Лана Рисова - Тёмные сёстры (СИ) Страница 51

– Для вашего сешшера и спутников я открою ворота, фейрин, – заговорил, наконец, он, легко поклонившись Кирсашу, – носилки не пройдут в дверь.

– Спасибо, дайаэр Низар, пусть этот Выход будет наименее разрушительным для вашего Оплота, – откликнулся Кир, – в сторону Врат в шерле отсюда образовался рой, нам также пришлось уничтожить стаю виршей, они напали первыми.

Плетун кивнул и скрылся внутри Столба. Через некоторое время льйини Периметра перед нами начали бледнеть и сворачиваться, образуя посередине место для проезда.

– Как он это делает? – выдохнула я.

Кирсаш послал хьюрша в образовавшийся проход.

– Дайаэр Низар – главный плетун Доргата, он многое может. Был бы здесь обычный патрульный, пришлось бы проносить Тая на руках через Столб. Но я уже и не знаю, радоваться ли тому, что мы на него нарвались? Он тебя определил.

– Тогда может и хорошо, что моя Льйи тайги сейчас тусклая от слабости? – я обернулась к хассуру.

– Думаю, да, – он серьезно кивнул, – не стоит поднимать шум раньше времени.

Проводить нас так никто и не вышел. Периметр затянулся сразу, как только его миновал гном и снова закутанный в плащ от макушки до пяток локарн.

– Разве он не понял, что с нами едет черно-красный? – спохватилась я.

– Понял, конечно, и, скорее всего, подумал, что он пленный. Фейрину сешшера не принято задавать вопросы.

Лес стал заметно редеть, и скоро мы оказались на опушке. Перед нами расстилались поля, густо заросшие нимшорой, чем-то похожей на домашний столетник только в разы большей, широкая дорога петляла среди кустов, иногда забегая в реденькие рощи. А далеко впереди прямо из поля вырастали каменные стены Оплота, венчаемые тонкими башнями Столбов.

– Эти образуют купол во время Выхода, – объяснил Кирсаш.

– Зачем же нужны стены? – удивилась я.

– Прорывы не редки, и ничего лучше старой доброй каменной кладки пока не придумали, – усмехнулся хассур, – универсальная защита и от сноргов, и от непогоды.

В полях попадались постройки, похожие своей скученностью и планировкой на хутора, но ни одного живого существа, я там так и не увидела, как ни пыталась. Один только раз с боковой дороги вынырнул человек на хьюрше с большим узлом позади на грузовом седле, и, обогнав нас, ускакал к Оплоту.

– Можешь не стараться, никого не увидишь, – Кирсаш посмеялся над моими попытками разыскать кого-нибудь среди кустов нимшоры, – все давно переехали под защиту стен.

– А они вернуться?

– Конечно, – дроу удивился моему вопросу, – отсидятся, подождут, пока все успокоится, и вернутся.

Громада Оплота накрыла нас своей хищной тенью уже ближе к вечеру, когда светило почти касалось горизонта. Издалека похожий на средневековый замок, с близкого расстояния он поражал своей мощью и размерами сравнился бы с небольшим городком. Толстые внешние стены с узкими щелями бойниц, имели значительный уклон внутрь Оплота, а на каждом углу возвышались острые конусы Силовых столбов. Кирсаш остановил хьюрша перед опущенным мостом через глубокий ров, наполненный водой, над ее поверхностью ощетинились острые зубья вбитых в дно каменных кольев.

Я подняла голову на ворота, выступающие вместе с телом башни на целую длину хьюрша от линии стен. Решетка с прутьями в руку толщиной была наполовину опущена, так, что ехавшему верхом всаднику, пришлось бы нагибаться, чтобы проехать под ней. Дождавшись, когда все подтянуться, мы вступили на мост, одновременно с этим из помещений караульни вышли четверо воинов, один из них был хассуром. Он отдал какой-то приказ, и после того как двое из них скрылись из виду, решетка начала бесшумно подниматься.

Как только мы миновали ворота, хассур подбежал к нам и вытянулся в струну перед хьюршем Кирсаша.

– Ва…– начал, было, он, но Кир резко вскинул руку, обрывая его на полуслове.

– Один из моих воинов ранен, фейрин, мы спешим, оставим условности, – быстро проговорил Кирсаш, и, дождавшись кивка хассура, продолжил, – пошлите кого-нибудь в госпиталь, чтобы прислали целителей в Приемный дом.

По знаку командира один из воинов, бросился бегом вверх по улице.

7. ГЛАВА – ОПЛОТНАЯ.

Непоколебимей женской логики может быть только женская дружба.

Приемный дом представлял собой трех этажное здание с мансардой, расположенной в остроконечной крыше. С одной стороны он вплотную примыкал к Дому Наместника, с другой сиротливо прижимался к мощной стене величественной башни Зала Собраний. Здесь обычно останавливались важные гости Оплота, не являющиеся личными друзьями семьи Наместника, отряды с особым заданием, высокопоставленные лица и другие персоны, имеющие статус не далее третьего круга, либо лица, их представляющие с важным поручением. Все это я узнала от Кирсаша, пока мы поднимались по закрученной спиралью, словно панцирь улитки, главной улице, минуя второй ряд стен, в центр Оплота, к главной площади. К моему большому удивлению основным строением, венчающим площадь, и находящимся в наивысшей точке этого укрепленного замка-города, был не Дом наместника, похожий скорее на дворец, а Зал Собраний.

– Разве Наместника не нужно защищать в первую очередь? – поинтересовалась я у дроу, оценивая приоритеты зданий.

Кирсаш фыркнул.

– Логика, типичная для человека, – я надулась, – ладно, это касается всех назначенных на эту должность, а ими могут быть и дроу, и люди, и даже локарны. Князь считает, что в первую очередь защищать надо детей, потому что они наше будущее, стариков, потому, что они наша память, и женщин, потому что без них не возможно ни то, ни другое. Зал Собраний в Оплоте служит не только по прямому назначению. Он строится с учетом того, что максимальное количество стариков, женщин и детей могут спрятаться там от опасности, ожидая помощи, либо имея возможность скрыться через потайной ход.

– Какой же он потайной, если о нем все знают?

– Но снорги-то нет, – Кир даже не придержал хьюрша, когда на дорогу перед нами вышла пара человеческих женщин с корзинами. Чтобы не попасть под когтистые лапы им пришлось резко отпрянуть назад, от чего содержимое корзинок опрокинулось на мостовую. Хассур продолжал спокойно ехать, не обращая внимания, на возникшую неприятность. Эта маленькая деталь прочертила внутри болезненную царапину, напоминая о моем происхождении. Не имей я такой отличной от здешних людей внешности, и таланта к плетению, вряд ли получила бы иное отношение к себе, нежели эти женщины на дороге. Что ж, не в моих правилах пахать чужие огороды, можно только порадоваться сложившемуся стечению обстоятельств. Даже если я сделаю замечание Кирсашу, он вряд ли поймет, о чем идет речь.