Лада Лузина - Рецепт Мастера. Спасти Императора! Книга 1 Страница 6

Да и повод для посещенья квартиры на Фундуклеевской был идеальным, безоговорочно принимаемым всеми и окружавшим Катину черноволосую голову ореолом святости. Собственными руками поддерживать порядок в доме беззаветно любимой, без вести пропавшей сестры Машеточки, пусть и двоюродной, но ведь единственной ее родственницы, в надежде, что когда-нибудь та вернется туда.

И хотя никакой кровной родственницей запропавшая Маша Катерине Михайловне не была, то было лишь наполовину враньем…

Добравшись до письменного стола у окна, Даша взяла в руки истрепанную пачку листов.

— «Покровский женский монастырь» — вычеркнуто. «Флоровский женский монастырь» — вычеркнуто… Их тут пять сотен, — заглянула лжепоэтесса в конец. — Подожди, подожди, — изумленно распахнула Изида глаза. — Вот откуда этот бредовый слух, будто ты, как скаженная, по монастырям шаришься. Ты что же, до сих пор Машку надеешься найти?

— Я не надеюсь. Я найду ее, — Катины глаза потемнели.

И Даша внезапно осознала: Катя никогда (ни на час, ни на миг) не переставала надеяться на Машино возвращение, потому и хотела, чтобы у той был свой дом, который беглянка может открыть своим собственным ключом. Но Катерина Дображанская была не из тех, кто ограничивается пустыми надеждами!

— Разве вы так сильно дружили? — спросила Чуб, застыдившись. Она почти не вспоминала Машу, ее образ растаял, слился с темнотой прошлого. Даша была из тех, кто живет настоящим. И только сегодняшний день вынудил ее выудить из памяти имя, непоминаемое долгие годы.

— Скорее, вы с ней дружили. Мы не так близко сошлись, — сухо сказала Катерина Михайловна.

— Мы дружили несколько месяцев. А прошло много лет, — Даша оправдывалась и знала это. — О’кей. Здесь хоть можно говорить нормально? — с вызовом вопросила она. — Я вообще-то хотела предложить тебе заняться поиском Маши. Но именно этим, выходит, ты и занималась… Выходит, все еще хуже. Нас только двое. Вернуться назад, в наше время, мы не можем. А даже если б могли, насколько я помню, там нас убьют еще раньше, чем здесь. Что же нам делать?!

— Что ты заладила: что делать, что делать? — озлилась Катерина. — Пойми наконец, если Машина формула Бога была пустышкой, мы уже ничего не можем поделать! Мы теперь такие же люди, как все.

— Нет, это ты заладила! — взъерепенилась лжепоэтесса. — В каком месте мы как все? — обиделась уличенью в нормальности она. — Я — знаменитость. Ты — миллионщица. Говорят, тебе принадлежит половина Империи. А во-вторых, мы не как все уже потому, что, в отличие от всех, знаем, что будет. — Даша Чуб взмахнула рукой, призывая в свидетели сотни книг по истории разных времен. — Сейчас только март. До Великой Октябрьской почти восемь месяцев.

— Положим. И что из того? — бесстрастно спросила Катерина Михайловна.

— Два варианта, — вдруг совсем без паники, четко и жестко сказала Чуб. — Можно по-быстрому эмигрировать за границу. Сейчас, пока мы еще в шоколаде. Переведешь туда свои деньги. А я… Мне хуже. — Даша безнадежно обвела глазами Машины книги. — Можно было б заделаться там каким-нибудь Набоковым. Но где взять его романы на английском? А сама я их не переведу… Может, Буниным? А что, неплохо! Получу Нобелевскую премию!

— Можешь остаться здесь и заделаться Маяковским — поэтом революции, — саркастично срезала Катя.

— Тоже выход, — легко согласилась лже-поэтесса. — У меня ж мать маяковка… была. Всю жизнь творчество Влад Владовича изучала. А я все переживала, что в серебряном веке Маяковский не канает. Я ведь столько стихов его на память знаю! Учить не надо. А если серьезно, — посуровела Чуб, — есть второй вариант. Попытаться что-то изменить. Мы же тут так хорошо жили. Нам здесь было так классно!

Катерина решительно провела рукой по корешкам в книжном шкафу и выдернула нужный — покрытую густым пухом пыли «Историю революции». За шесть лет Катя ни разу не открывала эту книгу: революция представлялась давно закрытым вопросом.

— Не стой над душой, — отмахнулась она.

Даша пристроилась именно там, нетерпеливо заглядывая через плечо. Дображанская торопливо просматривала хронологический ряд ближайших событий.

— Нет, — сказала она. — Мы тут ничего не изменим. Нужно смириться. Я — эмигрантка, ты — Маяковский. С того мига, как Николай отрекся от престола, обратного пути больше нет. Временное правительство уже объявило о рождении новой свободной России. Скоро киевская Центральная Рада призовет народ к новой вольной жизни во имя матери Украины. И это только начало… Если страна осталась без царя, она не принадлежит никому. Теперь ее может взять кто угодно!

Они услышали, как открылась входная дверь.

Обе вздрогнули. У обеих страх сразу сменился надеждой. Шаги были легкими — женскими.

— Кто там? — крикнула Даша первой.

— Маша? Это ты, Маша?! — позвала Катерина.

— Если страну может взять кто угодно, то почему бы не мы? — донеслось из коридора.

В дверном проеме стояла тонкая фигурка, затянутая в пуританское платье гимназистки. В руках у нее был ранец. Она молча пододвинула себе стул. Села, вытащила из кармана фартука пачку сигарет.

— Здравствуйте, — выговорила она.

— Ты… Ты пожелала нам здоровья? — неуверенно сказала Чуб.

— Я пришла, чтобы помочь, — сказала их враг № 1.

Глава вторая,

в которой мы узнаем дату смерти

Именно так все когда-то и началось…

Представьте себе, что вы человек, обычный человек, живете в своем ХХІ веке, идете к ворожке, ведь к ним ходили и буду т ходить во все времена. И вот вы приходите к ней и нежданно получаете силу — огромную, почти ворованную, ибо вы не знаете ни что с нею делать, ни как управлять. Вы ж просто человек. Но полученный дар меняет вашу жизнь. А затем разрушает вашу жизнь — человеческую… И не зная, что делать с сим даром, вы предпочитаете сбежать. В Прошлое, где можно по-прежнему быть простым человеком и где человек, знающий будущее и пару заклятий, — почти господь бог.

Именно так все когда-то и началось. Шесть лет назад и девяносто лет вперед шестнадцатилетняя ведьма точно так же, без стука, вошла в их Башню на Яр Валу, 1, в их спокойную жизнь и, произнеся вывернутое наизнанку «здравствуйте», обвинила их в краже Огромной Власти.

Только теперь и «здравствуйте», и все остальное было наоборот. И жизнь их была не спокойной, а взорванной крайней неопределенностью. И гостья перевоплотилась из арлекинской брюнетки в ангельскую блондинку.

И объявила она не о войне, а…

о перемирии?

Вряд ли.

— Как ты сюда попала? — вспыхнула Даша Чуб.