Николай Бородин - Хозяин Пророчества Страница 58

Получался замкнутый круг. Но это на самом деле было меньшей проблемой. Настоящей проблемой было то, что Альтемир крепко не ладил сам с собой.

Паладин попал в чуткие, хотя и не слишком умелые руки Оцелота. Архимаг, конечно, никогда и не претендовал на звание идеального воспитателя, хотя ради такого случая мог бы и постараться. Он привил воспитаннику заботу о простых смертных, твердость духа, здоровый скептицизм, умение доискиваться до сути вещей и невозмутимость разума — качества, которым хороший волшебник мог бы научить еще одного волшебника.

А сердце паладина досталось ему от десятилетнего мальчишки, только чудом не казненного вместе с отцом-Императором. Этот ребенок даже не мог определить, что он чувствовал. Знал только, что ему было больно и одиноко. А вокруг простиралась пустота.

Особенно лютая теперь, когда исчез даже Диомир.

И характер Альтемира дал трещину, проходящую между взрослой и детской сторонами его нынешней натуры, которые и раньше-то не особенно были связаны друг с другом. Достойный подражания союз сердца и разума у паладина случался только во время битв, когда он проявлял себя и талантливым стратегом, и заботливым командиром. Ну пожалуй, он еще мог заниматься нуждами церковной паствы в пределах своих возможностей — устранить пару-другую чудовищ или извести донимающего округу оборотня. В остальном же Альтемира бросало из крайности в крайность: то он не мог совладать со своими эмоциями, то был предосудительно холоден и разумен — и, разумеется, всякий раз не к месту.

Оцелот не мог не видеть, что духовное развитие его питомца пошло вразнос, но маг был уверен, что рано или поздно все само собой уладится. Самая неблагодарная тактика показала себя во всей красе, когда отцу Диомиру, единственному другу паладина, пришлось досрочно покинуть сцену. Альтемир остался со своими проблемами наедине.

Обе личности внутри него пытались решить вопрос по-своему. Разумная часть обрисовывала два возможных варианта — либо, пока не поздно, покинуть свой полк и сбежать из пределов Империи, либо дождаться неминуемого публичного отлучения и казни. Хотя конкретная реализация планов побега оставляла желать лучшего: паладин был загнан в угол, а потому размышлял не совсем здраво.

Эмоции не подсказывали ровным счетом ничего дельного, зато обеспечивали целое море безмолвной и отчаянной паники.

Право слово, зря тогда Оцелот остановил посланного архиепископом убийцу. Явись сейчас еще один, Альтемир бы даже не стал сопротивляться.

Однако никто не спешил пластать клинком ткань шатра и врываться внутрь с криком «умри, отступник!». Паладин тяжко вздохнул и вернулся к созерцанию стенки.

У входа нарочно кашлянул Эльтер, предупреждая о том, что через мгновение он войдет. Оцелот избавил Альтемира от множества неприятных объяснений, лично поведав всему полку, что он сопровождал паладина в образе отца Диомира, — и, конечно, умолчал о причинах. Так или иначе, сейчас глава магической Гильдии скакал по полям к северу от Аленора в образе огромного кота — никак не мог наиграться в живого бога, судя по всему. И капитан первой роты взял на себя негласную обязанность приглядывать за командиром.

Это имело смысл и с точки зрения возраста — Эльтер был старым служакой, отдавшим армии почти полжизни, и с точки зрения разума — капитан не мог не заметить, что с паладином происходит что-то не то. На сей раз Альтемир даже не повернул головы в сторону вошедшего, только скользнул по нему взглядом. Капитан, помолчав, решил все-таки спросить:

— Что-то произошло?

— Мм… Вот смотри. — Паладин говорил, не поднимая головы с ладоней, так что получалось невнятно; впрочем, его в последнее время такие мелочи не интересовали. — Если вдруг ты должен заключить союз со своим старым врагом, и тебя убеждают, что это ради вашего общего блага. И враг вроде не возражает. Что ты сделаешь?

Эльтер нахмурился:

— Ну… э-э-э… Командир, у тебя все хорошо?

— Эх… — Альтемир резко встал и тряхнул головой, словно отбрасывая тяжелый сон. — Да все нормально. Это я так… Просто много всего навалилось в последнее время. Иди спать, Эльтер. Завтра долгий день, как обычно. Мы станем на еще один переход ближе к Каменному Кулаку. И без происшествий, я надеюсь.

— Точно. Ну тогда я пошел. — Дождавшись утвердительного кивка, капитан вышел из палатки Альтемира, остановился снаружи и задумался, потирая подбородок. Что-то все-таки было серьезно не так. Похоже, снова надо присматривать за парнем. Паладин, как заметил Эльтер, был знающим военачальником и просто фантастически умелым бойцом, заботился о своих солдатах и, по мере сил, обо всех людях, попадавшихся ему по жизни.

Однако каким он был человеком кроме этого, капитан так и не понял — и чувствовал, что тут не все в порядке. Если припомнить, парень никогда не шастал по борделям, не играл в карты, не напивался… Но что-то же он просто обязан был делать!

Эльтер пообещал себе приглядывать за командиром одним глазком. Не больше. В конце концов, Альтемир взрослый разумный человек, и нянька ему без надобности.

Каменный Кулак, как и все города в Аленоре, был единственным в своем роде. Для начала, больше нигде люди и гномы не жили в одних стенах, несмотря на то что крепость была гномьей и строили ее подгорные воители. Империя была представлена в Кулаке стоянкой походного полка, храмом Бога-Солнца и башней Гильдии, то есть по полной программе.

Цитадель вырастала из горного склона, по сути являясь очень большим укреплением перед вратами в глубины Армон-Дарона. Центральный тоннель, в который нырял торговый тракт, находился на уровне земли, и вход в него защищала отдельная небольшая крепостица. Большая часть домов и мануфактур располагалась на сравнительно небольшом пятачке между подножием горы и полукольцом огромных внешних стен — здесь жили простые люди, ремесленники и торговцы обеих рас.

Для знати же были предусмотрены места повыше, их дома стояли на каменных террасах, что уступами взбирались в гору. Однако Кулак принадлежал гномам, а не людям, а подгорные воители не были склонны пренебрегать порядком и обороноспособностью лишь для того, чтобы продать любой свободный клочок земли, сколь угодно дорогой. Поэтому для построек отводилась узкая полоска на каждом ярусе, и дома стояли в одну линию, вдобавок строго подчиняясь ограничениям по ширине, — чтобы не мешали проходить войскам, и по высоте, — чтобы с выше расположенных ярусов могли отстреливать штурмующих поверх крыш.

На каждой террасе располагались небольшие, в три сажени, ворота: Это были меньшие проходы внутрь горы, идущие вдобавок через казармы отдельных гномьих отрядов. В результате каждый ярус был более-менее автономен и охранялся собственным гарнизоном — переходы между ними для удобства обороны можно было перегородить особыми решетками.