Эва Бялоленьская - Ткач иллюзий Страница 51

Если б мне пришлось теперь расстаться с Пожирателем Туч, мне бы его очень не хватало. Я всегда был очень одиноким ребенком. Мои отношения с ровесниками в Пригорках ограничивались тем, что более сильные отбирали у меня игрушки, а слабые просто от меня удирали. Я долго обвинял в этом свое увечье, пока, в конце концов, до меня дошло, что причина кроется не в глухоте, а в таланте. Дети точно так же, как маленькие зверушки, инстинктивно избегают тех, которые не такие, как они, „другие“. Вот так я вырос и стал одиноким подростком, очень велика была вероятность, что со временем превращусь в хмурого, неприятного нелюдима. И дело было совсем не в глухоте, из-за которой мне было трудно найти общий язык с людьми. Я прожил в Змеиных Пригорках двенадцать лет. Это большое селение, у него имеются даже несмелые попытки стать городком. Но жители его еще обеими ногами увязли в темных веках. Я уверен, что они до сих пор верят в домовых и таящихся в трясинах болотных демонов. И в то, что белые змеи выпивают молоко у коров. Когда местные ребятишки уже заканчивали учебу — а надо сказать, что в Пригорках имеется учитель, который обучает детвору основам письма, счета и рассказывает им немного из истории империи, — я только начинал учиться. В Змеиных Пригорках тринадцатилетний подросток уже должен знать основы какого-то ремесла, уметь работать в поле наравне с взрослыми и вообще иметь достаточно четкое представление о своей будущей жизни. Так что ни один из этих солидных пахарей и скотоводов не мог уважать здорового парня, который не умеет взяться за серьезную работу, а только горбится над книжками или часами сидит неподвижно, а вокруг него появляются какие-то видения — стыд, срам и мерзость сплошная. Я был попросту иным.

Белобрысого уважали, но обходили стороной, как больного или недоумка. Оба мы жили не столько среди людей, сколько рядом с ними. Никому не хотелось связываться ни с тем человеком, который слышит чужие мысли, ни с тем, кто одевает честную жизнь в ложные украшения.

Легко понять, что Пожиратель Туч стал для меня не только мостом в свет звуков. Он мой друг, наперсник моих тайн и самое близкое для меня существо после моего отца. Иногда мне кажется, что я люблю его так, как любил бы своего родного брата».

В теплых океанских водах кипит жизнь. На мелководье прогуливаются по дну огромные крабы, таятся, зарывшись в песок, всякие рыбоподобные твари — наружу торчат только их выпуклые глазки-пестики. В прозрачной воде колышутся «водные розы» — желе в форме цветов, пульсирующее, как маленькие розовые сердца. Среди пучков водорослей кормятся мелкие рыбешки, разноцветные, точно стеклянные бусы. Но встречаются и более необычные обитатели подводной страны, вроде выскакивающих над волнами и парящих в воздухе летучих рыб или огромных черепах, величественно перемещающихся над донными океанскими лугами, точно невероятно большие живые островки.

Однако на этот раз Камушек только краешком сознания воспринимал чудеса тропического океана. Он скорее оценивал их пригодность в пищу. Стоя в воде по колено, он застыл с острогой в руке, вглядываясь в рыб, кормящихся на дне, среди водорослей. Свое легкое и удобное оружие он сделал сам и в глубине души очень этим гордился. Стальной наконечник он привез с собой, а вот все остальное смастерил из местных материалов. После первых попыток охоты он приделал четыре «уса» с заусеницами, благодаря которым раненая добыча не могла сбежать. Насколько действенна оказалась эта конструкция, свидетельствовало хотя бы то, что у мальчика уже три рыбины были нанизаны на шнурок и он подстерегал четвертую.

Вдруг что-то неожиданно толкнуло его в ногу. Воображение тут же подсунуло пареньку образы акулы и огромного осьминога, но он тут же убедился, что это только Лисичка. Вода доходила ей почти до носа. Маленькая драконша ожидающе смотрела на Камушка своими кругленькими вишневыми глазками. Он как можно скорее взял ее на руки — тяжелую от влаги и пропитанную водой, точно губка. Она выглядела одновременно жалко и комично, как мокрая кошка. Ради Судьбы и Её Ока, что эта малышка тут делает одна? Камушек посмотрел в сторону берега и тут же в ужасе отскочил, спотыкаясь о неровности дна, на более глубокое место.

Лисичка была не одна. В непосредственной близости зияла жуткая пасть, вооруженная целым арсеналом белых зубов, огромных и острых, как мечи! Чуть не на расстоянии вытянутой руки! На берегу безумствовал Коготь — и, верно, уже довольно давно: мальчик его не слышал, а дочка попросту совершенно не обращала внимания. Дракон пробовал опустить передние лапы в озерцо, чтобы добраться до паренька, державшего его ребенка, но врожденное отвращение к воде сидело в нем так глубоко, что глубже войти он был не в состоянии. Если б Камушек стоял хоть на шаг ближе к берегу или если б у Когтя шея была чуток длиннее, скорее всего дело дошло бы до кровавой расправы. Испуганный парень отступал все дальше, погрузившись уже в море по пояс. Ему пришло в голову, что, если дракон решит напасть на него с воздуха, то придется нырять. Он готов был ради собственного спасения оставаться в море хоть и до ночи, но что делать с Лисичкой? Ее надо как можно быстрее доставить на берег, но тогда до него наверняка доберется разъяренный дракон, который явно вообще потерял голову и утратил разум. А Лисичка тем временем с детской беззаботностью лизала Камушка в ухо, совершенно не обращая внимания на весь этот дебош вокруг.

Кто знает, как бы все закончилось, если б не появился Пожиратель Туч, который ненадолго отвлек внимание Когтя. Камушек смог рискнуть и подойти поближе, чтобы несносная Лисичка достаточно безопасно вернулась на берег. Неизвестно, что сказал Пожиратель отцу, но, видно, нечто такое, что еще увеличило его ярость. А может, он просто должен был на ком-то выместить ее. Камушек даже сник, видя, как Коготь лупит своими тяжелыми лапами гораздо меньшего по размеру Пожирателя Туч. Клочки белого меха порхали в воздухе, младший дракон уклонялся от ударов, пятился в смиренной позе с поджатым хвостом, пока, наконец, не ретировался окончательно, удрав в заросли.

Ткач иллюзий предусмотрительно подождал, пока Коготь выловит непослушную дочку, плескавшуюся у самого берега, и отдалится с малышкой в пасти, бросая напоследок полные ненависти взгляды. Потом Камушек поскорее перебрался через полосу прибоя, кинул острогу на песок и побежал искать Пожирателя Туч. Молодой дракон забрался в самую гущу зарослей и сидел там, скорчившись, свесив голову и накрывшись крыльями, точно навесом. Он уныло уставился в землю, а из носа его капала кровь. Уши печально опали. Камушек сел рядом и стал ждать. Некоторое время Пожиратель Туч только облизывал кровоточащий нос и тяжко вздыхал. Наконец, после долгого ожидания паренек почувствовал знакомое прикосновение драконьего разума, пристраивающегося где-то рядом с его «я».