Кристофер Сташеф - Маг-крестоносец Страница 49

— Не надо. Я не устала, смогу идти. На север — это сюда.

С этими словами Балкис нырнула во мрак ночи.

Мэт пошел за ней. Теперь, когда кошка повернулась к нему спиной, он дал волю своему изумлению. Ее взгляда, который она задержала на нем всего-то на секунду, Мэту вполне хватило, чтобы потрясти его до глубины души. Этот взгляд — пусть это был взгляд кошки — яснее всяких слов подсказал Мэту...

Что Балкис по уши влюбилась в него.

В принципе для девушки-подростка в этом ничего необычного не было, но зато это было крайне удручающе, когда имеешь дело с кошкой. С влюбленностью молоденьких девиц Мэту не раз приходилось сталкиваться в пору преподавательской деятельности. Но подобное положение всегда осложнялось тем, что нужно было каким-то образом отделаться от девушки и показать, что она тебя не интересует, но при этом не обидеть ее. Ссылаться как на убойнейший аргумент на принадлежность к разным биологическим видам смысла не имело: он ведь понимал, что кошачье обличье Балкис — всего лишь маскарад. К счастью, Балкис пока о своей влюбленности помалкивала. «Ну а если она решит открыться, что тогда?» — в ужасе думал Мэт, вышагивая следом за кошкой.

К утру они добрались до большой деревни, скорее походившей на городок. В ворота Мэт вошел, ничем не отличаясь от других крестьян. Затем они с Балкис разыскали рынок, где Мэт, уплатив очередной наколдованной медной монеткой, приобрел весьма затрапезного вида циновку. Кроме того, он купил еще за один медяк несколько разных фруктов и кое-какой готовой еды. Фруктами и блюдами индийской кухни он поделился с Балкис. Фрукты кошку интересовали мало, а вот блюдо под названием «ги» ей пришлось по вкусу. Потом Мэт разыскал поросшую деревьями лужайку неподалеку от храма Вишну-Хранителя и, надеясь, что это божество не подпустит к нему и его спутнице никаких злодеев, устроился там, чтобы передохнуть и поспать. Спали они с Балкис по очереди.

— Мог бы и на травке выспаться преотлично, — фыркнула кошка. — Зачем надо было тратить хорошие деньги на какую-то драную циновку?

— Во-первых, с чего ты взяла, что я выложил за нее такие уж хорошие деньги?

— Тебе ли не знать, что они хорошие? Ты ведь сам их изготовил. А что во-вторых?

— Во-вторых, когда я высплюсь, я покажу тебе, на что годится эта рваная циновка. Доброй ночи.

С этими словами Мэт подсунул под циновку кучу сухих листьев, изобразив некое подобие подушки, и уснул гораздо скорее, нежели рассчитывал.

— Не стоит ли нам выйти за ворота прежде, чем их запрут на ночь? — спросила Балкис.

— Не стоит, — ответил Мэт, вернувшийся с «охоты». Побродив между деревьями, он принес парочку птичьих перьев.

Балкис, наблюдая за тем, как он просовывает перья между нитями, из которых была сплетена циновка, презрительно мяукнула:

— Если бы ты мне сказал, что тебе нужны перья, я бы тебе знаешь сколько их натащить могла?

— Спасибо, но мне нужны были только перья, а не перья вместе с птицами, на которых они растут, — усмехнулся Мэт, по-птичьи помахал руками и проговорил нараспев:

Все выше, как это ни странно,Стремим мы циновок полет!Была ты циновкою драной,Теперь ты ковер-самолет!

Циновка дрогнула, оторвалась от земли и начала подниматься в воздух.

Мэт придержал ее ладонью.

— Ну-ка, погоди! Ложись, я сказал!

Циновка не желала оставлять попыток подняться в воздух.

— Ну да, конечно, тебе нужна стихотворная команда, — недовольно кивнул Мэт.

Ковер-самолет, приземляйся,Посадку пора совершать!Не очень-то, друг, зазнавайся,И стань ты циновкой опять!

Циновка опустилась и покорно улеглась на землю.

— Отлично. Прошу на борт, — позвал Мэт Балкис. — Нужно наверстать упущенное время.

Балкис в испуге попятилась.

— Только не говори, что мы полетим!

— Послушай, — стал уговаривать ее Мэт, — ведь тебе всегда хотелось сделать пренеприятный сюрприз птичкам, за которыми ты гонялась и которые улетали от тебя?

Глаза кошки мстительно вспыхнули. Она вспрыгнула на циновку и устроилась в самой середине.

— Ну, чего же ты ждешь?

— Осталось только мне самому забраться, — заметил Мэт, уселся на циновку позади Балкис и повторил взлетное заклинание.

Циновка зашевелилась и оторвалась от травы. Балкис инстинктивно развернулась к Мэту, сжалась в комочек между его коленями, вцепилась когтями в его бедра. Она вся дрожала от страха.

— Если тебе нетрудно, убери коготки, — насколько мог, вежливо попросил Мэт.

— Ну уж ладно, если ты так просишь... — Балкис изо всех сил старалась храбриться, однако голосок ее явственно дрожал.

Мэт догадывался: Балкис столько времени прожила в кошачьем обличье, что поведение кошки стало для нее естественным. «Интересно, — подумал Мэт, — а для Балкис-девушки характерно такое поведение или нет?» Подумал и вспомнил о том, что в образе девушки Балкис пока ему являлась редко. Он настолько привык видеть ее кошкой, что вынужден был напомнить себе о том, что ему не стоит ее гладить и обращаться с ней, как с котенком, когда она вдруг превратится в девушку.

Циновка набирала высоту, покачиваемая вечерним ветерком.

Мэт завел новый стишок:

Теперь, мой коврик-самолет,Взыскуй потоки тепловые!Пусть будет ровным твой полетПредставь, что ты — в родной стихии!

Сам он не очень-то поверил в то, что от такого, наспех слепленного стишка, проистекут какие-то логичные последствия, однако циновка, похоже, никаких сложностей в понимании не испытывала. Она продолжала расширяющимися кругами набирать высоту. Мэт приписал ее послушание элементам постмодернизма и на том успокоился.

Балкис по мере набора высоты в страхе посматривала вниз, цепко держась коготками за балахон Мэта. Доставалось не только балахону — острые коготки царапали кожу. Мэт стиснул зубы от боли, радуясь тому, что ткань, из которой была сшита его одежда, все-таки достаточно толстая. Он понимал страх кошки и до какой-то степени сам его разделял. Одно дело — лететь в салоне комфортабельного реактивного лайнера и даже — устроившись между зубцами гребня на спине дракона. Но совсем другое — парить над землей, сидя на таком зыбком воздухоплавательном средстве, как драная циновка, не оборудованная даже ремнями безопасности.

Когда Мэт решил, что набрана достаточная высота, он пропел:

Кто там летит направо?Влево! Влево! Влево!Юг — это будет вправо,Север же будет влево!

— Не слишком-то изысканные рифмы, — проворчала Балкис. Дрожь в ее голоске уже слышалась едва заметно.