Лис Арден - Алмаз темной крови. Дудочки Судного дня Страница 57

— Дурочка, думай, что говоришь…Скажи еще что там, — и он показал взглядом на бескрайнее небо, — пусто и ничего нет. И замолчи уже, и сиди тихо, и не вздумай что-нибудь выкинуть. Альх-Хазред не дурак. Из всех нас только он один, похоже, и знает, кто предложил ему партию в махшит посреди пустыни. Все, тихо. Альх-Хазред сделал свой ход. Игра началась.

К несчастью, Виша не умела играть в махшит. Джесхет пытался научить ее этой древней как мир игре, но каждый раз отступался. Виша не могла запомнить правила, вечно путала очередность ходов и старшинство фигур, и ей лениво было выстраивать хитрые комбинации. Ее профессор мог сколько угодно втолковывать ей о том, как развивает махшит логику, как захватывающе может быть построение выверенных стратегий, да и, в конце концов, реликварию просто стыдно не уметь играть в игру богов и царей — все было бесполезно. Виша стыдливо выслушивала все соображения, вертя в руках резную каменную фигурку, и сбегала куда-нибудь под любым предлогом. Так что сейчас она могла только смотреть, как шаммахит и незнакомец передвигают по висящему над землей вышитому полотну фигуры, то пропуская ход, то делая сразу два, меняясь фигурами и снимая их с игрового поля. Она изнывала от нетерпения — по лицам играющих ничего нельзя было определить, в выигрыше кто-то из них или наоборот, проигрывает, спрашивать Тойво она не решалась, гном, выражая свое крайнее неодобрение происходящему, даже не смотрел на игровое поле, а лица эльфов почти скрывались в ночной тени. Виша знала, что партии в махшит требуют немало времени, особенно если соперники достойны друг друга. Прошло около получаса.

После очередного хода альх-Хазреда его противник чуть сдвинул брови; Виша сочла это хорошим знаком — противник озадачен, еще немного, и Альх выиграет. Через несколько минут Пьющий Песок огорченно покачал головой и развел руками. Виша заулыбалась и облегченно выдохнула. И тут шаммахит заговорил.

— Принять поражение от такого соперника почетно. Я сдаю партию. Выигрыш ваш.

— Что?! — Виша не поверила своим ушам. — Как же так?

— А так. — Мрачно ответил Маульташ. — Нашего флюгера разделали как кролика.

— И что теперь? — Голос брохуса был спокоен, но сидящая рядом Виша видела, как лихорадочно пульсирует жилка, уходящая под металлический височный диск.

— Теперь я, пожалуй, покину вас. — Пьющий Песок собрал фигурки в мешок, встал, поднял с земли посох. — Быть вашим проводником вашим мне не судьба, так что простимся.

— А моя ставка? — Шаммахит встал, жестом прося остальных не вмешиваться.

— Помилуйте, неужто вы решили, что я вот так, запросто, при ваших друзьях… лишу вас жизни? Вы сами поставили жизнь на кон. Мне она не нужна. А вот за игру я не поручусь, она может и потребовать обещанного. Но когда и как — не знаю. Прощайте.

Он повернулся и, неслышно шагая, ушел куда-то в темноту. Несколько минут все сидели молча, переглядываясь и недоумевая. Все произошедшее казалось нелепым эпизодом бестолкового сна.

— Альх, ты чего в чай добавил? — покашляв, поинтересовался гном. — Странное видение посетило нас…

— Да уж, — поддакнула Виша, с облегчением выдыхая. — Приснится же такое.

Она встала, подошла к вышивке, лежащей на земле, подняла ее и собралась убрать в сумку.

— Слушай, — шаммахит тряхнул головой, словно отгоняя назойливое насекомое, — а ведь ты так и не показала, чем разжилась в том дворце. Давай, похвались. И не забудь — теперь это воистину бесценные реликвии, последнее, что было найдено в Маноре, покоящейся на дне морском. Не жадничай.

— Он прав, — отозвался Ика. — Теперь самая дешевая манорская цацка настоящее сокровище. Вытряхивай свой мешок.

— Скажешь тоже — вытряхивай. Стекло на камни. Умник. — Виша опасливо покосилась на эльфа. — А чего это ты так тему сменил, Альх?

— А то. Что толку обсуждать. Все уже закончилось. — Шаммахит явно уходил от разговора.

— Да кто это вообще такой был?! — Не сдавалась Виша. — Мне показалось, что и ты, и Тойво что-то знаете, но предпочитаете молчать и делать дурацкие загадочные лица. Это нечестно.

— Согласен. — Поддержал девушку гном. — Нечестно.

— Так рассказывать особо нечего, — оправдываясь, возразил шаммахит. — Но в наших легендах дервиши… это, Маульташ, такие нищие мудрецы, вечно странствующие по миру, всегда помогают попавшим в беду путникам. С ними нельзя лукавить и храни Вседержитель попытаться обмануть дервиша. Они одиноки на своем пути, не ищут ни славы, ни богатства, но обладают всей мудростью мира и только им ведомо тайное знание…

— Какое именно тайное знание? — спросил Иво.

— Откуда же мне знать. На то оно и тайное. — Отговорился флюгер.

— Ясно. Значит, ты решил, что этот бродяга и есть дервиш из легенды, и… — Виша оборвала фразу на полуслове. — А ты, Тойво? Так и будешь молчать?

— Ага. — Брохус смотрел в огонь костерка, прищурив глаза. — Я лучше промолчу.

Растерянная, недовольная Виша машинально протянула сумку флюгеру — мол, разбирайся сам, и села поближе к костру. Альх-Хазред принялся доставать один за другим артефакты, взятые Вишей у Маноры.

— Так-так… Это украшения для волос, да? Скучные какие-то. Все-таки вы, северяне, не умеете польстить женщине. Даже украшения делаете с оглядкой, как бы она не слишком заблестела, а ну как кому понравится. То ли дело наши мастера…

— Альх, ну что ты сравниваешь! Ты еще сравни лето с зимой. — Виша снисходительно улыбнулась. — Слишком разные школы.

— Вот и я говорю — наша женщине в радость, ваша — вложить деньги в драгоценности. Так, а это что? Виша, какой толк в пустых флаконах, где и тени благовоний не осталось?

— Это работа дома Кадат, олух. Посмотри, какая красота. Легкие, изящные, один из резного хрусталя, другой — из пузырчатого стекла… на свет смотри, на свет! Видишь, там как будто радуга внутри! А пробки, между прочим, золотые.

— И правда, красиво, — признал флюгер, рассматривая один из флаконов на просвет, любуясь узором, образованным завихрениями мельчайших воздушных пузырьков. Он повертел флакон в руках, попытался открыть — и не смог. Пробка прилегала плотно и даже не дрогнула под пальцами шаммахита. Его это только раззадорило, и он принялся крутить драгоценную вещицу и так, и сяк, старательно ощупал всю гладкую литую поверхность — все бестолку.

— И как же этим хозяйка пользовалась? — язвительно поинтересовался гном. — Если уж шаммахит не открыл, куда там женщине!

— А может, здесь распылитель был, сверху, — и флюгер резко нажал пальцем на верхушку пробки. От этого движения что-то тихо щелкнуло и пробка раскрылась как цветочный бутон на три гладких лепестка. Под ними оказалась миниатюрная, искусно выполненная из черного золота змейка — она лежала, свернувшись кольцами, приподнимая точеную головку, украшенную венцом из рубинов.