Лорд Дансейни - Время и боги: рассказы Страница 56

Дети проведали, что в потаенных местах растут маргаритки. В петлицах у молодых людей стали появляться цветы. Весна выполнила свою работу.

Как враг пришел в Тлунрану

Перевод Н. Кротовской.

Издревле было предсказано и предречено, что враг придет в Тлунрану. Известны были и день ее погибели, и ворота, которыми тот войдет, но о самом враге пророчества молчали — говорилось лишь, что он послан богами, но живет среди людей. А между тем Тлунрана, эта тайная цитадель, верховный храм чернокнижников, наводила ужас на долину и все окрестные земли. Казалось, ее высокие стрельчатые окна, странно светящиеся по ночам, глядят на людей недобрым дьявольским взглядом, скрывая мрачную тайну. Никто не знал, кем были маги и помощники магов, и сам верховный маг загадочной обители, ибо их лица и фигуры скрывало черное облачение — длинные черные плащи и черные капюшоны.

Хотя час гибели Тлунраны неотвратимо близился, и этой ночью враг, о котором твердили пророчества, должен был войти через открытые южные ворота, названные Вратами Судьбы, ее темная каменная громада оставалась на удивление спокойной, неколебимой и внушающей трепет даже в грозном венце своего проклятья. И раньше немногие отваживались бродить близ Тлунраны ночью, когда из внутренних покоев, вспугивая нетопырей, еле слышно доносились стоны магов, взывающих к Неизвестному. Но в самую последнюю ночь к ее стенам пришел человек из хижины у пяти сосен с черной соломенной крышей: ему захотелось взглянуть на Тлунрану в последний раз, прежде чем нагрянет и уничтожит ее божественный враг, живущий среди людей. Человек вступил в долину, окутанную мраком, как храбрец, но на него навалились страхи, и под их тяжестью храбрости у него поубавилось. Он вошел через южные ворота, названные Вратами Судьбы. Проник в темный холл и поднялся по мраморным ступеням, чтоб увидеть конец Тлунраны. Отдернул черный бархатный занавес и оказался в задрапированной тяжелыми тканями комнате, где царил непроглядный мрак. Сквозь сводчатый проем он увидел другую темную комнату, в которой чернокнижники с зажженными свечами свершали магические обряды и шептали заклинания. Все крысы, жившие во дворце, с писком бежали вниз по мраморной лестнице. Человек из хижины с черной соломенной крышей пересек вторую комнату, но маги шептали заклинания и даже не взглянули на него. Тогда он откинул тяжелый занавес из черного бархата и очутился в черной мраморной комнате, где царила тишина.

В третьей комнате без окон горела одна свеча. На гладком полу у гладкой стены возвышался шелковый шатер с плотно задернутым входом — самое святое, самое тайное этого зловещего места. По обе стороны от входа застыли, скорчившись, две темные фигуры — то ли мужчины, то ли женщины, то ли накрытые тканью камни, то ли звери, приученные хранить молчание. Не в силах более выносить зловещее безмолвие тайны, человек из хижины с черной соломенной крышей приблизился к шелковому шатру, одним отважным и испуганным рывком отдернул занавес, увидел тайное тайных и рассмеялся. И исполнилось пророчество, и Тлунрана больше никогда не наводила ужас на долину, а маги покинули грозные стены и бежали в поля, стеная и бия себя в грудь, ибо врагом, погубившим Тлунрану и пришедшим через южные ворота (названные Вратами Судьбы), оказался смех, что послан богами, но живет среди людей.

Проигранная игра

Перевод Г. Шульги

Как-то в таверне Человек — лицом к черепу — столкнулся со Смертью. Человек весело поздоровался, но Смерть не ответила на приветствие — подперев челюсть, мрачно сидела над зловещим вином.

— Ну, ну, — сказал Человек. — Мы так долго были противниками, что если бы я проиграл, я бы так не злился.

Но Смерть оставалась враждебной — уткнулась в чашу с вином и не сказала ни слова в ответ.

Тогда Человек заботливо придвинулся к ней и все так же ласково сказал:

— Ну, ну, не стоит так сердиться из-за проигрыша.

Смерть, все так же угрюмо кривясь, отхлебнула своего отвратительного пойла, даже не взглянув на него.

Но Человек ненавидел мрачность даже в зверях и богах; ему неприятно было видеть противника несчастным, особенно если причиной был он сам; и он снова попытался развеселить Смерть.

— Не ты ли погубила дейнотериев?* — сказал он. — Не ты ли погасила Луну? Так ты меня еще настигнешь!

Смерть ничего не сказала, только взрыднула сухо и лающе. И тогда Человек встал и ушел в чрезвычайном удивлении. Ибо не знал он, что если Смерть заплачет — от жалости ли к противнику, или оттого, что больше такой забавы у нее не будет, раз игра закончена и Человек ушел, или еще по каким-то причинам — ей никогда уже не удастся повторить на Земле свою победу над Ауной.

На Пикадилли

Перевод Г. Шульги

Гуляя по Пикадилли и, если память мне не изменяет, приближаясь к Гровенор-Плейс, я увидел рабочих с ломиками в руках. Кажется, они были без пальто, в вельветовых штанах, перехваченных под коленом кожаным ремешком, который почему-то называется «Йорк-Лондон».

Они трудились с таким увлечением, что я остановился и спросил, чем они заняты.

— Разбираем мостовую, — ответил один.

— В это время года? — удивился я. — Обычно это делается в июне.

— Мы — не те, кем кажемся, — сказал он.

— Понятно: вы так шутите.

— Ну, не вполне.

— Значит, на пари?

— Не совсем.

Тут я заглянул под уже поднятые ими плиты и увидел тьму, густо усеянную южными звездами, хотя над моей головой светило солнце.

— Здесь так шумно и плохо, что нам это надоело, — сказал тот, что в вельветовых штанах. — Мы ведь не те, кем кажемся.

Они действительно разбирали Пикадилли.

На пепелище

Перевод Е. Джагиновой

Когда произошло то, чему было суждено, и мир столкнулся с черной, неведомой астрономам звездой, огромные твари из какого-то иного мира явились порыскать среди пепелищ, разыскивая что-нибудь, что стоило бы запомнить. Они рассуждали о величайших явлениях погибшего мира и упомянули мамонта. И в этот момент они узрели святилища, построенные людьми, — безмолвные, с темными окнами, похожими на пустые глазницы черепа.

— Здесь, в этих огромных домах было что-то великое, — произнес один.

— Это и был мамонт, — сказал другой.

— Нет, что-то большее, — сказал третий.

А потом они поняли, что величайшим явлением в мире были мечты человека.

Город

Перевод Л.Бурмистровой

Фантазия уносит меня далеко во времени и пространстве. Однажды она завела меня на край невысокого красноватого утеса, что возвышался над пустынной местностью, невдалеке виднелся город. Был вечер, я уселся и стал смотреть на город.