Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал Страница 49

– Я спросил, нет ли у него жалоб и просьб, – опустил глаза Ричард. – Оллар сказал, что нет.

– Сколько времени вы проговорили?

– Недолго.

– Сколько?

Ричард нахмурился, как хмурятся, собираясь соврать, очень честные люди. Потом вскинул голову и, глядя Альдо в глаза, признался:

– Мы говорили около четверти часа. Я…

Дурачок не хотел говорить при посторонних, и Робер поднялся.

– Сядь! – бросил Альдо. – Тебе еще с кузиной объясняться, так что слушай… Дикон, что ты наговорил Фердинанду Оллару?

– Он жаловался? – Лицо Ричарда стало красным. – Левию? А тот… Тот рассказал Катари… не?

– Тот, кто ни на что не годится, только и может, что жаловаться. – Альдо взял две украшавших стол фигурки человекобыков и столкнул лбами. – Дикон, скажи наконец, о чем вы говорили.

– Спроси у кардинала! – с ненавистью произнес Дик. – Этот расскажет. Окделлы не доносят даже на жаб…

– Герцог Окделл, не забывайся! – неожиданно резко прикрикнул сюзерен. – Ты к Фердинанду не в гости ходил, ты навещал его как супрем. И как супрем обязан доложить об обстоятельствах вашей встречи. Истинные Боги, Дикон, я могу положиться на тебя хоть в чем-то?

– Я предложил Оллару написать письма… Тем, кто нас не признает из-за этого хомяка! Из-за того, что он…

– Ну и кто тебя об этом просил? – Человекобыки полетели в стороны и замерли на ковре пародией на чей-то герб. – Оллар отрекся раз и навсегда! Его письма означали бы, что его считает королем не только спятивший Савиньяк, но и мы.

– Он все равно не написал. – Раскрасневшийся Дикон так и не опустил глаз. – Он сказал, что королем станет Ноймаринен.

– Изумительно… Этот мешок выразился именно так? Постарайся вспомнить дословно.

Ричард закусил губу. Ему не хотелось вспоминать, но честность родилась раньше Окделлов. Айри была такой же. Сероглазая влюбленная девочка, погибшая во имя даже не любви, ее призрака…

– Оллар сказал, что его отречение имеет силу, – в последнее время брат все сильней напоминал сестру, это становилось страшным, – и что Талиг останется, хотя сам он этого не увидит… Если мы убьем Алву, королем станет Ноймаринен или кто-то из его детей… Жена Ноймаринена, она ведь принцесса…

– Она Георгия Оллар, – отрезал Ракан, – и уродина в придачу. Значит, увидеть воскресший Талиг лично Оллар не рассчитывал?

– Да… Он еще сказал, что не хочет смотреть в глаза тем, кто соберет Талиг из обломков. Что он их не стоит…

– Трудно не согласиться. – Альдо принялся перебирать орденские цепи, потом поднялся, подобрал с ковра статуэтки и со странным тщанием водрузил на место. – Оллар приличного лакея и то не стоит, не то что Ворона… Что ж, все становится на свои места. Полагаю, ты сказал Фердинанду Оллару все, что о нем думаешь?

– Да, – кивнул Дикон. Он явно не договаривал. Робер на его месте тоже не спешил бы откровенничать.

– Похоже, ты был убедителен, – хмуро объявил сюзерен. – Фердинанд Оллар, Леворукий его побери, ночью повесился. Теперь доказывай, что ублюдку было стыдно смотреть в глаза Савиньякам…

– Не может быть, – прошептал Ричард, понимая, что Катари свободна, но не позволяя себе поверить услышанному. – Оллар умер? Это правда?

