Сергей Мясищев - Обреченный на скитания 2 Страница 59

Это был обыкновенный бревенчатый дом, огромных размеров. Большущий двор огорожен частоколом. Сам дом располагался на пригорке, около реки. Причем река омывала усадьбу с трех сторон. Вдалеке чернел Проклятый лес. На другом берегу реки, напротив усадьбы, виднелся охотничий домик. И небо! Оно было синее и необъятное.

— Красота! — восхищенно проговорил я.

— Умеет барон место жительства выбирать, — отозвалась Милёна, — Лес, речка, небо, облака. Чествуете, как тут свободно дышится? Не то, что в развалившемся замке.

— Красота есть везде. Не все её умеют увидеть, — сказал я, дав шенкеля Зубатику.

— Не сердись на Милёну, — прошептала мне в ухо Зула, — она ведь друидка. Дитя леса.

— Я стараюсь, — хмыкнул я.

Когда въехали во двор, навстречу вышла дородная женщина:

— Вы граф Андер? — спросила она.

— Чего? — не понял я, спрыгнув с Зубатика и ссаживая Зулу.

— Барон наш приболел. Он в окно вас увидел, послал меня. Сказал: "Вон граф Алекс Андер с женами едет. Пойди, встреть и проводи". Вы, ваше сиятельство, проходите, я провожу вас.

— Погоди. Как звать тебя?

— Глафира, ваше сиятельство. По дому, да по хозяйству заправляю.

— Что с бароном-то приключилось? Вчера вечером здоров был.

— Лихорадка у него. Как приехал вчера от вас, занемог, и вот с утра в постели лежит.

— Милён, пойдем, барон приболел, — позвал я девушку, — Идар, осмотритесь, мы скоро.

Тетка Глафира проводила нас в дом. Внутри было аккуратно и чисто, чувствовалась женская рука. По сравнению с замком графа, тут была идеальная чистота.

Поднялись на второй этаж, домоправительница проводила нас в спальню барона. Дед Федор попытался сесть, но был настолько слаб, что ему это не удалось. Глафира подскочила к нему со скоростью не характерной для столь тучной женщины:

— Да что же вы сами-то? Я вот подушечку поправлю, — она ловко усадила барона, подложив под спину несколько подушек. От мужчины шло смущение и радость. Дедок-то, действительно рад нас видеть.

— Что случилось, дед Федор? — участливо спросил я, — вчера бодрячком был? По пути домой что-то произошло?

— Нет, сынок, нет, — откашлявшись, тихо проговорил барон, — вчера приехал, все вроде нормально было. А ночью скрутило, до сих пор бок болит и сил нету… Прям хоть ложись и помирай.

Мы с Миленой переглянулись. Аура барона выглядела очень бледно, но не фатально.

— А что, целителей у вас нету? — спросил я, подходя к кровати.

— Как нету? Есть, — отозвалась Глафира, — не хочет барин, Ведану звать, — женщина смахнула слезу, — я уж сколько раз предлагала.

— Шарлатанка она, ведьма твоя. Сам справлюсь, — тетка Глафира покачала головой.

— А что так? — обратился я к барону, — не оправдала?

— Э-а-а, — промычал дед, и махнул слабой рукой.

— После того, как умерла наша барыня, Ведану выгнали. Она теперь на Выселках, около леса живет, — пояснила Глафира.

— Круто ты с ней. В целительстве разные случаи бывают. Давай-ка, посмотрю. Я, конечно, не ведун, по этой части вон Милена у нас, но кое-что умею, — наклонившись к деду, распростер над ним руки, ладонями к нему и дал сам себе команду: "Диагностика". Поводил медленно руками вдоль тела. Перед глазами проплыло сообщение: "Обнаружены множественные повреждения поджелудочной железы, затруднен отток желчи, ввиду скопления камней в желчевыводящих путях. Требуется применение лечебного комплекса номер 14…"

— Так, господин барон, — я встряхнул руками и встал, — про вино забудь, про жаренное мясо и острое тоже…

— Что же мне есть? — прошелестел слабый голос деда Федора.

— Это тебе Милена скажет. Поджелудочная у тебя дала обострение, так что выполняй всё и будет тебе счастье, — улыбнулся я.

— Под… чего? — не понял барон.

— Бок болит? — дед кивнул, — вот там орган есть. Поджелудочная железа называется.

— Нет, ну что ты, — отмахнулся дед Федор, — нет там железа, никогда туда не было ранения. Отколь ему взяться?

— Ладно, не забивай себе голову. Милёну вон слушайся и все будет нормально.

Милена между тем, подсела к больному и, взяв его запястье, слушала пульс, потом приподняла веки, заставила повращать глазами, стала нажимать на живот. Короче, доктор пришёл!

— Теть Глаш, поставьте водичку греться, мне отвары нужно будет сделать, — проговорила девушка певучим голосом.

— Сейчас, милая, всё сделаем, — запричитала Глафира и удалилась. Вошел Идар, коротко поклонился:

— Разреши сказать.

— Говори, — отозвался я.

— Пришел зов. Клан ждет тебя. Здесь недалеко, — Идар ещё раз поклонился.

— Поезжай, — кивнула мне Милена, — мы тут справимся. Зула, попроси еще таз, нужно процедуры будет сделать. Зула, кивнув, вышла из комнаты.

До деревни Каменищи, мы добрались минут за двадцать. Енай и Идар молча ехали сзади, Первый семенил сбоку, по обочине. Всё было по протоколу. Я чувствовал, что пластуны немного волнуются. С чего бы это? На них совсем не похоже.

Нас заметили издалека. Еще спускаясь по дороге к деревеньке, я заметил небольшую суету между домами и опять тишина. Когда подъехали к столбам, видимо это были деревенские ворота, там уже стоял отряд из семи человек.

Причем стояли они явно в боевом порядке. В центре коренастый, седовласый мужчина, с властным и суровым лицом. По сторонам воины в черных, свободных одеждах. Все практически одного роста и возраста, с правильными чертами лица, окладными бородами.

— Зубатик, погуляй пока, у меня тут мероприятие. И не мешайся! — я хлопнул герувина по морде и отправил в сторонку. Тот недовольно отошел.

"Не нравятся они мне", — донеслось от Первого, стоящего чуть в стороне. У Арвенда на загривке вздыбилась шерсть.

"Они не самки, чтобы нравиться. Прекрати шипеть. Вмешаешься, если меня будут убивать. Ты понял?"

"Понял", — недовольно отозвался кот.

— Седовласый — это Хранитель? — негромко спросил я Идара.

— Да, — коротко отозвался воин.

Я неторопливо пошел навстречу делегации, Идар и Енай шли рядом. На расстояние примерно десятка шагов, остановился.

Посмотрел на Идара. Что такое? Рядом со мной стоял Витёк. Откуда он тут взялся? Не понял! А где Идар?

— Витёк, ты как тут оказался?

— Что значит, как оказался? Алекс, у тебя что, опять с головой нелады?

— Подожди-подожди, — я повернулся к Витьке всем телом, внимательно рассматривая его. Это он, определенно он. Вон и родинка на щеке, и небольшой шрам на носу, — а где Идар? Вас что, пластуны нашли?