Елена Минькина - Хозяин шара Страница 49

— А старуха эта — твоя мама?

— Сусанна? Нет, не мама, она меня вырастила. Ну ладно, согрелась я, пойду уже. Мне, знаешь, на газ заработать надо. Гришеньке месяц всего, этот год перебьемся, а на следующий как жить? Если в зиму уйдем без газа, беда будет. Хата старая, со всех щелей дует, Гришеньке тепло нужно.

— А знаешь, ведь я сварщик, — улыбнулся Николай. — Помогу тебе с газом. Ты в этой деревне живешь?

Еще не веря в свое счастье, Нюрка кивнула.

— Вот и хорошо. Через неделю жди, материал подвезу, мы с моей бригадой быстро тебе газ проведем.

— Дяденька, а сколько это будет стоить? — спросила осторожно Нюрка.

— Эх, ты, голова садовая! В этой жизни не все оценивается деньгами, люди помогать должны друг другу. Газ тебе проведу, но при одном условии: если тебя здесь эту неделю не увижу. А если увижу — то все, не проведу.

Нюрка засветилась от счастья. Неужели такое бывает? И сюда таскаться не придется, и с Гришенькой может не расставаться, и газ у нее будет! Она посмотрела влюбленными глазами на мужика. Теперь он ей напоминал волшебника из старой книжки. Книжка была одна-единственная, которую она прочитала за свою жизнь. Когда-то давно стащила ее из школьной библиотеки. А называлась она «Волшебник Изумрудного города». Эту книжку Нюрка до дыр зачитала, нравилось ей, что волшебник Гудвин обещал все желания исполнить. Николай прервал ее мысли:

— Что это у тебя в пакете?

Нюрка с удивлением посмотрела на пакет, она все никак не могла прийти в себя.

— А, это платок Сусанны. Он старый. Я его надеваю, когда на работу иду, — сказала и покраснела.

Но Николай, казалось, не заметил ее стеснения. Деловито достал из пакета платок и, подавая Нюрке, сказал:

— Ну-ка, накинь! А то еще менингит заработаешь. Я потому и остановился на дороге, что увидел девчонку замерзшую. Холодно нонче, голову покрывать надо.

Нюрка быстро повязала платок и, уже вылезая из машины, протянула смятую пятисотку:

— Забери деньги. Последней тварью буду, если оставлю ее у себя.

Мужчина покачал головой:

— Считай это подарком.

Сказал и уехал.

Нюрка долго смотрела ему вслед. Минут через десять перед ней затормозила новенькая «тойота». Молодой парень высунулся из окна:

— Почем услуги, красавица?

Нюрка гордо вскинула голову:

— Я тебе проститутка, что ли?

Парень в удивлении пожал плечами и надавил на газ.

В эту минуту Нюрка очень гордилась собой: «И денег принесу домой кучу, и ремонт в хате сделаю, и газ будет. Это мне везет оттого, что Гришенька у меня появился. Ребенок — подарок Бога, я теперь это точно знаю».

Сейчас дорога для Нюрки стала приятной. Выглянуло солнышко, Нюрка стала замечать каждую кочку, каждое сухое место, поэтому воевать с сапогами ей больше не пришлось. Она весело напевала себе под нос песенку. Налитые молоком груди подгоняли ее. «Скоро приду и покормлю тебя, маленький», — подумала она с нежностью о сыне.

Вдруг Нюрка услышала стон и увидела мужчину, лежащего возле дороги. Она могла поклясться, что полчаса назад его здесь не было. Склонившись, Нюрка посмотрела ему в лицо. «Молодой совсем. Если брошу здесь, помрет. По этой дороге сейчас мало кто ездит».

Под ним растекалась лужа крови. Нюрка распахнула ему куртку, ощупала. Взгляд упал на ногу, на разорванную штанину и страшную рану, из которой сильными толчками лилась кровь. Она расстегнула мужчине ремень и, чтобы остановить кровь, затянула им ногу повыше раны. «До дома совсем недалеко. Позову Сусанну, возьмем сани и притащим его домой. Мне сегодня помогли, и я помогу», — решила Нюрка.

