Холли Лайл - Месть Драконов Страница 6

— Мне очень жаль, — сказал Ри. — Я никогда не имел желания вовлекать вас в подобные неприятности. Я просто не мог предположить, во что мне обойдутся стройные ножки Кейт Галвей.

Лейтенанты переглядывались, пожимая плечами, и вновь обращали взоры к нему. Джейм промолвил:

— Ошибок не делает лишь тот, кто знает будущее. Но это уже не человек. Это бог.

Янф медленно качнул головой, а потом ухмыльнулся: — Правильно. А ты только воображаешь себя богом.

— Так вы не испытываете ко мне ненависти? — спросил Ри. Валард вздохнул:

— Пока еще нет. Придумай способ, как нам стать героями, чтобы вернуться домой, и мы простим тебе все.

Карил медленно растянул губы в улыбке.

— Или хотя бы найди для нас остров, населенный прелестными девицами, годящимися в жены, и назначь нас паратами. Располагая красоткой женой, собственной землей — и в придачу наслаждаясь хорошим климатом, — я прощу и забуду все, что угодно.

— Тебе это и в самом деле необходимо? — Теперь уже улыбался сам Ри. — Неужели вам, пятерым, мало того, что все мы живы и здоровы?

Янф потянул рубашку на груди, разглаживая шелк. Не сочтя нужным поднять взгляд, он негромко проговорил:

— Мы прекрасно знаем тебя. И уверены в том, что за время, оставшееся до прибытия в ближайшую тихую гавань, ты сделаешь все возможное, чтобы все мы погибли. Включая тебя самого.

Сказав это, он поглядел на Ри веселыми глазами.

— И мы требуем лишь умеренной компенсации за то пекло, в которое ты нас, без сомнения, потащишь.

Ри решил поведать друзьям все, что было известно ему самому — скрыв от них лишь способ, которым он получил эту информацию. Он полагал, что имеет полное право умолчать о том, что дух его покойного брата пересек границу Вуали, чтобы предложить ему совет и попросить помощи.

— Используя магию, я узнал, что Кейт разыскивает предмет, способный возвращать мертвых к жизни. Я намереваюсь привезти ее домой в качестве своей жены… Но мы также привезем с собой и этот предмет и все прочие чудеса, которые обнаружим в найденном ею городе Древних. Располагая целым кораблем, заполненным подобными сокровищами, и, главное, тем предметом, моя мать сумеет оживить отца, и тот, как и прежде, возглавит Волков. Потом она также вернет к жизни и моего старшего брата. И мы станем героями. А сам он избежит таким образом той тайной жизни, полной черной магии и интриг, которую уготовила для него мать.

Янф нахмурился.

— Мне кажется, ты мог бы рассказать нам об этом пораньше, чтобы мы поняли, что заинтересованы в поисках Кейт не меньше, чем ты сам.

— Я не знал, отыщет ли она этот город, а с ним и Зеркало Душ… Зачем было вселять в вас надежду, если для нее не имелось еще оснований. Или уж, кстати, зачем рассказывать вам о том, насколько плохи дела, если их еще можно поправить.

Потом, увидев глазами Кейт руины и предмет, очевидно, являющийся Зеркалом, я понял, что могу рассказать вам и о грозящих опасностях, и о той выгоде, на которую мы можем рассчитывать. К тому же, пока мы здесь добываем себе славу героев, ваши семьи находятся в безопасности.

Ри не знал, жива ли сейчас Кейт, и не хотел говорить о своих опасениях друзьям. Возможно, он и в самом деле напрасно затащил их на край света: необъяснимая связь между ним и Кейт оказалась разорвана — как если бы не существовала вовсе. Он плыл за этой девушкой через весь океан и не мог теперь объяснить себе самому причины столь безумного поступка. Он отказался от своего имени, от Семьи, от будущего ради той, что принадлежала к роду Кровных врагов Сабиров… ради женщины, которую он и видел-то всего лишь раз… да и то — в темном переулке, в окружении трупов тех, кто хотел убить ее. Он не знал, любит ли она его. Ясно только одно: у нее были все причины не доверять ему, и более того — ненавидеть его.

А теперь он даже не знал, жива ли она.

Ри поглядел в иллюминатор. Кейт находилась где-то там — впереди. И он готов был отдать все, что угодно, лишь бы убедиться в том, что она не погибла.

Глава 4

Имогена Сабир велела передвинуть ее кресло так, чтобы на нее падали лучи солнечного света, льющегося через высокое окно кабинета. Видеть свет она не могла, но ощущала его; после нападения на Галвеев, когда ревхах — магическая отдача… сила противодействия, возникающего при использовании магии, — едва не уничтожил ее, кости Имогены постоянно требовали тепла.

Перед ней стоял Изыскатель Маллорен, и отнюдь не в позе глубочайшей покорности, естественной, когда столь ничтожная личность предстает перед персоной, обладающей подобным статусом. Он принимал ее слепоту за неспособность видеть , допуская тем самым ошибку, за которую она еще заставит его заплатить. Обостренными чувствами Карнеи и ведьмы она могла определить не только его позу, но также и то, что он думал о ней и ее иллюзорной беспомощности, а ее тонкий нюх позволил ей подметить его секрет, тщательно скрываемый этим ничтожеством от всех прочих; эту его тайну она могла использовать в будущем, угрожая ему разоблачением. Имогена была уверена, что таким образом сумеет добиться от него рабской покорности.

Она решила, что поиграет с Изыскателем, когда будет располагать временем для развлечений.

А пока она слушала его последний отчет.

— …до сих пор мне не удавалось обнаружить в порту кого-нибудь из очевидцев. Мне пришлось заплатить уйму денег людям, которые могли вывести меня на тех, кто находился там в то время. Это было трудно…

— Если бы ты ничего не нашел, — перебила его Имогена, — то не стоял бы сейчас передо мной, рассчитывая на оплату. Я уже знаю, что мой сын жив. Подстроенная Криспином оскорбительная сценка доказала это с достаточной очевидностью, и я хочу только знать все подробности.

— Н-ну… да… но мне хотелось, чтобы вы знали, с каким усердием…

— Твои личные сложности меня не волнуют. В отличие от полученных тобой результатов. Я плачу тебе за них — с учетом расходов, потребовавшихся для достижения цели. Если ты хочешь, чтобы я оплачивала еще и драматическую манеру изложения, можешь подыскать себе деятельность другого рода.

Она почувствовала, что собеседник ее покраснел — и от унижения, вызванного подобным обращением, и от того, что с унижением этим приходилось смиряться, и от гнева, поскольку ему запрещали знакомить ее со своей повестью в излюбленной манере. Еще она поняла, что он разочарован. Безусловно, Изыскатель рассчитывал получить премиальные, описывая ей, скольких трудов ему стоило добыть нужные факты.

Она улыбнулась и почувствовала, как он отшатнулся. И это тоже позабавило Имогену. Хотелось бы ей увидеть собственными глазами, во что превратила ее катастрофа. Ощупывая свое лицо и угадывая реакцию окружающих, она уже успела понять, что от человека в ней почти ничего не осталось. Можно было предположить, что она сделалась уродиной; однако видеть себя в зеркале Имогена не могла и в своей памяти оставалась столь же прекрасной, какой была в тот день, когда случилось несчастье и когда она потеряла зрение. Собственное уродство не пугало ее. Красота исполнила свою роль и была отнята у нее. Она уже успела подметить, что ужас принуждает людей к повиновению не хуже, чем былая ее краса.