Золотой ворон - Тисато Абэ Страница 51

– Молодой господин очень рассердился на Сумио за то, что тот ему не подчинился, и уже второй день с ним не разговаривал. Вернее, делал вид, что не разговаривает. После того как Масухо-но-сусуки и ее дамы ушли, он молча отвернулся, так что Сумио ничего не заподозрил. Мало того, чувствуя себя виноватым в том, что не оправдал доверие наследника, Сумио даже не пытался смотреть ему в глаза. К тому же рядом с молодым господином, который сидел к нему спиной, он видел настоящую Хамаю, а то, что хозяина может заменить кто-то еще, ему и в голову не пришло.

– Конечно, Сумио ведь столько раз приходилось охранять меня, пока я притворялась Его Высочеством. Ничего удивительного, что с тех пор он всегда ожидал этого именно от меня.

Сумио с детства дружит с молодым господином – видимо, поэтому он часто действует, поддаваясь эмоциям. Возможно, назначить его телохранителем – не самое правильное решение, и ему было еще над чем работать, но в данном случае это пришлось кстати.

«Так вот почему в то утро Масухо-но-сусуки пожаловала сама», – сообразил теперь Юкия.

А Коумэ все еще не было.

– Но почему так долго? – нетерпеливо пробормотала Масухо-но-сусуки.

Когда они пришли сюда, она тут же отправила свободную придворную даму разыскать Коумэ и ее наставницу.

Услышав ее слова, Хамаю оперлась локтем на голову Юкии:

– Может, повела нашу девочку с разбитым сердцем утешиться сладким винцом?

Она давила локтем на макушку Юкии, и у того слезы навернулись на глазах.

– Ну простите меня уже, пожалуйста.

Ему ничего не оставалось, как снова и снова просить прощения, и он все больше чувствовал свою вину.

Вдруг снаружи раздался шум.

– Госпожа Масухо-но-сусуки!

Это с криком вбежала дама, сопровождавшая Коумэ.

– Что случилось? – почувствовав неладное, спросила Хамаю вместо Масухо-но-сусуки, привстав с места.

Заметив ее, дама поспешно приняла почтительную позу и поклонилась:

– Прошу прощения, госпожа Сакура. Я потеряла Коумэ.

Хамаю посуровела и приказала:

– Рассказывай подробно.

Расставшись с Юкией, Коумэ выглядела странно радостной – конечно, она притворялась. Уйдя туда, где юноша никак не мог ее увидеть, она тут же растеряла всю свою веселость и примолкла.

– Потом она сказала, что у нее заболел живот, и мы зашли в ближайшую лавку, где попросили разрешения воспользоваться уборной. Я решила, что она хочет поплакать где-нибудь подальше от людских глаз, поэтому не волновалась, даже когда она долго не выходила. Когда я поняла, что она уж слишком задерживается, я позвала ее, но ответа не было. Я заволновалась и открыла дверь, а там – никого. Мало того, еще и одежда из той лавки пропала.

– Хамаю! – напряженно окликнула хозяйку Масухо-но-сусуки. – Если она выходила из дворца, у нее должна быть табличка…

Таблички, которые выдают тем, кто входит во дворец и покидает его, иногда могли служить удостоверением личности. С этой табличкой ее спокойно пропустят на заставе.

В призамковом городе Тюо работают носильщики, которые при необходимости оборачиваются птицами и везут клиента в паланкине. Если девушка полетела в таком паланкине, она наверняка уже покинула Тюо.

– Юкия, сообщи Надзукихико! И быстрее!

Юноша молча выбежал наружу. Кувыркнувшись, превратился в ворона и полетел прямо в Сёёгу.

Выслушав Юкию, молодой господин тут же поручил Ямаути-сю искать девушку. Двор уже отдал приказ освободить Коумэ, поскольку она не имела отношения к обезьянам, поэтому на поиски могла отправиться только личная гвардия молодого господина.

Глядя в спину хозяину, пока тот раздавал приказания, Юкия схватился за голову. И как это понимать? О чем Коумэ думала? Наверное, его опрометчивость обидела ее? Может, это его вина, что все так случилось?

Услышав от матери неожиданные слова, Юкия не знал, что делать. Он заставлял себя успокоиться и попробовать разобраться, как обычно.

Если Коумэ действовала, подчинившись эмоциям, тогда ничего страшного. Самое плохое – это если она все-таки имела какое-то отношение к «Черепку отшельника» и обезьянам и, боясь обвинений, сбежала из Тюо.

Неизвестно, задел ли ее Юкия, но ее поведение в тот момент, когда они расстались, явно было странным. И все из-за его слов. Он говорил, что не может доверять девушке, и рассказал, что в лавке, где торговали «Черепком отшельника», видели девушку с похожей внешностью. Услышав это, Коумэ окаменела и спросила: «А другие тоже так думают?» – и он не стал это отрицать.

Если в той лавке видели саму Коумэ и она услышала, что ее подозревают, могла ли она решить, что ей больше не удастся никого обмануть? Но тогда задумать побег было бы слишком наивно. Она должна понимать, что если сейчас исчезнет, то за ней погонятся. А если девушка, которую там видели, на самом деле не Коумэ, почему она ушла, когда в ее невиновности сомневаются?

Если верить матери, Коумэ не лгала. Даже жалуясь на отца, она продолжала любить его. Догадываясь о его связях с обезьянами, она не стала давать показания, чтобы прикрыть его. Но отец погиб, чтобы защитить ее. Узнав же о преступлении отца, Коумэ повторяла: «Отец был трусом, не могу поверить, что он сделал такое».

Задумчиво посмотрев вверх, Юкия увидел Сумио, улетавшего по приказу молодого господина. Юкия вспомнил рассказ о том, как женщины перехитрили телохранителя. Сумио опасался, что молодого господина подменит Хамаю. Однако его обмануло вмешательство женщины, о которой он и не подумал.

– Вот как…

Если в лавку заходила не Коумэ, значит, это какая-то посторонняя женщина, о существовании которой ни Юкия, ни остальные даже не подозревают. Когда он впервые встретил Коумэ, она выглядела опрятно, но вовсе не роскошно. О том, что у девушки в доме водятся большие деньги, он тоже не слышал. Он был уверен, что деньги после продажи «Черепка отшельника» уходили на оплату долгов, а что, если они осели в кармане совершенно другого человека?

Юкия прижал руку к губам. О том, что есть еще один человек, имеющий отношение к «Черепку отшельника», впервые сообщил Коумэ он сам. До того момента она ничего об этом не знала. Может быть, благодаря Юкии она что-то поняла?

Коумэ догадывается, кто настоящий преступник. Однако сейчас подозревают ее саму, и ей никто не поверит. Если в таких условиях она решила дать подсказку, что виноват некто третий, тогда ее действия вполне оправданы. Личная гвардия молодого господина отправилась в погоню за по-настоящему сбежавшей