Она бегом припустилась к дому. Заскочив в хату, с порога закричала:

— Сусанна, идем быстрей, на дороге мужчина, он ранен.

Сусанна сердито накинулась на нее:

— Рябенка разбудишь, дура. Объясни толком, что стряслось?

— Сусанна, некогда объяснять. Молодой парень ранен и без сознания. Если мы ему не поможем, он умрет.

Сусанна быстро накинула тулупчик, не переставая ворчать:

— И на кой ляд табе энтот мушина нужон? Дура ты, дура. Вечно найдешь приключений на свою задницу.

— Сама дура, — огрызнулась Нюрка.

Так, переругиваясь, добрались до парня. Сусанна быстро ощупала его.

— Переломов нету, кровей потярял многа. Давай положим яго в сани.

Парень оказался тяжелым. Они еле подняли его на сани, потом поволокли до хаты. Снега почти не было, сани тащили по мокрой земле, обе упарились и взмокли. Волоком втащили его в горницу.

— Давай, Нюрка, одеяло с печки. Пока яго на полу положам, не всташить нам яго на лавку.

Нюрка быстро расстелила одеяло на полу возле печки. Они перекатили мужчину на одеяло. Распоров штанину, Сусанна деловито осмотрела рану.

— Пуля навскозь прошла, но шить прядется. Нюрка, мы не знаем, скоко он кровей потерял, с виду парень здоровай, можат, оклямается.

— Слушай, давай милицию вызовем или «скорую».

Сусанна только махнула рукой:

— С властями лучша делов не иметь. И так мы с тобою понатворили. А «скорую» не дождеся совсем, помрет он. Иди иголку кипяти на печке, я сама яму зашью. Хорошо, что он без сознанья, болей не будят.

— Ой, Сусанна, откуда ты все умеешь?

Старуха простодушно улыбнулась:

— Пожави с мое, и ты сумеешь. Скоких людей я на ноги поставила! А ты думала, я только порчи умею делать? Прокипятила иголку?

Нюрка кивнула.

— Таперь давай яму портки сымем.

Нюрка привычно расстегнула ширинку. Сусанна заметила:

— Ишь, как умеяшь портки-то расстегавать!

— Мое «умеешь» нас кормит, — отрезала Нюрка.

Сусанна обработала и зашила рану. А к вечеру у парня начался жар. Они давали ему отвар лечебной травы, но все попусту.

Совсем выбившись из сил, Сусанна предложила:

— Давай, Нюрка, разотрем яго самогонкой, вон за печкой припрятана. А там как Бох дасть. Ежели помярать яму, то самогонка не поможат.

Они сняли с парня рубашку, и тот остался только в трусах. Нюрка с восхищением рассматривала незнакомца.

— Какой красивый! Мой Гришенька тоже таким будет, когда вырастет.

— Да, красивай, токо бы выжал. Давай помогни мене яго на бок повярнуть.

С трудом они повернули раненого, и вдруг Сусанна стала белее мела. Она впилась глазами в спину парня, показывая на нее пальцем. Крупные слезы брызнули из глаз. Сусанна опустилась на пол возле парня и завыла:

— Саночак мой, кравинушка, очнися, не помярай! Токо нашла табя. — Она обхватила его руками, прижалась к нему и начала тихонько качать его, как маленького.

Нюрка впала в ступор. «Неужели Сусанна умом тронулась? Наверное, мой Гришенька так влияет, в каждом мужике сын мерещится. Но разве я могу осуждать ее? Если бы мой Гришенька пропал, я бы этого не пережила!» Ей вдруг стало жалко Сусанну. Она ведь любила эту дуру старую, правда, по-своему. Нюрка присела рядом, обняла ее за плечи и завыла, причитая по-бабьи: