Фреда Уоррингтон - Янтарная Цитадель Страница 5

«Без тебя бы не сдюжили. Далеко пойдешь». Отец, конечно, не знал, но от этих его слов сердце девушки ушло в пятки. Потому что они значили: «Ты готова принять от меня хозяйство, и оно в твоих руках не пропадет. Я на тебя полагаюсь».

А Танфия не хотела быть крестьянкой.

Она любила своих родных. Она любила деревню, в которой родилась и выросла, обожала вольные земли вокруг. Она никогда не забиралась дальше Хаверейна – ближайшего городка, до которого был день пути пешком. И все же Танфия не находила себе места здесь. Она мечтала о дальних городах. Когда-нибудь ей придется уйти; но как сказать об этом родителям? Они-то ждут, что она, по их примеру, проведет в деревне все свои дни. Найдет себе парня, заведет детишек, а те тоже жизнь прокоптят в Излучинке. И что решат отец с матерью, если она подведет их в этом?

Танфия сердцем чувствовала, что ее рождение здесь – это колоссальная ошибка судьбы. Ей бы жить богатой интеллектуальной жизнью в Парионе, а не гнуть спину в полях на этом охвостье Девяти Царств.

Вечерами, после дневных трудов, Танфия пропускала через сито тростниковую мульчу и выкладывала сушиться листы грубой бумаги. Она и чернила делала сама, и учила читать и писать деревенских ребятишек, чтобы те могли когда-нибудь читать стихи и романы и трактаты, как ученые горожане. Слабая надежда, но другой у нее не оставалось. Она перечитывала стихи и пьесы великих писателей, таких, как Сафаендер, покуда книги – те немногие, что как-то добирались до Хаверейна, – не разваливались по листам. Она даже уговорила Имми и других разыгрывать, переодевшись, пьесы на потеху всей деревне… но смеялись все больше над ней. Смех был добрый, терпеливый, но у Танфии становилось пусто на душе. Ей надоело притворяться. Она хотела настоящего – блистательной Парионы и Янтарной Цитадели.

Таких далеких; далеких, как элирские края.

Добежав до края поля, девушка заслышала голоса. Дальше догадаться было нетрудно. У самой опушки была солнечная лощинка, вот там Танфия и нашла Изомиру вместе с Линденом.

Те целовались. Линден уже запустил ладонь Имми под рубаху, но, к превеликому, облегчению Танфии, оба были еще одеты. Волосы Имми сияли золотом, Линдена – спадали на плечи каштановой волной. Закатанные рукава обнажали загорелые руки, солома пристала к намокшей коже. В общем и целом они походили на еще один дар урожая.

– Прек-кратить! – командирским голосом рявкнула Танфия.

Любовники подпрыгнули, как ошпаренные, вцепившись друг в друга, и заозирались, точно перепуганные зайцы. Танфия ухмылялась.

– Ради богов, Тан! – Изомира первой заметила сестру и одарила ее яростным взором. – Обязательно было нас до смерти пугать?

Линден молча покраснел.

– Извини. Сил не было удержаться. Меня прислали тебя притащить к ужину.

– Ох, времени еще уйма. Посиди с нами.

– Не против? Я не хочу мешать…

– А мы ничего не делали! – быстро возразил Линден, обнимая Изомиру за плечи. Девушка прижалась к нему.

Танфия находила их взаимную привязанность трогательной, и одновременно раздражающей – сама она ничего подобного не испытывала, да и вообще влюбляться не хотела… во всяком случае, ни в кого из излучинцев. Она хлопнулась на землю рядом с сестрой, вытянулась и прикрыла ладонью глаза от солнца.

– Раненько сбежали, да? Пропустили самое интересное. Дра’ак чуть не унес малышку Нерри. Да и Ферин чудом спасся.

Изомира и Линден пришли в ужас, чем Танфия, пересказывая историю целиком, немало позабавилась.

– Неужели вы шума не слышали?

– Слышно было, как дети кричат, – призналась Изомира, – но мы решили – играют. Просто не верится!

– Ясно, – насмешливо заключила Танфия, – слишком заняты были. Ты, надеюсь, маминому совету следуешь?

– Какому совету? – переспросила Имми.

– Тому самому. Чтобы детишек раньше времени не было.

– Тан! – воскликнула Изомира. – Прекрати немедля! Ты смущаешь Линдена!

– Ты не волнуйся, Тан, – сбивчиво пробормотал Линден. – Мы о-очень осторожны.

– Значит, и до этого дошло? – радостно подхватила Танфия. – Да не смотри ты на меня так, Имми! Все очень мило. Я просто пытаюсь вас поддеть.

– Нахалка. А если мы тебя начнем поддевать насчет твоей любовной жизни, то есть ее полного отсутствия?

– Я сама так хочу. В жизни есть вещи поинтереснее, чем влюбляться в соседей. Если б я жила в Парионе, я бы могла стать художницей, архитектором, книжницей. В городе есть о чем поговорить, кроме цен на зерно или того, где лучше выпасать овец. В Парионе…

Танфия мечтала вслух, пока не заметила, как изменилась атмосфера вокруг. В лощинке был кто-то еще. И, отведя ладонь от лица, Танфия увидела над собой черную тень Руфрида, Линденова старшего братца. Настроение у нее испортилось напрочь.

– Боги, – фыркнул Руфрид, – она что, опять талдычит о городских чудесах?

Он присел на траву, обхватив колени руками. Как и Линден, он был красив и строен – даже парой дюймов выше брата, – мог похвастаться теми же густыми каштановыми волосами, но, увы, не таким же добрым сердцем. В детстве Руфрид гонял Танфию немилосердно; теперь, став постарше, она могла дать ему отпор, но все еще находила его пугающим, и ненавидела за это. В Руфриде таилась постоянная горечь. Насмешки его всегда содержали каплю настоящей злобы. Ему всегда надо было быть первым, даже на излучинских летних играх – в беге, в стрельбе, в прыжках – но радости от своих достижений он не получал. Ловкая и быстрая Танфия едва ли могла с ним соревноваться, и это тоже ее бесило.

– Едва ли она соизволила помянуть дра’ака, не говоря уж о том, что я его застрелил.

– Вообще-то я сказала, – обиделась Танфия. – Неплохой выстрел. Жаль только, что ты своим хвастовством теперь нас в гроб вгонишь.

– А это мысль! – скривился Руфрид. – Надо было тебе рассказать дра’аку о красотах Парионы. Тварь бы сдохла быстрей, чем от моей стрелы. Ты же никогда не была в городе, откуда тебе знать, как там здорово?

– Я умею читать, – величаво отмахнулась Танфия. – И кое-чему учусь из книг, в отличие от некоторых.

Руфрид, прекрасно умевший читать, только ухмыльнулся. Его с Линденом отец служил управителем Излучинки, и по деревенским понятиям вся семья была прекрасно образована.

– Думаешь, ты настолько лучше нас всех? – поинтересовался он. – Ну да, твое место же в городе. И не в каком-нибудь, а только в самой Парионе настоящее место нашей умничке Танфии. И почему это царь еще не призвал тебя в Янтарную Цитадель? Ему при дворе так нужен кто-нибудь, кто может вязать снопы и делать бумагу для царского отхожего места.

Танфия сдержала раздражение.

– Ты просто завидуешь. Я могу читать наизусть всех великих поэтов, а ты даже по именам их назвать не сумеешь.