– Пойди и убедись. Как супрем. – Альдо сунул перо в чернильницу с такой силой, что оно сломалось. – Ну и удружил ты мне с толстяком! Надо хуже, да некуда. Теперь Ноймаринен коронует малолетку, ему только того и надо, а из Фердинанда сделает мученика… Самое мерзкое, что я вчера отправил курьера в Ургот. Распинался перед Фомой, что на наши с ним отношения не влияет придурь Савиньяка. Мне начхать, кому твой Эмиль присягал, но поди теперь докажи, что я не убийца, не лжец и не трус…

– Трус? – не понял Дикон. – Ты трус?!

– Забыл, что Суза-Муза устроил, когда я помиловал Ворона? Дескать, я испугался дуэли с кэналлийцем! Я испугался! Да если б не послы, не крыса эта агарисская и не жезл, Алва был бы уже в Закате…

– Не был бы, – устало перебил Робер, – но сейчас Ворон ни при чем. Дикону незачем смотреть на самоубийцу. Я схожу в Багерлее и все засвидетельствую.

– Ты не супрем, – Альдо не смотрел на Ричарда, и это было хуже всего, – и никогда им не станешь. Ты – Первый маршал, твое дело – воевать; проиграешь сражение – будешь наказан. Сегодня наказан будет Окделл. Супрем не должен опускаться до ссор с узниками. Супрем не должен превышать своих полномочий. Супрем должен уяснить, что он не сам по себе: захотел – поругался с Олларом; захотел – погулял под ручку со Штанцлером… Герцог Окделл, перед короной, перед законом все узники равны, а ты что творишь? Одних доводишь до самоубийства, а с другими мало что не целуешься… Тебе, часом, не Штанцлер подсказал потребовать у Оллара письмо?

– Нет! Мы с эром Августом ни о чем таком не говорили…

– А о чем говорили? – Альдо требовал ответа, но ответить означало подвести друга и выдать тайну королевы… Если сюзерен или Робер проговорятся, Катари все поймет. Она не простит ни герцога Окделла, ни эра Августа. Ричард щелкнул каблуками:

– Я прошу разрешить мне… удостоверить персону самоубийцы. И я прошу принять мою отставку.

– Тебе был задан вопрос. – Пальцы сюзерена выстукивали по крышке стола тревожную дробь. – О чем ты столько времени говорил с этим гусем?

– Это… Наш разговор носил… был личным. Граф Штанцлер выразил мне сочувствие в связи с постигшей меня утратой.

– Ты врешь, – глухо сказал Альдо. – Что ж, я давно подозревал, что преданность, настоящая преданность в нашем мире свойственна лишь собакам и… иноходцам. Можешь оставить свои тайны при себе, я не желаю их знать, но Штанцлера ты навещать больше не будешь. Если понадобится удостовериться, что он не сдох и не собирается вешаться, я отправлю к нему Карваля.

– Он не повесится, – вмешался Робер. На скулах Эпинэ горел нездоровый румянец – похоже, он опять заболевал. – Альдо, если тебе кто и верен, то это Дикон, но Штанцлера… герцог Окделл считает своим другом и другом отца, хотя тот, когда Эгмонт погибал, сидел в столице с…

– Со Спрутом, – закончил сюзерен. – Окделл может дружить хоть с гусем, хоть с павлином, но Повелитель верен анаксу и только анаксу. Истинные Создатели, что вы оба творите?! Повелитель Молний оправдывает Алву, словно… какой-нибудь захудалый дворянчик, лишь бы про него плохо не подумали! Маршал Великой Талигойи не в состоянии пристрелить свихнувшегося убийцу, который, между прочим, явился умирать… Повелитель Скал не делает ничего, когда должен делать, и мы имеем Дору и побег Алвы. Потом делает, когда его не просят, и мы имеем мертвого Оллара…

– Дору предотвратить мог только ты, а заговор Придда прозевали все. – Иноходец не только верен, он еще и справедлив! – Надо было не Халлорана тайком вызывать, а Карваля за кошками не гонять. Давенпорт, которого ловили… Он еще призрачней Сузы-Музы, от того хоть вирши имеются.