Валерий Моисеев - Саркофаг Страница 51

- Ты чего такая мрачная? - покосился на Ольгу Влад. - Могла хотя бы для вида изобразить счастливую улыбку.

- Да, как подумаю о том, что для кого-то эти сорванцы просто куски мяса, у меня ком в горле встает и хочется выть от безысходности! - нервно всхлипнув, ответила женщина. - Совсем плохи мои дела, я становлюсь сентиментальной. Видимо это уже возрастное и не лечится.

- Если ты не будешь на каждом шагу дудеть всем и вся о твоем возрасте, никто и не усомнится в том, что ты молода! - прикрикнул на подругу Сенсей. - Нам еще предстоит человечество спасать, а ты раскисаешь прямо на глазах.

- Знать бы еще, как это сделать, - проворчал Влад.

Гости партизанского отряда удостоились чести быть представленными командиру отряда. Им оказался высокий полный человек с пышной шевелюрой курчавых седых волос, собранных в конский хвост. Оливковая кожа его лица, была вся изрыта оспинами. Массивный горбатый нос был словно скопирован с древних ацтекских росписей. Большие черные глаза внимательно изучали гостей. В них необычным образом соседствовала глубоко затаенная боль и тонкая ирония.

- Для друзей я просто Пабло! А вы, безусловно, мои друзья! - командир отряда ослепительно сверкнул белоснежными зубами в обворожительной улыбке. - Синьора примите мое восхищение вашей несравненной красотой!

Ольга, по достоинству оценив комплимент, тут же вернула его сторицей:

- Я преклоняюсь перед человеком, который среди всего этого ужаса, смог сохранить женщин и детей! Дон Пабло вы настоящий мужчина!

- Ваши бы слова да в уши американским спецагентам, лет десять тому назад! - звучно расхохотался командир повстанческого отряда. - Для них я был просто еще одним наркобароном!

Влад уже и сам догадался, кем является или, скорее являлся, их гостеприимный хозяин. В самом деле, много ли на свете командиров партизанских отрядов носят на волосатой груди массивную золотую цепь с католическим распятием, а на толстых пальцах полдюжины перстней с бриллиантами?

- Ну, все мы здесь не без недостатков, - миролюбиво пожал плечами Сенсей.

- И какой же недостаток у вас, мой друг? - вежливо склонил голову набок Пабло.

- Ненавижу всю эту сволоту, распоряжающуюся на нашей планете, как в собственном сарае, а еще больше тех, кто им служит! - сердито пробормотал Сенсей. - А когда я кого-нибудь ненавижу, это обычно существенно сокращает их жизненный срок.

- В этом вопросе мы с тобой солидарны, друг мой! - хищно улыбнувшись, Пабло поднялся. - Предлагаю принять участие в допросе одного из этих ублюдков. Эту тварь мои люди захватили этой ночью. Стилет, прикажи, чтобы нашу гостью проводили в свободную хижину. Думаю, что ваша дама, после всех перенесенных треволнений, нуждается в отдыхе.

Выйдя из-под навеса, Ольга напрямую спросила Стилета:

- Ваш командир мужественный человек, но глубоко внутри него сидит какая-то боль, которая постоянно грызет его.

- Когда все только начиналось, жена и дети Пабло попали в лапы к пришельцам, - со вздохом, ответил Стилет. - С тех пор, он казнит себя за то, что так и не смог спасти их. Вы можете мне верить, я участвовал в том памятном налете на конвой, который вез детей и жену Пабло в Черный город. Тогда мы потеряли примерно треть всех наших людей, но все было бестолку. Нам едва удалось уйти в джунгли от погони. Сам Пабло тогда едва не погиб. С тех пор борьба с нелюдями превратилась для нас в семейное дело.

Заметив появившееся на лице Ольги вопросительное выражение, Стилет тут же поспешно добавил:

- Пабло, мой старший брат.

Ольга вежливо улыбнулась ему в ответ. Из того, что она узнала, ей стало понятно, что скучать ни ей, ни Сенсею с Владом, не придется. Для Пабло было делом чести отомстить за свою семью. Судя по всему, бывший наркобарон вел собственную беспощадную войну против томиноферов и лоялистов.

Тем временем, Влад и Сенсей в обществе командира повстанцев по малозаметной тропе двигались в самую чащу непроходимых джунглей. Впереди и сзади небольшого отряда шли вооруженные люди. По взглядам полным немого обожания, которые автоматчики время от времени кидали на Пабло, Влад понял, что службу парни несут не за страх, а за совесть. Любой из них, не колеблясь, отдал бы за своего командира жизнь.

Наконец отряд, выбравшись из глубокой сырой лощины, вплотную приблизился к скалистому гребню, вертикально уходящему высоко верх. Его верхняя часть терялась в сочной зелени тропических деревьев, увитых лианами и покрытых свисающими гроздьями мха.

Здесь посреди небольшой поляны, прямо к дереву за руки был подвешен совершенно голый человек. На его спине были видны свежие кровоточащие рубцы оставленные плетью. Неподалеку прогуливался пожилой латиноамериканец с огромными обвисшими усами. В руке у него был длинный бич из воловьей кожи, которым тот, время от времени, нетерпеливо взмахивал, словно пробуя его на прочность. Подвешенный человек с нескрываемым ужасом косил вытаращенными от боли глазами на орудие пытки.

- Дядюшка Луис, я же говорил, чтобы ты без меня не начинал! - в притворном отчаянии всплеснул руками Пабло.

- Своим сопливым мальчишкам будешь приказы раздавать, понял? Молод ты еще мной командовать, племянничек! - проревел, наступая на предводителя повстанцев усатый, угрожающе размахивая плетью.

Пабло, в знак согласия, поднял обе руки, демонстрируя полную капитуляцию перед своевольным дядей. Сопровождавшие его автоматчики принялись ржать как кони, потешаясь над непростыми семейными отношениями командира и его своевольного, родственника не желающего признавать субординацию.

- А, ну уймитесь! - прикрикнул Пабло на не в меру развеселившихся бойцов. - Дядя Лу, что этот негодяй успел тебе рассказать?

- Да я, собственно, не больно его и спрашивал, - сварливо проворчал усатый. - Я его лишь слегка разогрел перед самым твоим приходом, чтобы он был поразговорчивее в твоем присутствии. Ты командир, твое время золото! Не годится тебе тратить его на всякую ерунду.

Пабло купившись на столь низкую лесть, ласково потрепал Лу по плечу и, повернувшись к пленнику, сразу же изменился в лице. Теперь на нем не было и следа того дружеского всепрощения и понимания, которым оно буквально лучилось всего секунду тому назад.

- Если тебе есть, что сказать, лучше будет сделать это прямо сейчас, - хмуро посоветовал Пабло прислужнику томиноферов. - Потому что с выбитыми зубами и сломанной челюстью не больно-то и поговоришь. Верно, я говорю?

Через мгновение Сенсей понял, что вопрос адресован не кому-нибудь, а конкретно ему. Так как пауза затянулась до неприличия долго, он не нашел ничего лучше как кивнуть.

- Вот и ладно, давай, друг, покажи, что ты умеешь, - Пабло уступил место возле пленника Сенсею. - Об одном прошу, не торопись! Оставь хоть что-нибудь своему другу.