Джулия Смит - Зов безумия Страница 50

Атайя усмехнулась. По описанию молодой Осфонин вел себя в точности как Дарэк.

— Мне бы хотелось, чтобы и отец немного изменился. Часто создается такое впечатление, что он меня просто-напросто ненавидит.

Неожиданно Исел прекратила расчесывать волосы Атайи и посмотрела ей прямо в глаза. Спокойно и серьезно.

— Кельвин не ненавидит тебя. Я очень сомневаюсь в этом. Скорее всего ему просто не подобрать подходящих слов, чтобы рассказать тебе о своих истинных чувствах.

— Я знаю, что он чувствует. Считает, что я позорю семью, и стыдится меня. Ему хотелось, чтобы я стала самой умной, самой красивой, самой талантливой молодой особой из всех, живущих при дворе. Чтобы я стала такой, о ком можно с гордостью сказать: это моя дочь. — Атайя печально улыбнулась. — А у Кельвина, похоже, никогда не возникало такого желания.

— Он мечтал о невозможном, — спокойно сказала Исел, словно услышанное вовсе не удивило ее. — Неужели ему казалось, что на это можно надеяться?

Королева отложила гребень и взяла с тумбочки глиняную чашку.

— Выпей, Атайя. Отвар поможет тебе спокойно заснуть. Обещаю, кошмаров больше не будет.

Принцесса понюхала странную жидкость, похожую на помои, и сморщила нос.

— Что это?..

Содержимое чашки напомнило ей смесь прокисшего пива и грязи, какой бывает обляпан пол в замызганных тавернах.

— Тебе лучше не знать, что входит в состав этого напитка. Так ты быстрее согласишься выпить его, — ответила Исел.

В ее глазах светились огоньки.

— Поверь мне, более подходящего средства, способного помочь тебе расслабиться, не сыщешь. Я всегда готовила его для Фельджина, хотя мой сын возмущался намного больше, чем ты.

Атайя сделала небольшой глоток. К счастью, на вкус жидкость оказалась гораздо менее неприятной, чем на вид. Вскоре принцессе ужасно захотелось спать.

— Спасибо, что побыли со мной, — прошептала она, улыбаясь. — И… простите меня за окно.

— Тебе здесь все рады, — ответила Исел, нежно проводя ладонью по щеке Атайи. — А за окно не переживай. Я отдам распоряжение, и стекло заменят. Тебе нужно отдохнуть. Ни о чем не думай.

Приоткрыв один глаз, Атайя сказала:

— Может, не стоит так заботиться обо мне?

Исел засмеялась, очень мелодично и по-доброму, и вышла из комнаты. Принцесса тут же уснула сладким, глубоким сном. На этот раз видений не было.

На следующий день Атайя чувствовала себя абсолютно здоровой и за ужином в тронном зале присоединилась к Исел и остальным членам семейства.

Принцесса с облегчением отметила, что Хедрик и Джейрен отсутствовали, и взмолилась про себя:

Где бы они ни были, пусть остаются там и дадут мне возможность спокойно поесть.

Но на протяжении всего ужина с нее не сводил пристального взгляда Тайлер, она это чувствовала.

По окончании трапезы, когда слуги уже начали убирать со столов, Атайя пожелала королю и королеве спокойной ночи и направилась к капитану, чтобы поговорить с ним.

— Ты меня так напугала, — сказал Тайлер, как только девушка уселась на скамейку рядом с ним. — Джейрен сообщил, что тебе стало плохо, что якобы у тебя поднялась температура. Насколько помню, раньше с тобой не случалось ничего подобного.

— А больше он ни о чем не говорил?

— Нет. Поэтому-то я так разволновался. Ты не болела на протяжении уже нескольких лет.

Атайя кивнула, обрадовавшись тому, что у Джейрена хватило ума ничего не рассказывать Тайлеру. Наверное, он решил предоставить ей возможность самой решать, сообщать любимому о своих неожиданно открывшихся талантах или нет. В конце концов, люди в Кайте привыкли относиться к лорнгельдам с предубеждением, поэтому не стоило предавать огласке принадлежность принцессы к этому роду. Джейрен поступил довольно мудро.

— У меня сложилось впечатление, что он скрывает от меня что-то, — продолжал Тайлер. — Но признаться честно, мне всегда казалось, что ему известна какая-то тайна. А что, кстати говоря, они с Хедриком собирались с тобой обсудить?

Атайя уже готова была поведать ему о случившемся, но в последний момент засомневалась. До настоящего момента у нее никогда не возникало желания утаить от него что-либо… Но теперь! Теперь речь шла совершенно о другом. О магии. И независимо от того, чьим даром она являлась — Божьим либо дьявольским, — о ней, кажется, можно разговаривать лишь со священниками и убеленными сединами мудрецами. Кроме того, эту тему они с Тайлером почему-то никогда не обсуждали. Наверное, не возникало такой необходимости. Поэтому трудно было представить его реакцию.

Атайя знала, что концепция отпущения грехов всегда вызывала в Тайлере внутренний протест, но он принимал ее как неизбежное жизненное явление. Какие ощущения возникнут в его душе, если ему станет известно, что его возлюбленная — представительница лорнгельдов? Вдруг эта новость отпугнет его? Тем более сейчас, когда ее свадьба с Фельджином становилась все более вероятным событием. Что, если он захочет побыстрее порвать их отношения? Все равно это когда-то должно произойти…

Атайя вдруг испугалась и почувствовала себя невероятно одинокой.

Как я могу сказать тебе об этом, Тайлер? — кричала она про себя. — Ты — моя единственная радость в жизни, я не хочу терять тебя, по крайней мере раньше, чем обстоятельства вынудят нас расстаться. Особенно если это произойдет из-за того, что я поведаю тебе о выдуманной Хедриком и Джейреном нелепой истории.

— Они хотели поговорить со мной о судьбе лорнгельдов, — произнесла она, стараясь придать своему голосу небрежный тон. — Помнишь, Джейрен упомянул об этом еще в ту ночь, в аббатстве? Они особенно обеспокоены принятым у нас обрядом отпущения грехов. Сам понимаешь, им хочется изменить существующие в Кайте порядки. Вот они и обратились ко мне с просьбой посодействовать им в этом.

По крайней мере то, что она говорила сейчас капитану, соответствовало действительности. Просто о некоторых вещах пока не стоило упоминать. Например, о том, что Хедрик предложил ей возглавить целую кампанию против проводимой церковью политики как одной из лорнгельдов…

— Они обратились к тебе? Странно. Почему бы им не побеседовать об этом с Кельвином?

— Возможно, потому что я здесь, а он в Кайте, — ответила Атайя несколько раздраженно: ей не терпелось закрыть эту тему. — Кроме того, почему ты считаешь, что со мной нельзя обсуждать серьезные вопросы? Думаешь, я настолько глупа? Я могла бы рассказать об их соображениях отцу и убедить его прислушаться к мнению Хедрика.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть, Атайя, — произнес Тайлер, тоже начиная выходить из себя.