эти века пережили. Уж больно хорошо сочетались они своими архитектурными решениями между собой и плохо — с городскими постройками. Их основной частью.

В городишке мы естественно ночевать не стали, провели разведку наблюдением города и окрестных деревень и пообедали в придорожном трактире.

Трактир «Бойцовый петух» был точным отражением Этрия — сонной средневековой пивнухой, лучшие дни которой давно миновали. Пиво в нем подавали весьма среднее, говядина была слишком жесткой, а пшенная каша хоть и не подгоревшей и славно сдобренной топленым маслом, но почему-то недосоленной. Из местных в общем зале сидели три поддатых мужика непонятной профессиональной принадлежности — толи лесорубы, толи лесные дорожные мытари, так что разговорить было банально некого. Сомнения киллера я разрешил жестом — «не стоит терять время». Ценную информацию из алкашей он бы вытянул вряд ли, а вот привлечь к моей группе ненужное внимание мог запросто. Исходя из банального здравого смысла, настоятель храма Хелы как координатор бизнеса по устранению мешающих клиентам фигур не мог ни иметь конфидентов в городе и окрестных деревнях. Их наличие снимало для него от 70 до 90 процентов возможных проблем, так что я предпочел закосить под путешествующего по своим нуждами дворянина со свитой и брать храм на шарап. Это было явно оптимальным вариантом. Для такого дела можно было и по ночному лесу пробежаться.

Искать в лесу источник воды не было времени и смысла, поэтому я, отъехав от Этрия километров на пять, свернул в лес у первого же ручейка.

Останки погибшей цивилизации тут уже не встречались. Возможно, что к лучшему. Окруженная растущим из земли скальником практически ровная площадка для отдыха небольшой группы всадников подходила идеально и даже периодически использовалась знающими о ее существовании путешественниками. Иначе истолковать импровизированную коновязь и обнаруженное в каменном закутке кострище, размытое сошедшим снегом, было довольно сложно. В общем, все, о чем нам требовалось побеспокоиться, это чтобы разведенный для обогрева костер не выдал группу дымом и запастись водой с ручейка. Времени было навалом.

По понятным причинам все кнехты участвовать в нападении не могли. Кому-то нужно было охранять лошадей и не нужное при штурме имущество. Да и ни к чему было там много народу. С огнестрелом и извлеченными Иванычем из загашника десятком килограммов пластита, мы, не то, что спящий дом, или даже укрепленную дворянскую усадьбу, замок что поплоше захватить могли не напрягаясь. Кнехты требовались только чтобы разведку вести и спину прикрыть. Троих для этого было достаточно, четверых как раз, еще двоих я решил оставить при лошадях.

На выход вкупе к Иванычу я решил взять Уллера, конечно же Дэрта и после небольших размышлений Чербу, веру в меня этого неофита требовалось подкрепить. Сей неглупый кулачок в будущем мне здорово пригодится. Тому же киллеру нужен был напарник, нейтрализующий его недостатки. Ту же излишнюю импульсивность, например.

Стемнело. Я сидел на брошенном под жопу седле, грел руки глиняной кружкой с чаем и размышлял в кого этот мир меня превратил сейчас, и в кого же я превращусь в будущем. Что делать? Зарубить ли старуху процентщицу или обложить ее данью — вот в чем вопрос, вот в чем блять заморочка! Не стоит ль быть отбуцканным судьбой, иль стоит дать ей оборотку! Ну или что-то типа того. В общем, когда перед нашим костром появилась сопровождаемая одним из часовых и парой здоровущих одоспешенных жлобов симпатичная девушка в темной короткой курточке с рысьей оторочкой и шапочке того же меха в цвет своим волосам, я, занятый своими мыслями даже не сразу ее заметил.