Тим Пауэрс - Черным по черному Страница 58

Парень поежился.

— Точно старые сказки о подмененных эльфами детях. Забирают наших сородичей, чтобы изменить их и отправить уничтожить то, что те больше не способны признать своей родиной.

— Верно, — согласился Даффи. — Сегодня в нас будут стрелять дети тех, кто вполне мог биться в числе рыцарей под Белградом.

— А коли мы не обратим их вспять, то дальше на западе другие станут стрелять уже в наших сынов, носящих на голове чалму, — сказал юноша. — Однако мы ведь сумеем продержаться, верно? То есть даже в случае, если не придет имперское подкрепление?

— Это смотря чему придет конец раньше — нашим стенам или их припасам, — ответил Даффи. — Ночью уже можно слышать, как их саперы подкапываются под городские стены.

— Паникерские речи! — рявкнул седобородый наемник, проворно вскакивая на ноги и со свистом крутанув над головой вновь заточенный меч. — Чтобы подорвать стены, времени нужно куда больше, чем разрушить их из тяжелых осадных пушек. Заметьте, у них нет ничего, кроме легких пушек, годных для навесной стрельбы по окнам и крышам, но не для разбивания стен. Прикиньте теперь, как нам повезло, что из-за сильных дождей в последние несколько месяцев вся тяжелая артиллерия турок завязла по дороге!

Он зашагал прочь, продолжая размахивать мечом. Чуть позже за ним последовал заметно приободрившийся юноша. Даффи не тронулся с места, нахмурившись и внезапно пожалев, что утром выпил мало вина. Слова старого ландскнехта пробудили в его памяти последний разговор с Аврелианом, всего за день до того, как сам он перебрался из трактира Циммермана на жительство в казармы.

В то ясное майское утро пять месяцев назад старый волшебник подсел к нему в трапезной Циммермана, с улыбкой поставив рядом с пивной кружкой Даффи маленькую деревянную шкатулку, которая затарахтела, как будто была наполнена галькой.

— Вчера Сулейман со своей армией выступил из Константинополя, — сообщил он. — Давай-ка прогуляемся к восточному краю канала Донау.

Даффи отхлебнул пива.

— С удовольствием, — ответил он, радуясь возможности в погожий денек прогуляться за городскими стенами, чего не делал уже несколько недель, — только вряд ли мы сможем их увидеть, тем более забросать твоими камешками.

— О нет, забрасывать их мы не станем, — весело согласился Аврелиан. — Давай допивай пиво, а я пока велю Марко оседлать двух коней.

Даффи с готовностью повиновался, опасаясь скорого появления Ипифании, которая в последнее время при любом обращении к ней начинала рыдать. Так, например, вышло вчера в трапезной за обедом. Поморщившись от неприятных воспоминаний, он допил пиво и вышел вслед за Аврелианом на улицу. Пособив Марко со вторым конем, он быстро сел в седло.

— После вас, — предложил он волшебнику, отвесив поклон, который был возможен, если сидеть верхом на коне.

Они выехали через восточные ворота и отпустили поводья, предоставив коням возможность неспешно брести по ковру раскрашенной цветами молодой травы. Мили через две Аврелиан свернул налево, к заросшему ивами южному рукаву канала, и вскоре они остановились в колышущейся зеленой тени.

— И что ты намерен делать с этой полной камней шкатулкой? — спросил наконец Даффи. Всю дорогу он крепился, не желая выказывать любопытство.

— Дождевую магию. Это метеоритные камни, осколки упавших звезд, — ответил волшебник, спешиваясь и осторожно спускаясь к воде.

— Дождевую магию, да? — Даффи окинул взглядом синее, без единого облачка, небо. — Подходящий денек, — заключил он. — Подожди-ка.

— Быстрее. Уже почти полдень.

Подойдя к кромке воды, Аврелиан пригнулся и сделал Даффи знак не шуметь. Он зачерпнул воды в горсть, немного отпил и стряхнул остатки на землю. Потом открыл шкатулку — Даффи, заглянув старику через плечо, был немало разочарован видом маленьких, вроде изюма, камешков — и плеснул вторую пригоршню внутрь. Закрыв крышку шкатулки, он выпрямился и стал ритмично ее встряхивать, нашептывая слова, в которые Даффи намеренно не вслушивался.

Ветви ивы закачались в неподвижном воздухе, следуя участившемуся рокоту из шкатулки. Вскоре прибавился шелест листьев, и, хотя Даффи старался не замечать этого, пришлось признать, что и он следует определенному ритму.

Скорость заклинания еще возросла, почти удвоилась, потом еще увеличилась. Руки Аврелиана теперь представляли сплошное размытое пятно, рокот камешков превратился в непрерывное громкое шипение. Ветви ив сотрясались так, что едва не отрывались от стволов.

Даффи невольно отступил на шаг — вибрирующее вокруг напряжение точно распахнуло проход чему-то, что в такие моменты извечно оказывалось рядом. Воздух сгустился, и Даффи чувствовал зуд, как бывает, когда соберешься чихнуть. И тут волшебник с воплем швырнул шкатулку в воду. Она открылась в воздухе, камешки ударили по воде как картечь, а сзади крик был подхвачен таким порывом ветра, что Даффи едва не последовал за камнями в канал. Несколько секунд вихрь бушевал над двумя скорчившимися людьми, потом волосы Даффи улеглись, а ивы затихли, но ирландец увидел, как раскачиваются деревья дальше к югу. Еще несколько мгновений, и они тоже застыли. Аврелиан с трудом сел, опираясь о землю.

— Ох… — вздохнул он, отдышавшись. — Есть много… куда более могущественных духов, но эти духи дождя, бесспорно, одни из наиболее… энергичных. — Он стал привставать, потом передумал. — И требуют немало сил для их вызывания. — Он посмотрел на свои трясущиеся руки. — Верно, я начал почти ровно в полдень, иначе они не явились бы так быстро. Когда несколько лет назад я проделывал это в последний раз, пришлось трясти проклятую шкатулку почти полчаса.

Даффи смотрел, как шкатулка, погружаясь и выныривая, медленно плывет по течению.

— Полдень? — рассеянно повторил он. — Почему именно полдень?

Аврелиан опять попытался встать, на сей раз успешно.

— Все магические трюки требуют нарушения законов природы, — сообщил он Даффи, — кои законы слабеют и наиболее неустойчивы в полночь и в полдень.

Даффи собрался было вставить, что и он наиболее неустойчив в это время суток, но Аврелиан быстро направился к лошадям.

— Я рад, что мне это удалось, — сказал старый волшебник. — Боюсь, если брать в расчет поступь Ибрагима, эта магия теперь надолго останется недоступной. Всё же дожди должны существенно замедлить продвижение Сулеймана на север. — Он залез в седло.

Ирландец последовал его примеру.

— Но почему она станет недоступной? Разве полночь и полдень вскоре не наступят вновь?

— Нет, но когда два адепта, таких, как Ибрагим и я, сходятся в ближнем бою, для магии возникает мертвая зона — как если два противника с ножами захватывают друг другу руки. Категории высшей магии подавляются дисгармонией наших перехлестнувшихся аур. Когда такое случается, дело решают уже мечи и пушки — магия затухает. — Аврелиан повернул коня и легким ударом пятками направил его вверх по берегу на простор травянистой равнины.